Антинаучные теории Чацкого и Франциска Духинского, преподавателя Уманского базилианского лицея, явились лукавым оправданием польских, а затем германских и австрийских программ расчленения России, и колонизации ее юга и запада. Согласно им, понятие о русском народе фикция, а есть «украинцы», «литвины-белорусы» и «москали». Нет нации, нет и государства.
В этом историческом контексте весьма показательно суждение о народе Западной Руси ксендза Валериана Калинки, широко известного в польских реваншистских кругах XIX века: «Поляком он не будет, но неужели он должен стать Москалем? Поляк имеет другую душу и в этом факте такую защитительную силу, что поглощенным быть не может.
Но между душой Русина и Москаля такой основной разницы, такой непроходимой границы нет. Была бы она, если бы каждый из них исповедывал иную веру, и поэтому уния была столь мудрым политическим ходом. Если бы Русь по сознанию и духу была католической, в таком случае коренная Россия вернулась бы в свои природные границы и в них осталась, а под Доном, Днепром и Черным морем было бы нечто иное. Каково же было бы это «нечто»? Одному Богу ведомо будущее, но из сознания племенной отдельности могло бы со временем возникнуть пристрастие к иной цивилизации и, в конце концов, к полной отдельности души. Раз этот пробуждающийся народ проснулся не с польским чувством и не с польским самосознанием, пускай останется при своих, но эти последние пусть будут связаны с Западом душой, с Востоком только формой.
С тем фактом (с пробуждением на Руси непольского сознания) мы справиться уже не в состоянии, зато мы должны позаботиться о таком направлении и повороте в будущем потому, что только таким путем можем еще удержать Ягайловские приобретения и заслуги, только этим способом можем остаться верными призванию Польши, сохранять те границы цивилизации, которые были предначертаны.
Пускай Русь останется собой, и пусть с иным обрядом, будет католической тогда она с Россией никогда не будет и вернется к единению с Польшей. И если бы даже это не было осуществлено, то все-таки лучше самостоятельная Русь, чем Русь Российская. Если Гриць не может быть моим, пускай он будет ни мой, ни твой».
В середине XIX века «украинствующая» и «литвинствующая» терминология еще не имела широкого распространения. Не употреблял ее и ксендз Калинка. Но противопоставление «Руси», под которой Калинка разумеет русский Юг и Запад России, каковой он обозначает великорусский Север, грубо выражаясь, «шито белыми нитками» и потому малоэффективно. Такая терминология, вероятно, хорошо звучит по-польски, но маловразумительна для русских. Русь есть Россия, Россия есть Русь на том стоит, нормальное русское самосознание. Для целей, преследуемых о. Калинкой со товарищи, т. е. для раскола единого русского народа, на Юге и Западе России необходимо было насадить более радикальную мифологему, в первую очередь найти совершенно отдельное название. Оно и было найдено под именем «украинцев» и «литвинов». После чего остатки наукообразности были полностью растворены грубыми пропагандистскими приемами, которые больше никак не стыкуются с действительностью. Полезно также процитировать завещание польского повстанца генерала Милославского: «Бросим пожары и бомбы за Днепр и Дон, в самое сердце Руси. Возбудим споры и ненависть в русском народе. Русские сами будут рвать себя собственными когтями, а мы будем расти и крепнуть».
Известный русский эмигрантский деятель В. Шульгин, в своей актуальной и поныне работе «Украинствующие и мы» дает меткие характеристики украинским «самостийникам-мазепинцам», которые в полной мере могут быть отнесены и к их «белорусско-литвинским» коллегам.
«Как и другие сектанты, «украинствующие» могут быть разделены на 3 категории:
Честные, но незнающие. Это те, которых обманывают.
Знающие, но бесчестные, призвание сих обманывать «младшего брата».
Знающие и честные. Это маньяки раскола, они обманывают самих себя».
Что касается ничем не прикрытых исторических фальсификаций, прибегать к которым «украинствующие» и «литвинствующие» абсолютно не стесняются, то для человека, знакомого с историей Церкви и ролью иезуитского ордена в Речи Посполитой, в этом ничего удивительного нет. Известно и то, что теоретическое обоснование притязаний римского католицизма на лидерство в христианском мире и абсурдный с православной точки зрения догмат о папской непогрешимости основаны на откровенных подтасовках истории. От римских историков, к примеру, мы можем услышать о «Константиновом даре» (якобы существовавшем завещании св. равноапостольного императора Константина, об особых полномочиях Римских Пап). Подлинность этого документа более чем сомнительна. Также приходится слышать от них о «Лжеисидоровых декреталиях» (апологии папских притязаний на власть с вырванными из контекста цитатами из Святых Отцов) сочинённых в VII веке испанским епископом Исидором Севильским. С этого времени подобные приемы стали традиционными для этики католицизма. Также, используя исторический подлог, иезуитский орден занимался «идеологическими диверсиями» для подрыва Православной России.
«Низкопоколонство перед Западом» и «европоцентризм» части российских элит как фактор формирования украинского и «литвинского» сепаратизмовКак уже отмечено выше, роль внешних факторов фабрикации малороссийского и «литвинского» «сепаратизмов» польского, австро-венгерского описана достаточно подробно. Но есть и внутренняя причина отказ части русской элиты от своей религиозной и национальной миссии, переход на компрадорские позиции «низкопоклонства перед Западом». Причины такой измены в секуляризации, «расцерковлении» элиты. Именно расцерковляющаяся часть боярства выступала в XVII веке против того, что принять многочисленные петиции запорожских русских казаков о воссоединении Малороссии под предлогом того, что из-за Западной Руси «поссоримся с Западом», что «это экономическая обуза» и т. д. Эту демагогию активно поддерживали на Западе, дополняя ее «переводом с бжезинского на церковнославянский», антиправославных антирусских идей на русский язык о, якобы, «испорченном» Православии в Западной Руси. Эта же секулярная компрадорская элита скомпрометировала «на века» и свергла противника секуляризации и идеолога воссоединения Великой, Малой и Белой России Патриарха Никона.
Как уже отмечено выше, роль внешних факторов фабрикации малороссийского и «литвинского» «сепаратизмов» польского, австро-венгерского описана достаточно подробно. Но есть и внутренняя причина отказ части русской элиты от своей религиозной и национальной миссии, переход на компрадорские позиции «низкопоклонства перед Западом». Причины такой измены в секуляризации, «расцерковлении» элиты. Именно расцерковляющаяся часть боярства выступала в XVII веке против того, что принять многочисленные петиции запорожских русских казаков о воссоединении Малороссии под предлогом того, что из-за Западной Руси «поссоримся с Западом», что «это экономическая обуза» и т. д. Эту демагогию активно поддерживали на Западе, дополняя ее «переводом с бжезинского на церковнославянский», антиправославных антирусских идей на русский язык о, якобы, «испорченном» Православии в Западной Руси. Эта же секулярная компрадорская элита скомпрометировала «на века» и свергла противника секуляризации и идеолога воссоединения Великой, Малой и Белой России Патриарха Никона.
Патриарх Никон именно ради воссоединения Руси проводил обрядовые реформы (Западная Русь крестилась тремя перстами), придя в и итоге, к идее сосуществования двух обрядов в рамках
Поместной Русской Церкви. Проклял же старые обряды, и сверг Патриарха Никона собор 1666-67 годов, прошедший под «режиссурой» ставленника Ватикана и Речи Посполитой Паисия Лигарида, заданием которого было столкнуть Царя и Патриарха, расколоть Русскую Церковь и совать воссоединение Руси.
Патриарх Никон и помощник царя боярин Федор Ртищев основывают в московском Андреевском монастыре училище для подготовки кадров православной политической элиты и воссоединения Руси и приглашает туда малороссийских интеллектуалов: Епифания Славинецкого, Арсения Сатановского, Дамаскина Птицына. А в основанный им не только, как икону Святой Земли на Руси, но и как Вселенский центр подготовки миссионерских кадров Новоиерусалимский монастырь Патриарх Никон приглашает туда для украшения изразцами белорусов во главе со Степаном Ивановым. Это тоже был символ синергии Западной и Восточной Руси. После основания Ртищевского училища Никон переводит команду Епифания в знаменитый Чудов монастырь в Московском Кремле, где ранее был заточен св. Патриарх Ермоген, который прямо из заточения руководил национально-освободительной борьбой русского народа. Патриарх Никон ставит перед иноком Епифанием ряд задач, в первую очередь превращение Чудова монастыря в центр интеллектуального монашества, апологетики, образования, миссионерства.
Тогда противники Церкви и России, агенты Речи Посполитой нашли и создали оппозицию Никону и поддержали «альтернативное православие», создав трагическую проблему, которая не решена до сих пор. Символично, что печально известный собор низложил и Никона, и старообрядцев Другой важнейший проект патриарха Никона воссоединение Малороссии и Белоруссии с Россией. Это целиком его заслуга. Патриарх Никон буквально заставляет московский Земский собор 1653 года принять петицию Богдана Хмельницкого и начать войну с Польшей. Ревнитель канонизации патриарха Никона митрополит Антоний (Храповицкий) отвез в Новоиерусалимский монастырь епископскую делегацию собора 1917 года и привел им 143 засвидетельствованных случая молитвенной помощи оклеветанного агентурой Речи Посполитой идеолога воссоединения Великой, Малой и Белой России Патриарха Никона. Под влиянием этих фактов собор переломил сопротивление либералов-«февралистов» и принял решение о восстановлении Русского Патриаршества. Сам митрополит Антоний успешно боролся с «ересьюукраинства» как «политическогоуниатства». Царь-мученик Николай II поддерживал Волынского архиепископа Антония (Храповицкого), премьера Петра Столыпина в активной поддержке карпатских русских и превращении архиепископом Антонием Волыни в русский форпост. Православная Волынь расцвела в начале XX века, во время митрополита Антония (Храповицкого), насаждавшего там ученое, миссионерское монашество. Прибыв на Волынь, архиепископ изменил ситуацию в Житомире, бывшем до него центром католицизма и ставшем благодаря вл. Антонию центром православной миссии. В Почаевской Лавре тогда еще архиепископ Антоний создает Миссионерское Типографское братство (на современном языке это «Миссионерское медиа», «интернет братство»), возглавляемое архимандритом Виталием (Максименко). Занимаются не «малыми группами», но возделывают все миссионерское поле, охватывают весь народ! Братчики издают огромными тиражами «Почаевские листки» и обходят с миссией каждый населенный пункт Волыни. При этом они не скрывают своей гражданской позиции, и Волынь становится оплотом православных политических сил, выступающих за общерусское единство, категорически против «самостийнической» идеи. Количество членов общерусских общественно-политических сил на Волыни в период правления в л. Антония (Храповицкого) достигло двух миллионов человек. Благочестивые православные миряне вместо того, чтобы бегать от «греховных» политики и экономики, создают Крестьянский банк, помогающий волынским крестьянам избавиться от экономической зависимости от богатых иноверных общин. Так что вл. Антоний доказал, что если есть воля, то массовая миссия выполнима и кадры найдутся.