На следующий день меня пригласил к себе мой шеф, Юра Черников.
Женя, что за хрень такая? У меня и так журналистов мало, двое уже дезертировали Ник с Машей, видите ли, пострелять захотели тоже мне, ганфайтеры техасские! А теперь и ты туда же.
Юрий Иванович, а что мне мешает сочетать приятное с полезным? я постарался сделать хитрое, «типично еврейское» лицо. Оператор все равно вам не очень нужен, телевидения же у нас пока нет и вряд ли в обозримом будущем появится. А фотокорреспондентом я поработаю по совместительству, ведь в Крыму будут такие сюжеты, что закачаешься.
Ну ладно Черников досадливо махнул рукой. Думаешь, мне не хочется вспомнить молодость и пострелять по супостату? Я ведь в Афгане снайпером был, опыт имею. Да только нельзя мне наша пресса здесь ох как нужна
Юрий Иванович, я наконец решился задать ему вопрос, который давно меня мучил. Вы в Афгане не знали такого Ефима Рабиновича?
Фиму? Знал, конечно! А ты ему кем-то доводишься?
Это кузен мой, я его дядей называл. Его мама мне письмо от его фронтового друга Юры Черникова показала.
Твой дядя, Женя, мне в Афгане жизнь спас, Юрий Иванович тяжело вздохнул. Когда наш «шешик» в «зеленке» попал под обстрел, он меня раненого из кузова вытащил и перевязал. А потом отстреливался от «духов», пока помощь не пришла. А вот я его спасти не смог. Настоящий мужик был, правильный. Ладно, Женя, будем живы потом наговоримся. А пока ты откомандирован в распоряжение гвардии капитана Сан-Хуана. Только не забывай: никто тебя не освободил от твоих обязанностей, так что жду статей и фотографий из Крыма.
Так я снова встал в строй.
И вот на «Денисе Давыдове» я следую на новую вой-ну, которая в нашей истории закончилась сто шестьдесят лет назад. Россия тогда потерпела поражение. Сейчас мы не позволим врагам захватить Севастополь.
Конечно, наши четыре машины вряд ли смогут в одиночку переломить ход событий. Но в совокупности с другим вооружением XXI века, тем более при поддержке на море «Давыдова» и «Раптора», все же надеюсь, что мы покажем нашим братьям меньшим, мусью и лимонникам, а также примкнувшим к ним потомкам янычар, где зимуют черноморские креветки. Пусть я и еврей по происхождению, но Россия моя мать, и жизнь за нее, если нужно, отдам, так, как это сделал дядя Фима. Но еще больше мне хотелось, чтобы все мы остались живы, а те, кто без спроса вломился в наш Крым, нашли бы здесь свою могилу. Впрочем, все в руках Божьих.
6 (18) сентября 1854 года. Херсон
Подпоручик Мария Ивановна Широкина,
журналист и снайпер
У причала под высоким берегом Днепра, неподалеку от Херсонской крепости, стояла баржа, пришвартованная к паровому буксиру. По мосткам на ее борт взбирались люди в пыльной армейской форме. А на берегу, в окружении офицеров, стоял человек в накинутой на плечи казачьей бурке и наблюдал за погрузкой.
Подойдя поближе, Шеншин радостно воскликнул:
Ваше превосходительство, Степан Иванович, какая встреча! Я рад видеть вас здесь, в Херсоне!
Здравствуйте и вы, господин ротмистр! голос генерала был дружелюбен. Он обернулся и вдруг увидел перешитую в Киеве форму Николя и царский вензель на его эполетах. Батюшки, Николай Иванович, так вы теперь флигель-адъютант государя?! Поздравляю!
Ваше превосходительство, вежливо, но без подобострастия обратился к генералу ротмистр, позвольте вам представить капитанов Гвардейского флотского экипажа Сан-Хуана и Мишина, а также поручика Гвардейского флотского экипажа Домбровского и подпоручика Гвардейского флотского экипажа Широкину!
Генерал с недоумением уставился на странную группу людей, стоявших за спиной Шеншина. Двое мужчин несомненно, военных были одеты в невиданную доселе форму просторные зеленые кители и широкие брюки, покрытые коричневыми и желтыми пятнами. Но даже не их форма удивила генерала. Он был потрясен тем, что вместе с двумя крепкими мужчинами стояла женщина, да еще и одетая, о ужас! в мужскую одежду! То есть вместо длинной и широкой юбки на мне были обычные, пардон, штаны! Это было неслыханно! К тому же эта женщина (то есть я) носила чин подпоручика!
Добрый день, господа, рад познакомиться с вами, похоже, что генерал никак не мог решить как ему вести с этими странными офицерами, я генерал-лейтенант Хрулёв Степан Александрович.
Он не отводил глаз от меня, прикидывая, пожать мне руку или, как положено воспитанному человеку, поцеловать ее. Бедняга у него наступил полный разрыв шаблонов. Я читала о генерале Хрулёве и была рада познакомиться с этим замечательным человеком, который в нашей истории прославил свое имя во время обороны Севастополя.
Здравия желаем, ваше превосходительство, немного вразнобой гаркнули мы.
Ваше превосходительство, снова вступил в разговор ротмистр, подпоручик Широкина военный журналист. Но она, помимо всего прочего, меткий стрелок. Во время недавних столкновений с мятежными поляками она собственноручно застрелила пятерых разбойников. Сам государь распорядился удовлетворить ее прошение о принятии на службу и пожаловал ей чин подпоручика. А за смелость, проявленную в деле против мятежников, он наградил Марию Ивановну орденом Святой Анны 4-й степени. Государь лично желает вручить его подпоручику Широкиной, прикрепив к кортику «За храбрость».
Мятежные поляки, говорите генерал озабоченно потер бритый подбородок. Как же, как же Мне довелось сразиться с ними в 1831 году, когда я был еще молодым поручиком в отряде генерала Крейца. Значит, пятерых застрелила? Ай да мадемуазель
Мадам, ваше превосходительство, поправила я генерала.
Мадам? При этих словах лицо Хрулёва немного погрустнело, хотя он, как я слышала, был женат. Простите И позвольте выразить вам свое восхищение!
Степан Александрович, ротмистр Шеншин попытался вернуть разговор в служебное русло, как хорошо, что я вас здесь встретил. Мы направляемся в Крым, где мне срочно нужно будет увидеть князя Меншикова, адмирала Нахимова и князя Васильчикова. У меня для них личные послания от его императорского величества.
Да, друг мой, они сейчас все в Севастополе, сказал Хрулёв. Моя же задача собрать воедино выделенные князем Горчаковым батальоны Тобольского и Одесского полков, вернувшиеся с Дуная, и следовать с ними к Перекопу, а далее к Севастополю. Вы, наверное, уже слышали, что англо-французская армада, состоящая из более четырех сотен кораблей, проследовала к Евпатории, где начала высадку сухопутных войск. Не удивлюсь, если узнаю, что после окончательной выгрузки людей, лошадей и военного снаряжения они начнут марш на Севастополь. Так что по морю нам туда уже не попасть. Черноморский флот из-за явного превосходства неприятеля укрылся в Севастопольской бухте под защиту береговых батарей.
Господин генерал, разрешите обратиться, неожиданно вступил в разговор капитан Сан-Хуан.
Разрешаю, ответил Хрулёв, судя по тону, весьма удивленный столь необычной формой обращения к нему странного офицера.
Дело в том, что у нас есть катер, способный прорваться в Севастополь через вражеский флот, а в случае надобности отбиться от не в меру ретивых кораблей неприятеля. Господин ротмистр и кое-кто из наших людей сможет таким образом добраться до Севастополя за пять-шесть часов.
Хрулёв задумался, а потом неожиданно спросил:
Господин капитан, скажите, а не принадлежите ли вы к той таинственной эскадре, известия о которой добрались недавно до нашей глуши? Той самой, которая разгромила супостата на Балтике, как на море, так и на суше.
Хулиович хищно осклабился:
Да, мы имеем честь принадлежать к той эскадре, ваше превосходительство.
Тогда мне все ясно, кивнул Хрулёв, и почему у вас в офицерах женщина, и что у вас за странная форма, и необычные манеры, уж извините. Ну что ж, господа, очень рад был с вами познакомиться. Сейчас мои орлы переправятся через Днепр, а завтра, еще до рассвета, мы намерены выступить в сторону Перекопа.
Ваше превосходительство, сказал капитан Сан-Хуан, тогда я прошу вашего разрешения следовать вместе с вами. У нас есть самодвижущаяся повозка, кстати, неплохо вооруженная, а также оружие, с помощью которого мы разбили французский десант на Аландских островах. Кони и повозки тоже имеются, а личный состав наш численностью примерно в два взвода. Предлагаю позволить нам возглавлять движение повозка наша может идти со скоростью, превышающей скорость лошади. Она послужит головным дозором. Мы могли бы разгрузиться в течение часа.
Хорошо, господин капитан, кивнул головой Хрулев.
Ваше превосходительство, похоже, что Хулиович решил ковать железо, пока горячо, нам хотелось бы еще разместить в крепости станцию связи. С помощью нее мы сможем напрямую связываться с Петербургом даже из Севастополя. Нам нужен для этого дом с растущим неподалеку от него высоким деревом.
Хрулёв посмотрел на капитана с недоверием.
Хулиович, желая развеять сомнения генерала, добавил:
Ваше превосходительство, я предлагаю связаться с государем и с моим командованием сегодня вечером.
Хрулёв жестом подозвал к себе майора, который вместе с прочими штабными офицерами со стороны с любопытством наблюдали за нашей беседой. Когда майор подошел к нам, генерал приказал ему:
Иван Андреевич, я прошу вас найти для господина капитана небольшой домик на окраине Херсона, и чтобы рядом с ним росло большое дерево. Сможете найти? Когда майор, немного подумав, кивнул, Хрулёв продолжил: И еще у дома необходимо выставить охрану.
Будет сделано, ваше превосходительство, кратко ответил майор.
Когда он отправился выполнять приказ генерала, Хрулёв посмотрел на нас и сказал:
Господа, предлагаю всем вам встретиться за ужином в крепости через два часа. После ужина нас переправят на левый берег.
Хулиович вдруг спросил:
Ваше превосходительство, если вы не против, то мы переправим вас на нашем катере. Он и быстрее, и удобнее местных паромов. Именно на нем господин флигель-адъютант в сопровождении части моей команды завтра на рассвете отправится в Севастополь.
Хрулёв задумался, а потом соглашаясь, кивнул:
Хорошо, господин капитан, заодно я посмотрю, что у вас за чудо-корабль такой. И не забудьте про ужин
Мы отдали честь, и генерал направился к своим офицерам. А мы пошли на наш «Святой Николай». Я с Ником заглянули в его каюту готовить материал. Сегодня вечером мы передадим его из Херсона на релейную станцию, оборудованную нашими ребятами в Киеве, а те переправят все в Петербург.