Комодор? воскликнул незнакомец, вскакивая с места. Моя карета место заказано наружное можете заплатить за грог нужно менять пять фунтов серебро фальшивое брамеджемские пуговицы[18] не таковский не пройдет.
И он лукаво покачал головой.
Случилось так, что мистер Пиквик и его спутники решили сделать в Рочестере[19] первую остановку; сообщив новоявленному знакомому, что они едут в тот же город, они заняли наружные задние места, чтобы сидеть всем вместе.
Наверху вместе с вами, проговорил незнакомец, подсаживая мистера Пиквика на крышу со стремительностью, которая грозила нанести весьма существенный ущерб степенности этого джентльмена.
Багаж, сэр? спросил кучер.
Чей? Мой? Со мною вот пакет в оберточной бумаге, и только остальной багаж идет водой ящики заколоченные величиной с дом тяжелые, чертовски тяжелые! отвечал незнакомец, стараясь засунуть в карман пакет в оберточной бумаге, внушавший подозрение, что содержимым его были рубашка и носовой платок.
Головы, головы! Берегите головы! кричал болтливый незнакомец, когда они проезжали под низкой аркой, которая в те дни служила въездом в каретный двор гостиницы. Ужасное место страшная опасность недавно пятеро детей мать женщина высокая, ест сандвич об арке забыла кррак дети оглядываются мать без головы в руке сандвич нечем есть глава семьи обезглавлена ужасно, ужасно! Рассматриваете Уайтхолл[20], сэр? Прекрасное место маленькое окно там тоже кое-кому голову сняли а, сэр? он тоже зазевался а, сэр? а?
Я размышлял, сказал мистер Пиквик, о странной превратности человеческой судьбы.
О! Понимаю! Сегодня входишь во дворец через дверь, завтра вылетаешь в окно. Сэр философ?
Наблюдатель человеческой природы, сэр, ответил мистер Пиквик.
Ну? Я тоже. Как и большинство людей, у которых мало дела и еще меньше дохода. Сэр поэт?
У моего друга мистера Снодграсса большая склонность к поэзии, ответил мистер Пиквик.
Как и у меня, сказал незнакомец. Эпическая поэма десять тысяч строк июльская революция сочинил на месте происшествия Марс Днем, Аполлон ночью грохот орудий, бряцание лиры
Вы были свидетелем этого замечательного события, сэр? спросил мистер Снодграсс.
Свидетелем? Еще бы[21] заряжаю мушкет заряжаюсь идеей бросился в винный погребок записал назад бац! бац! новая идея слова в погребок перо и чернила снова назад режь, руби славное время, сэр.
Он неожиданно повернулся к мистеру Уинклю:
Спортсмен, сэр?
Немного, сэр, ответил этот джентльмен.
Прекрасное занятие, сэр, превосходное занятие собаки, сэр?
Сейчас нет.
Что вы! Займитесь собаками прекрасные животные умные твари был у меня пес пойнтер удивительное чутье однажды вышли на охоту огороженное место свистнул собака ни с места снова свистнул Понто! ни с места: как вкопанная зову Понто! Понто! не двигается собака приросла к месту уставилась на забор взглянул и я вижу объявление: «Сторожу приказано убивать собак, проникших за эту ограду», не пошла изумительный пес, редкий был пес весьма!
Факт исключительный! заметил мистер Пиквик. Позвольте записать.
Пожалуйста, сэр, сколько угодно. Сотни рассказов об этой собачке. Хорошенькая девочка, сэр? (Сие относилось к мистеру Треси Тапмену, расточавшему отнюдь не пиквикистские взгляды юной леди, стоявшей у дороги.)
Очень! согласился мистер Тапмен.
Ну, англичанки не так хороши, как испанки, прелестные создания волосы черные как смоль глаза черные стройные фигуры чудные создания красавицы!
Вы были в Испании, сэр? спросил мистер Тапмен.
Жил там целую вечность.
Много одержали побед, сэр? допытывался мистер Тапмен.
Побед? Тысячи! Дон Болеро Фицгиг гранд единственная дочь донна Христина прелестное создание любила меня до безумия ревнивый отец великодушная дочь красивый англичанин донна Христина в отчаянии синильная кислота у меня в чемодане желудочный зонд сделали промывание старик Болеро Фицгиг в восторге соглашается на наш союз руки соединены и море слез и романтическая история весьма!
Эта леди теперь в Англии, сэр? полюбопытствовал мистер Тапмен, на которого описание ее прелестей произвело сильнейшее впечатление.
Умерла, сэр, умерла, сказал незнакомец, прикладывая к глазу остаток древнего батистового платочка, не могла оправиться после промывания слабый организм пала жертвой.
А отец? задал вопрос поэтический мистер Снодграсс.
Угрызения совести и отчаяние внезапное исчезновение город только об этом и говорит ищут повсюду безуспешно вдруг перестал бить фонтан на главной площади недели идут засорился рабочие начинают чистить вода выкачана нашли тестя застрял головой вперед в трубе полная исповедь в правом сапоге вытащили, и фонтан забил по-прежнему.
Вы позволите мне записать эту романтическую историю, сэр? спросил потрясенный мистер Снодграсс.
Сколько угодно, сэр, сколько угодно, еще пятьдесят таких, если они вам по вкусу, необыкновенная у меня жизнь любопытная биография ничего исключительного, но все же необычно.
В таком духе, а в виде вводных предложений пропуская по стаканчику эля, когда меняли лошадей, разглагольствовал незнакомец, пока они не достигли Рочестерского моста, и за это время записные книжки мистера Пиквика и мистера Снодграсса вместили немало его приключений.
Величественные развалины! воскликнул мистер Огастес Снодграсс с отличавшим его поэтическим пылом, когда перед ними открылся вид красивого старого замка.
Какая находка для любителя древности! вырвалось из уст мистера Пиквика, когда он приставил к глазу подзорную трубу.
Прекрасное место, сказал незнакомец, славная руина хмурые стены шаткие своды темные закоулки лестницы вот-вот рухнут древний собор затхлый запах древние ступени стерты ногами пилигримов маленькие саксонские двери[22] исповедальни, словно будки театральных кассиров чудной народ эти монахи папы и лорды казначеи и всякого рода старцы с толстыми, красными физиономиями и сломанными носами колеты буйволовой кожи кремневые ружья саркофаг прекрасное место древние легенды странные истории чудесно!
И незнакомец продолжал монолог, пока они не подъехали к гостинице «Бык» на Хай-стрит, куда подкатила карета.
Вы остановитесь здесь, сэр? спросил мистер Уинкль.
Здесь? Нет вам советую хорошее заведение прекрасные постели рядом гостиница Райта, дорого очень дорого только посмотришь на слугу, приписывается полкроны к счету обедаете у друзей, насчитывают еще больше, чем если б вы обедали в гостинице, странные типы весьма!
Мистер Уинкль прошептал несколько слов мистеру Пиквику; шепот перешел от мистера Пиквика к мистеру Снодграссу, от мистера Снодграсса к мистеру Тапмену, и они обменялись знаками согласия. Мистер Пиквик обратился к незнакомцу:
Сегодня утром, сэр, вы оказали нам важную услугу. Разрешите хоть как-нибудь вас отблагодарить. Мы просим оказать нам честь отобедать с нами.
С большим удовольствием не смею распоряжаться, но жареная курица с грибами превосходная вещь! В котором часу?
Позвольте, вытаскивая часы, ответил мистер Пиквик. Сейчас около трех. Назначим на пять?
Очень удобно, сказал незнакомец, ровно в пять а пока всего хорошего.
И, приподняв на несколько дюймов помятую шляпу и небрежно надев ее набекрень, незнакомец, с торчащим из кармана пакетом в оберточной бумаге, быстро прошел по двору и свернул на Хай-стрит.
Очень удобно, сказал незнакомец, ровно в пять а пока всего хорошего.
И, приподняв на несколько дюймов помятую шляпу и небрежно надев ее набекрень, незнакомец, с торчащим из кармана пакетом в оберточной бумаге, быстро прошел по двору и свернул на Хай-стрит.
Очевидно, он изъездил много стран и пристально наблюдал людей и события, сказал мистер Пиквик.
Мне бы хотелось взглянуть на его поэму, сказал мистер Снодграсс.
А мне бы очень хотелось видеть эту собаку, сказал мистер Уинкль.
Мистер Тапмен не сказал ничего. По думал он о донне Христине, о зонде для промывания желудка и о фонтане. Слезы навернулись у него на глазах.
Заняв отдельную гостиную, осмотрев спальни, заказав обед, они все вместе отправились обозревать город и ближайшие окрестности.
Внимательно читая заметки мистера Пиквика о четырех городах Страуде, Рочестере, Четеме и Бромтоне, мы не нашли, чтобы его впечатления существенно отличались от впечатлений других путешественников, побывавших в тех же городах. Мы слегка сокращаем его описание.
«Главное, что водится в этих городах, пишет мистер Пиквик, это, по-видимому, солдаты, матросы, евреи, мел, креветки, офицеры и портовые чиновники. На более людных улицах выставлены на продажу: разная рухлядь, леденцы, яблоки, камбала и устрицы. Улицы имеют оживленный вид, чему главным образом способствует веселый нрав военных. Для ума, вдохновленного любовью к человечеству, является истинным наслаждением созерцать этих храбрецов, бродящих по улицам и пошатывающихся от избытка жизненных сил и горячительных напитков, особенно если мы вспомним, что следовать за ними и обмениваться с ними шутками доставляет дешевое и невинное развлечение подрастающего поколения. Ничто (добавляет мистер Пиквик) не может нарушить их добродушия. За день до моего приезда один из них был оскорблен самым грубым образом в трактире. Буфетчица наотрез отказалась отпустить ему новую порцию напитков, в ответ на что он (разумеется, шутя) извлек свой штык и ранил ее в плечо. И все же славный малый сам пришел на следующее утро в трактир и выразил готовность не придавать значения этому делу и позабыть то, что произошло.
Потребление табаку в этих городах, продолжает мистер Пиквик, должно быть, очень значительно. Улицы пропахли табачным дымом, и этот запах, вероятно, чрезвычайно приятен любителям курения. Поверхностный наблюдатель обратит, пожалуй, внимание на грязь, отличающую эти города; но тот, для кого она свидетельствует об уличном движении и о расцвете торговли, будет вполне удовлетворен».
Ровно в пять часов явился незнакомец, а немного спустя и обед. Со своим пакетом в оберточной бумаге незнакомец расстался, но никаких перемен в его внешности не произошло; и говорлив он был еще больше, если это только возможно.
А тут что? спросил он, когда слуга снял крышку с одного из блюд.
Камбала, сэр.
А, камбала! превосходная рыба идет из Лондона владельцы пассажирских карет устраивают политические обеды доставка камбалы десятками корзин ловкие ребята стаканчик вина, сэр?