Как?
«Кричи».
Я не хочу, ответил я.
«Кричи».
Я не хочу, сказал я.
«КРИЧИ», приказал он.
Я НЕ ХОЧУ!!! крикнул я.
Похоже, что люди, громившие Паб, услышали меня, потому что они сказали что-то, и я увидел одного их них через шаткое стекло в двери, он был во всём чёрном, даже на его лице было то, что называют
балаклава,
а потом они выбежали из Паба, а я застыл неподвижно, даже пальцем пошевелить не мог, а потом за моей спиной наверху лестницы появилась Мама, волосы растрепаны ото сна, рукой она держалась за горло, и лицо было испуганное.
Она сбежала вниз по лестнице мимо меня и Призрака Отца, не заметив ни его, ни меня, и секунду ничего не было слышно, а потом её голос за дверью произнёс: «Ублюдки, ублюдки, чёртовы ублюдки».
Призрак Отца ушёл, чтобы быть с ней, я тоже пошёл за ними, и увидел Паб так.
Он был весь разгромлен, все бутылки разбиты, и дверь тоже, касса была вскрыта и все деньги исчезли. Мама сидела под кассой на полу за барной стойкой.
Призрак Отца был там же, он сказал: «Скажи ей подняться».
Почему?
Мама не заметила, что я разговариваю с пустым местом.
Призрак Отца ответил: «Она может порезаться о стекло». Тогда я сказал:
Мам, поднимись. Ты порежешься о стекло.
Она посмотрела на меня, как будто не знала, что я всё это время был здесь, и потом она встала, её трясло.
Призрак Отца сказал: «Скажи ей позвонить в полицию».
Мне позвонить в полицию?
Нет. Нет. Я сама, сказала Мама.
Она прошла между осколками стекла, босая, и когда она звонила, Призрак Отца сказал: «Видимо, они передумали».
Что? спросил я.
Он ответил: «Видимо, они отложили это на месяц. Но это точно были они, Филип».
Да, ответил я, и сказал себе, что с этого момента я буду верить в Призрак Отца.
Варварство
На следующий день, когда я вернулся домой, там был Дядя Алан, он вставлял фанеру в разбитое окно и забивал ее гвоздями.
Всё хорошо, сынок, сказал он.
От этого «сынок» у меня засвербело внутри, и я смотрел на черноту на его руках, которую он никогда не мог отмыть, и думал о том, что убить человека, у которого такие огромные руки и который так яростно забивает гвозди, будет трудно. Ладони у него такие же большие, как моя Королева Рыбка-Ангел, а ведь она относится к самому крупному типу Рыб-Ангелов, и она великовата для моего аквариума.
Я поднялся наверх, Мама заваривала чай в кухне.
Я старался вести себя как обычно, поэтому взял книгу Грэма Форчуна «Римляне в Британии», но смог прочесть только одно предложение:
«Для римского солдата Вал Адриана был больше, чем просто защита от Каледонских племён, он также служил разделительной чертой между понятным миром порядка и цивилизации и неизведанным миром хаоса и варварства».
Я не знал значения слова «варварство». По звучанию можно было подумать, что оно как-то связано со стрижкой в барбершопе, но было в этом что-то не то. Книжная иллюстрация изображала племена с длинными всклокоченными волосами, а римлян с короткими волосами или в шлемах, так что я подумал, что варварство может всё-таки быть связано со стрижкой.
Читать дальше я не мог, поэтому пошёл кормить рыбок. Я только закончил кормить рыбок и наблюдал, как пять Гуппи поднимались на поверхность и выхватывали самые большие хлопья корма, которые были великоваты для них. А потом Неоны, плававшие под ними, подбирали кусочки, выпавшие у Гуппи изо ртов и медленно оседавшие вниз. Я сидел на кровати, смотрел на хлопья корма в воде, и старался стереть их запах об штаны, и тут увидел в стекле Призрак Отца.
Я обернулся, и он сказал: «Привет, сынок».
Его лицо было грустнее, чем раньше, и я догадался, что это потому, что он провёл всё это время в Муках.
Тут он сказал: «Прости меня».
За что? спросил я.
Он ответил: «За микроавтобус. За то, что я ошибся днём».
Ничего, ответил я.
Он продолжил: «Твоя Мама не была в беде. Даже прошлой ночью ты и твоя Мама были в безопасности».
Люди разгромили Паб. Они могли и нас избить.
Он возразил: «Нет. Это не входило в его план. Он просто хотел вас напугать. Он видимо справился с системой видеонаблюдения. Он знал, что полиция ничего не сможет сделать».
Их было трое, сказал я.
Он продолжил: «Да. Только это была задумка одного человека. Двум другим он заплатил. Он, видимо, просто добавит что-то к их зарплатам. Они работают на него в Автосервисе».
Их было трое, сказал я.
Он продолжил: «Да. Только это была задумка одного человека. Двум другим он заплатил. Он, видимо, просто добавит что-то к их зарплатам. Они работают на него в Автосервисе».
Нет.
Он продолжал: «Да. Мой брат. Моя кровь».
Зачем?
Он ответил: «Он хочет заполучить Паб, Филип. Он хочет твою Маму». Призрак Отца стал мерцать, но я расслышал его последние слова до того, как он исчез. Он произнёс их своим самым серьёзным призрачным голосом:
страх
делает
его
уязвимым.
После этого Призрак Отца исчез.
Sin[8]
Мама позвала:
Алан! Филип! Чай готов!
Мне не хотелось, чтобы Дядя Алан оставался на чай, но я ничего не мог с этим сделать. Он почти каждый день теперь пил у нас чай.
Мама приготовила chilli sin carne. Мама говорит, что chilli sin carne это чили без мяса. Мамина кулинарная книга от программы Weight Watchers говорит, что SIN значит «без» на испанском, это язык, на котором говорят в Мексике, откуда и происходит это блюдо. А CON означает «с» и carne значит «мясо». Она готовит своё чили с тофу вместо мяса, потому что в нём меньше жира. Дядя Алан говорил не умолкая, всё слова, слова, слова:
Тебе ОПАСНО быть здесь одной.
Что если это случится снова?
Брайан не хотел бы, чтобы ты была в ОПАСНОСТИ.
Я бы мог ночевать в свободной комнате.
Не думай о моей квартире, я могу её сдать.
Будет больше денег.
Видишь, в моём безумии есть последовательность.
Лишние рабочие руки в доме.
Я не буду мешаться у тебя под ногами.
Я же в Автосервисе каждый Божий день.
Я буду работать в Автосервисе днём и помогать в Пабе по вечерам.
Это самое простое, что только можно придумать.
Призрак Отца стоял у плиты и смотрел, как Дядя Алан разбрасывает свои полуулыбки и проникает глазами Маме в душу.
Он сказал мне: «Вот он сидит, улыбается. Злодей, мерзавец, сидит тут и улыбается. Старается втереться в доверие, как червяк извивается. Улыбается, скалится, лыбится. Посмотри на него, Филип. Посмотри. Он улыбается, чёртов мерзавец».
Я смотрел на него, на его руки в черноте, и они покрывали мамины руки.
Мама заметила, что я смотрю, заглянула ко мне в тарелку и спросила:
Ты не будешь это есть?
Нет, ответил я.
Филип, ты так отощаешь.
Ну-ка давай, Филип, делай, что Мама сказала. Доешь всё, сказал Дядя Алан.
Я посмотрел на Призрак Отца, думал, что он скажет не есть, но он этого не сделал. Он сказал: «Ешь, Филип, тебе понадобятся силы».
В общем, я взял вилку и начал есть, и Мама улыбнулась Дяде Алану, думая, что это он заставил меня есть, и это меня взбесило, и Призрак Отца заметил, что меня это взбесило, а Мама не заметила, как будто настроение моё стало призраком. Да она и не могла увидеть этого, потому что прежде, чем я сам понял, что происходит, тарелка с чили син карне пролетела насквозь через Призрак Отца и разбилась о дверь, так что этот чили син карне разбрызгался по всему полу.
Комната вдруг превратилась в фотографию. Мама, Дядя Алан и даже Призрак Отца замерли. Они просто сидели или стояли, и рты у них стали похожи на букву О. Я вышел из комнаты и слышал, как Мама звала:
Филип! Филип! Вернись!
Но я не вернулся. Я ушёл в свою комнату, и Призрак Отца пошёл за мной.
Я закрыл дверь своей комнаты, и Призрак Отца спросил: «Ты что творишь?»
Я его ненавижу.
Тогда Призрак Отца сказал: «Ты должен успокоиться. Ты должен себя контролировать».
Я не могу, я его ненавижу, я не могу.
Потом кто-то постучал в дверь, и Мама спросила:
Филип?
Она открыла дверь и снова спросила:
Филип, с кем, чёрт побери, ты разговариваешь?
Дядя Алан стоял у неё за спиной в своей голубой рубашке на кнопках. Он смотрел прямо на меня, и даже внутрь меня, но я не дал ему увидеть, что я всё знаю, а вот Мама позволяет ему читать по её глазам.
Мама сказала:
Филип, что происходит? Это связано с отцом?
Я посмотрел на Призрак Отца и ответил:
Не знаю.
И она стала задавать мне кучу вопросов, а я продолжал отвечать:
Не знаю.
Не знаю.
Не знаю.
Не знаю.
Не знаю.
Не знаю.
Пока она не сказала:
Хорошо.
После этого она ушла обратно на кухню с Дядей Аланом, чтобы прибраться, и Призрак Отца ушёл присмотреть за ними, а я слушал у двери, но слышал только Отзвуки, но я знал, что эти Отзвуки обо мне.
Я знал, что Дядя Алан собирается остаться в пустующей комнате, и я знал, что Мама этого хотела, и я знал, что всё это из-за меня.
Я знал, что Дядя Алан собирается остаться в пустующей комнате, и я знал, что Мама этого хотела, и я знал, что всё это из-за меня.
Я ничего не мог с собой поделать, и я вышел из своей комнаты и пошёл на кухню, и Призрак Отца был там, он качал головой: «Нет!»
Но я ничего не мог с собой поделать, и я сказал:
Это он, это он, это он!!!
Я указывал на Дядю Алана, но не смотрел на него, и дрожал всем телом, и Мама держала меня, и слюна, стекала у меня изо рта. Я уткнулся лицом ей в свитер, закрыл глаза, и вдыхал её тёплый свитер, и это был приятный запах, цветочный.
Мистер Фейрвью и Форель
В школу я пришёл рано, раньше, чем кто бы то ни было из моей параллели, если не считать Найджела Кёртейна. Он живёт на ферме в пятнадцати милях от школы, и его Отец подвозит его по средам по дороге на Скотный Рынок.
До того, как я разбил окно, и орал во сне, и угнал микроавтобус, Найджел Кёртейн был излюбленной мишенью для насмешек из-за его школьных свитеров, которые ему вязала мама, а ещё из-за его кудряшек и манеры говорить низким голосом, не открывая рта, как будто слова выходили откуда-то ещё.
Сейчас, когда приходит автобус и привозит всех с Винтроп Роуд и Йорк Драйв, таких как Доминик Уикли или Джордан Харпер, я всегда один, и даже Найджел не разговаривает со мной.
В это утро, когда я увидел, что все приехали, я встал со скамейки и направился к основному корпусу школы, так как иногда меня пускают раньше. Я уже был на полпути, как кто-то схватил мою сумку, которая висела за спиной, потянул и стал раскручивать меня. Я видел, что кто-то смеялся, и я видел его цвета, его чёрную куртку Adidas, его розовое узкое лицо и рыбьи глаза, и его чёрные волосы, и это был Джордан Харпер, так я понял, что сзади меня схватил Доминик Уикли, они вечно ходили вместе. Доминик сильнее, чем Джордан, и крупнее, он хочет служить в армии и у него надпись: SAS[9] черными чернилами на рюкзаке. Я быстро крутился и просил:
Пожалуйста.
Джордан согнулся от смеха, а Доминик спрашивал: