Николай, чье лицо выражало крайнее удивление, еще раз кивнул, и Домбровский, поводив каким-то овальным предметом, вдруг нажал на нем кнопку. Картинка действительно начала двигаться, и император услышал голоса один мужской, самого Домбровского, и один женский. Они описывали то, что происходило на «компьютере». А сама картинка выглядела так, как будто зритель смотрел в окно на происходящие события.
Николай увидел и первый бой «Смольного» с «Валоросом», и Шеншина на «Смольном», и крепость Бомарзунд с воздуха, и обстреливающую остров эскадру, и взрывы кораблей неприятеля, и их капитуляцию, и сдачу экспедиционного корпуса. Потом были разговоры с героями событий и с неприятельскими военачальниками. Отдельно показали юнг, спасенных с английских кораблей. Далее последовало уничтожение «Турвилля», потом и других кораблей эскадры и капитуляция оставшихся. Далее шла встреча самого императора с Кольцовым и, наконец, пленение Кронштадтской и Ревельской эскадр.
Ну, вот пока и все, ваше величество, улыбнулся Николай. Фильм был сделан самыми разными людьми: Юрием Ивановичем Черниковым, Марией Александровной Широкиной ее голос вы слышали в фильме и многими другими.
А мне кажется, я слышал и ваш голос, лукаво улыбнулся император.
Журналист от смущения слегка покраснел.
Да, ваше величество, и я тоже в этом участвовал.
Николай Максимович, задумчиво произнес царь, вы вчера говорили про нечто, что можно будет показать представителям других держав. Вы это имели в виду?
Ваше величество, с вашего позволения, мы к завтрашнему дню подготовим укороченную версию того, что вы только что увидели, в которую войдут только батальные сцены, причем лишь такие, из которых они не смогут сделать достаточно точных выводов о наших возможностях. Но должное впечатление они наверняка произведут.
Николай согласно кивнул.
Вы правы, Николай Максимович, так, наверное, будет лучше. Кстати, Юрий Иванович говорит, что вы хотите стать придворным репортером.
Не совсем так, ваше величество, покраснел тот. Я хотел попросить у вас дозволения присоединиться к отряду, который пойдет в Крым.
Николай удивился.
Знаете, голубчик, ведь там идет война. А вы даже не военный. И тем более не подданный Российской империи. Вас ведь могут убить!
Вы правы, ваше величество, согласился Домбровский, я гражданин Североамериканских Соединенных Штатов, по крайней мере, был таковым в моем времени. Но все-таки в первую очередь я русский, мой родной язык русский, русская история это история моей Родины А насчет того, что там могут убить не буду лгать думать об этом действительно страшновато, тем более мне то же самое говорил капитан Васильев. Но стрелять и я умею в молодости на Кони-Айленд есть в Нью-Йорке такой парк аттракционов и на ярмарках частенько получал призы за меткую стрельбу. Да и из настоящих винтовок стреляю не так плохо, по крайней мере в тире. И в многодневных походах в юности довелось поучаствовать. Так что нет, я не военный, но надеюсь, что обузой я никому не буду и смогу послужить Отечеству. А если получится, то и не только пером. Ну, а если убьют знаете, ваше величество, есть такое латинское выражение: dulce et decorum est pro patria mori
Сладка и прекрасна смерть за Родину, перевел Николай. Только, знаете ли, многие молодые люди думают, что вой-на это романтика. А она на самом деле кровь, пот и смерть вокруг.
Тем не менее, ваше величество, стоял на своем журналист, прошу вас разрешить мне отбыть в Крым. У меня есть на то и личный интерес. Сейчас там служит поручик Витольд Домбровский, мой прапрапрапрадед, который в нашей истории, согласно семейному преданию, погиб в сражении при Альме. И если мы успеем, то, может быть, мне суждено будет познакомиться с собственным предком. А может, мы спасем его и тысячи других российских подданных. И вот за это я, не задумываясь, отдам свою жизнь.
Николай вдруг понял, что, несмотря на его первоначальные предубеждения, «писака» ему понравился, и он даже назвал его про себя «Николя», как не называл никого, кроме своего крестника Шеншина; только, чтобы их не путать, царь решил добавить приставку «младший». Он ответил:
Ну что ж, надеюсь увидеть вас вновь после вашего возвращения.
Журналист, широко улыбаясь (несмотря на то что он, возможно, и правда отправлялся на смерть), радостно сказал:
Большое спасибо, ваше величество!
Журналист, широко улыбаясь (несмотря на то что он, возможно, и правда отправлялся на смерть), радостно сказал:
Большое спасибо, ваше величество!
Николай улыбнулся:
Знаете, Николай Максимович, иной поблагодарил бы меня за теплое местечко при дворе, а вы отказываетесь от такового и стремитесь на южные рубежи, да еще и на войну.
Ваше величество, а теперь позвольте мне показать вам в общих чертах, как следует обращаться с компьютером. Как его кормить он ест электричество, тут Николя-младший улыбнулся. Заряжать его можно на любом из наших кораблей, а также от специального солнечного зарядного устройства, мы его тоже вам привезли. А потом я покажу вам, как читать на нем книги, как писать бумаги для их печати мы вам привезли еще и печатное устройство, именуемое принтером. Кроме того, я покажу, как пользоваться калькулятором, как слушать музыку, как смотреть картинки и фильмы. И главное, как их найти мы вам сделали подборку и исторических материалов, и художественных фильмов, и фотографий так у нас называется то, что у вас известно как дагерротип, только наши в красках и хранятся обычно в памяти компьютера, хотя их можно и напечатать. А в будущем или я, или другой из ваших потомков покажет вам и как делать расчеты, чертежи и прочие полезные вещи
Через полтора часа Николай, к своему удивлению, уже мог вполне сносно писать и читать на компьютере. Он выглянул в иллюминатор и увидел, что «Денис Давыдов» уже находится в открытом море за стеклами иллюминатора был виден Финский залив, и только где-то на горизонте едва темнела полоска земли.
Господа, а где мы сейчас находимся? поинтересовался император.
Копылов взял в руки какую-то коробку на шнуре, что-то в нее спросил (император уже не удивлялся, памятуя о рации), после чего доложил:
Ваше величество, мы к северу от Раковора. Нам осталось около шести или семи часов примерно пять часов до прохода через ряжи и мины заграждения, а оттуда еще около часа до пристани на Дворцовой набережной. Ну, и еще час на всякие непредвиденные обстоятельства.
Император выслушал, кивнул, а потом спросил:
Господа, Николай Максимович сказал, что на этом вашем компьютере есть фильмы про историю. Нельзя ли посмотреть фильм о моем царствовании?
Домбровский переглянулся с Васильевым, а потом сказал.
Ваше величество, только имейте в виду, что сделан сей фильм в начале третьего тысячелетия, и многие оценки, вероятно, не совпадают с реальностью.
На экране так, оказывается, называлась внутренняя сторона крышки коробочки вдруг стали появляться рисунки его собственного детства и юности, портреты его отца и матери, братьев и сестер И потом вдруг декабрьский мятеж, которым омрачилось его воцарение, и Польское восстание 1831 года.
Дальше было и про его семью, про смерть его любимой дочери Адини, про болезнь супруги, и, одновременно, победоносные кампании. А потом та самая война, которую потомки окрестили Крымской. И многое из того, что он запомнил из труда господина Керсновского, вдруг ожило перед его глазами.
И, наконец, рассказали про его собственную смерть в разгар этой проклятой войны. Николай сидел с бесстрастным выражением лица, но было видно, скольких трудов ему стоило сдерживать себя. Поражение за поражением в Крыму. И смерть, испугавшая его не столько своим фактом, сколь тем, что она произошла в столь трудный для державы момент.
Тут Николя остановил фильм, а капитан Васильев произнес:
Ваше величество, считается, что вы умерли от пневмонии, сиречь воспаления лёгких. Но есть подозрение, что виною могли быть и незалеченные травмы после крушения вашей кареты под Пензой.
Но ведь это было так давно, Евгений Максимович
Ваше величество, вы знаете, у нас очень хорошие врачи, а на одном из наших кораблей еще и аппаратура для диагностики болезней, которая позволяет без всякого хирургического вмешательства посмотреть, что у человека внутри. Если хотите, мы могли бы прислать вам одного из наших врачей, а также провести полное ваше обследование. Вы нужны России. А лечить мы можем многое из того, что у вас считается неизлечимым. Даже туберкулез.
Николай подумал и вдруг спросил:
А не могли бы ваши врачи вылечить императрицу?
Ваше величество, ответил майор Копылов, я лично уверен, что мы сможем остановить болезнь, но про перспективы восстановления организма ничего сказать не могу. Я предлагаю связаться по рации с капитаном медицинской службы Синицыной, которая сейчас находится на «Смольном». Она наш лучший врач.
Ваш лучший врач дама? удивился Николай.
Да, ваше величество, улыбнулся Копылов. Именно так. У нас дамы чего только ни делают.
Николай посмотрел на часы, висевшие на стене, подумал и сказал:
Давайте лучше обождем. Ведь она, наверное, еще почивает. А не могли бы ваши врачи обучить моих лечению разных недугов?
На этот раз ответил Николя:
Ваше величество, мы готовы это сделать. Обучим врачей, ученых, инженеров и фармацевтов Это наш долг перед теми, благодаря которым мы появились на свет. Только позвольте мне сказать вам одну дерзость.
Николай улыбнулся он уже знал, что все, что говорят потомки, было по делу.
Конечно, говорите, Николай Максимович.
В России очень мало грамотных людей. Нужно обучать всех детей грамоте, математике, наукам. Ведь и среди крестьян, и среди мастеровых есть множество способных людей.
Вот, к примеру, с отцовской стороны у меня дворяне, а мой прадед по материнской линии, Михаил Григорьевич Мельник, родился в бедной семье в Екатеринославской губернии. И в школу попал уже в отрочестве, когда образование стало доступно для всех. Окончил с золотой медалью, но тут началась самая страшная война в нашей истории. Но он выжил, пришел с фронта с орденами и медалями и пошел в университет, который также закончил с отличием, после чего работал конструктором самолетов так у нас именуются летающие аппараты, немного другие, чем вертолет, который вам довелось увидеть.
А если бы его не взяли в школу, то он так и остался бы неграмотным крестьянином и пастухом. А стране нужны тысячи врачей и инженеров. И даже солдаты, умеющие читать, писать и считать, намного ценнее таких, которые этого не умеют делать. Кроме того, именно образование помогло и американцам, и немцам уже в девятнадцатом веке сделать рывок в промышленности, оставив Россию далеко позади. Но оно же помогло будущей России если не догнать их всех, то создать у себя и первоклассную промышленность, и передовое вооружение. Кстати, и намного более продуктивное сельское хозяйство.