Ветер стих, и через минуту первые тяжёлые крупные капли упали на карниз с приятным стуком. Иво открыл окно, вдохнул свежий влажный воздух. Где-то недалеко, в том же замке, находилась его Роза, и он чувствовал томительное волнение в сердце при мысли об этом.
Шторм стоял в кустах напротив дома, из которого на его глазах уже несколько часов назад выехала со своей свитой Габриэлла. Он вернулся к себе, но не находил себе места. Смотреть на окно напротив он не мог, его начинало трясти. И не смотреть не мог тоже что бы он ни делал, как бы ни отворачивался, это окно было перед ним и в нём, и Шторм постоянно думал о том, что там происходило, это длилось и длилось в его сердце, и сводило его с ума. Зачем он вернулся к дому на Вязов, под начинающимся дождём?.. Он не знал. И просто мок и смотрел на тёмные окна
Гэбриэл, как каждую ночь, молился о тех, кто остался в Садах Мечты. Он сказал Иво чистую правду: те, кто был там, занозой сидели в его сердце, причиняя нешуточную боль. Эта боль порой накатывала, непрошенная, в самые счастливые моменты, отравляя любую радость. Что сделать для них, что сделать прямо сейчас?! Он-то знал, что там умирают каждый день! Каждый день означал муки и смерть ещё кого-то, и Гэбриэл страдал по-настоящему, умом понимая, что брат прав, и напав сейчас на Драйвера, они только заставят его уничтожить всех, кто там ещё остался, но сердцем не в силах принять эту правоту. И сон не нёс облегчения: ему снова и снова снилась Мария, один и тот же сон, и Гэбриэл просыпался с зубами стиснутыми так, что больно было челюстям
Утро выдалось солнечное: последние тучи ушли на запад, в Далвеган, проливаясь в его бесчисленные озёра и болота. Приятный ветерок овевал мокрые деревья, шевелил влажные покосы и нивы, неся упоительные запахи разнотравья и поспевающей земляники. В той части замка, где жили слуги из простых, с семьями и детьми, уже зазвенели детские голоса: вынужденные дождём сидеть дома, дети высыпали во двор и, визжа от счастья, скакали по лужам, превращаясь в таких же грязнуль, как и поросята, составляющие им компанию. С Хозяйственного двора порой тянуло волшебным ароматом свежей выпечки: там закончили печь хлеб, булочки и пирожные к завтраку его высочества, членов его семьи и господ и дам их свиты. Пели птицы, особенно заливисто и дружно перед тем, как умолкнуть: вот-вот должны были проклюнуться птенцы, и петь станет некогда. К мосту спускались подводы и всадники от моста одна дорога поднималась прямо к барбакану парадных ворот, вторая огибала Золотую Горку и поднималась к воротам Хозяйственного двора, и туда по утрам привозили из города и из Садов Твидла сыры, колбасы, свежие сладости и напитки. Гэбриэл смотрел в окно на эти подводы, заспанный, хмурый с утра, медленно завязывая тесёмки ворота на белой эльфийской рубашке. Рукава тоже были со шнуровкой, и, закончив с воротом, он позвал недовольно:
Ну, где ты там?.. Завяжи! Поворачиваясь и протягивая руку И вздрогнул: вместо Кевина позади него стоял человек в тёмной одежде Стремительно развернулся весь, одновременно отшатываясь подальше.
Всё-таки вы ещё не воин, сеньор. Сказал Лодо. Ваш брат схватился бы за оружие.
Ты что здесь делаешь?
Пришёл, чтобы встретиться и поговорить с вами. Лодо поклонился. Вначале я хотел наняться к самому принцу или к вашему брату, но, подумав, решил, что хочу служить именно вам.
У меня есть оруженосец. Нахмурился Гэбриэл.
Я не оруженосец. Неуловимая улыбка скользнула по губам Лодо и исчезла без следа. Я ассасин.
Что это?
Это шпион и убийца.
В смысле?! Насторожился Гэбриэл.
Я согласен, профессия специфическая. И очень редкая. Но, поверьте, сеньор, очень востребованная среди людей вашего круга.
Зачем мне шпион и убийца? Гэбриэл был так озадачен, что даже не спросил, как Лодо сюда попал, и почему, собственно, он обращается с таким странным предложением именно к нему.
Вы не спросили, как я попал сюда, сеньор. Напомнил Лодо сам.
Ага. Согласился Гэбриэл. Не спросил.
Позволите? Лодо аккуратно и умело затянул шнуровку на одном рукаве, потом на другом. Это часть моей профессии. Незамеченным войти, сделать всё, что нужно, и так же выйти. У каждого из сильных мира сего есть враги; каждый нуждается в достоверной информации о своих соперниках и врагах, а порой и в деликатном исчезновении неугодных или опасных людей.
Гэбриэл отошёл к креслу и сел, потирая подбородок рукой. Первой его мыслью было позвать брата и посоветоваться с ним. А потом появилась вдруг шальная мысль, и он поднял глаза на Лодо.
Ты что, пробрался сюда, и никто тебя не заметил?
Снова неуловимая улыбка.
Никто, сеньор. Это моя профессия.
То есть, хочешь сказать, мог бы вот так проникнуть к отцу или брату и прирезать?
И это тоже. Согласился Лодо.
И как я могу верить, что ты ещё этого не сделал?
Если бы я это сделал, улыбка исчезла с губ Лодо и глаза, прозрачные, волчьи, стали ещё пронзительнее, я и вас бы сейчас прирезал, без всяких разговоров.
Но почему? На этот вопрос у Гэбриэла всё же здравого смысла хватило. Почему я, почему ты пришёл ко мне, а не к брату и не к отцу, или, как его, к герцогу Далвеганскому?
Моя профессия слишком специфична, сеньор. Основной составляющей моей профессии является смертельный риск. Я могу погибнуть, выполняя поручение своего патрона; мы должны полностью доверять друг другу мой патрон мне, а я моему патрону. Я очень придирчив в поиске работодателя. Я провёл месяц в Элиоте, изучая ваш язык, ваши нравы, и собирая сведения обо всех вельможах ваших герцогств. Должен признаться, что из Европы мне пришлось убраться из-за недоразумений между мною и моими собратьями по цеху.
А именно?
Сеньор, мы ещё не заключили договор.
Ясно. Гэбриэл колебался. Потом принял, как ему казалось, мудрое решение:
Если ты сделаешь кое-что для меня, я возьму тебя на службу.
Мои услуги стоят очень дорого. Но они будут стоить того, я вам обещаю.
Отец и брат говорят, что я богатый. Они не тратили доходы с моих феодов, пока меня не было, там до хрена денег.
«Господи, подумал Лодо, да он наивен, как девочка!».
Я могу сделать кое-что для вас прямо сейчас.
И чего? Насторожился Гэбриэл.
Я несколько дней отирался в Гранствилле, прислушивался, присматривался Вы собираетесь отпраздновать помолвку с сеньоритой Алисой Манфред?
Собираюсь. Лицо Гэбриэла мгновенно напряглось и посуровело, и Лодо подумал, что он хоть и наивен, но при том по-настоящему опасен.
Кто-то намерен опорочить вашу невесту и испортить вам помолвку.
То есть? Гэбриэл встал, кулаки сжались. То есть, как: опорочить?!
Сплетни уже бродят по городу, сплетни грязные, порочащие и вас, и вашу невесту, и вашего брата. Источник этих сплетен некая мать Августа, которая называет себя паломницей в северный монастырь святой Анны Рочестерской, на деле же Александра Барр, бывшая О, вижу, вы знаете, кто она.
Знаю. Сквозь зубы процедил Гэбриэл. Вижу, неймётся ей суке старой. Что говорят?
Вам это не понравится.
Мне уже всё не нравится. Так что?
Что Алиса отнюдь не та, за кого выдаёт себя. Что она ходила по рукам богатых купцов в Ашфилде, пока её не уличили в проституции, не остригли и не выгнали из города. Она попалась на глаза вашему брату, который как раз в то время был в Ашфилдской бухте, и он подобрал её, а теперь выдает замуж за вас, чтобы скрыть вашу содомию, и иметь свою любовницу под рукой.
Вам это не понравится.
Мне уже всё не нравится. Так что?
Что Алиса отнюдь не та, за кого выдаёт себя. Что она ходила по рукам богатых купцов в Ашфилде, пока её не уличили в проституции, не остригли и не выгнали из города. Она попалась на глаза вашему брату, который как раз в то время был в Ашфилдской бухте, и он подобрал её, а теперь выдает замуж за вас, чтобы скрыть вашу содомию, и иметь свою любовницу под рукой.
Чего?! Поразился Гэбриэл. Да это же да это же от первого и последнего слова враньё!!! Я содомит?!! Да я эту суку
Всё куда серьёзнее. Остановил его Лодо. Я бы посоветовал позвать сюда вашего брата и вместе с ним обсудить положение. У Барр есть свидетель; не знаю, откуда она его взяла пока не знаю. Он прибыл в город вчера и назвался у ворот Блумсберри купцом из Ашфилда. Он утверждает, что был одним из любовников вашей невесты. И его слуги готовы это подтвердить.
Вчера прибыл, говоришь? Гарет, который пришёл по просьбе Гэбриэла и в первый момент был страшно недоволен тем, как Лодо проник в Хефлинуэлл, почти мгновенно проникся серьёзностью положения. Значит, Алису он ещё не видел
Что ты задумал? Насторожился Гэбриэл, а Лодо усмехнулся:
Блестяще, сеньор! Брависсимо! Я сам хотел это предложить; снимаю шляпу!
Купца и его слуг в тюрьму ратуши. Гарет, прохаживающийся по гостиной Гэбриэла, остановился перед Лодо. Завтра же устроим суд, публичный, там же, на площади. Мне нужен свидетель, который расскажет всё про Барр: кто она, откуда, чем занимается, за что была судима и расстрижена из монахинь. Погоди! Протянул руку в сторону Лодо. Я могу сделать всё это и сам. За спасение моего брата и за эти сведения спасибо, конечно, но я ничего о тебе не знаю, и не верю тебе. Так не бывает: чтобы человек с твоими талантами и способностями, твоего класса, вот так приходил наниматься к незнакомцу!
Не совсем незнакомцу, сеньор. Мы уже сталкивались с сеньором Габриэлем.
Я помню. Помню и то, что тебе обещал. Тогда ты что-то на службу не рвался.
Я собирал сведения, сеньор.
А меня кто-то спросит?! Рассердился Гэбриэл. Если Лодо поможет нам спасти от клеветы Алису, я его возьму на службу.
Младший! Вспыхнул Гарет. Гэбриэл ответил бестрепетным взглядом в упор:
Я не ребёнок, не твоя собственность и не дурачок!
Ты как раз дурачок!!! Рявкнул Гарет. Лодо отступил, молча наблюдая за стычкой братьев. К тебе пришёл мужик, сказал, что он шпион, предложил тебе взять его на службу И ты Он воздел руки к небу. Стоило выпустить тебя из виду на пять минут ПЯТЬ МИНУТ!!! Я знаю, что ты наивная овечка, но чтобы до такой степени Гэбриэл!!!
Мы с тобой кое-чем ему обязаны!
Такие, как он, ничего просто так не делают!!!
Мои услуги стоят дорого. Напомнил Лодо.
Молчи!!! Я с братом говорю! Огрызнулся Гарет. Ты, может, и денег ему уже дал?
Знаешь, что? Обиделся Гэбриэл. Ты мне сам сказал, что это мои деньги. Кому хочу, тому и даю!