Глава 6
Фаддей Чума. На распутьеОчнулся Фаддей от головной боли. Виски ломило так, словно в них изнутри чем-то долбили. Сроду с ним такого не приключалось, разве что с перепою, но вчера вроде и не пил, а на тебе. И спал плохо, будто всю ночь бревна тягал.
В доме было подозрительно тихо. Веденя уже убежал, что ли? И отца не разбудил?
Поворочал шеей затекла. Да что ж такое на самом-то деле?! И Варюхи нет. Куда ее унесло с самой рани, шелопутную?!
Варька не прокричал, а скорее прошипел Чума. А глотка чего пересохла? Кашлянул, сглотнул и каркнул: Варька!
Из сеней выглянула Дуняша.
Чего, тятя?
Мамка где? говорить было трудно, квасу дай, что ли.
Так к Ведене она с утра. И Снежанка с ней увязалась, поясняла, наполняя кружку Дуняша. Лекарка, тоже мне! По дому ей лень
А чего им там понадобилось? В учении парень. Чего бабам там делать? проворчал Чума, принимая кружку с квасом.
Дуняша даже рот открыла от удивления.
Так тетка Настена же велела с утра зайти.
Кружка выпала из рук Фаддея, и недопитый квас плеснул на рубаху. Как он мог забыть такое?! Как? Весь вчерашний день, за ночь стершийся из памяти, сразу же вспомнился, и словно стена на голову рухнула даже в глазах потемнело от вспышки боли.
«А-а-а! Не до нее! Всего ночь осталась. Делать что-то надо! Придумать, как хотя бы детей уберечь».
Дуняша, ты вот что Бражка там в сенях стоит Принеси.
Возразить дочь не посмела, но глянула неодобрительно, совсем как мать. В иное время Фаддей ей и этого молчаливого выражения неудовольствия не спустил бы рявкнул бы за непочтительность, чтоб не зыркала на отца, а то и подзатыльник отвесил бы, но сейчас ни с того ни с сего почти оправдываться стал, хотя и перед Варькой такого не допускал:
Да ты не того Голова раскалывается. Кружку налей, не неси все-то.
Дуняша, открыв рот от изумления, чуть через порог не кувыркнулась, засмотревшись на отца. Ойкнула, споткнувшись, чуть не бегом кинулась исполнять, и когда кружку подавала, глядела испуганно. У Фаддея снова в груди защемило: вот и старшая дочка уже почти невеста. Что с ней теперь станется?
То ли действительно хмельное помогло, то ли он просто немного расходился, но боль в голове притупилась. А пока Дуняша все так же молча и торопливо собирала на стол, вернулась жена, правда, одна, без младшей дочери.
У Настены упросила оставить, пояснила Варвара, они там с Юлькой по траву какую-то собрались. Та хоть и пофыркала, но взяла нашу с собой. Здесь по берегу собирать наладилась, рядом. Варвара, не прекращая трещать, тоже принялась хлопотать по дому. Прямо диву даюсь, право слово: Снежанка с лекарками подружилась. И не гонят они ее. Ну, ладно бы Настена, так ведь и Юлька с ней возится, хоть сама на девку и не похожа, злющая, как хорек. Намедни, видела я, как она Ярьку за что-то отчитывала, ровно взрослая! А ведь сопля еще, Варька поджала губы. Ну прям вся в мать, та по молодости тоже была язва язвой. Помнишь, небось? покосилась она на мужа.
Чума не поддержал разговор, больно мысли тяжелые сегодня его одолевали. Варвара это заметила, потому и трещала, отвлекала, но сегодня Фаддею даже злиться на нее не хотелось, не то что отвечать.
«Разве ж от такого пустыми словами отвлечешь?! А сказать Как?! Да и что изменишь? Пусть хоть она пока спокойно поживет, сколько получится».
А Варюха все не унималась.
Ну да и ладно, чай, не съедят они ее! Конечно, лекарки, знамо дело, от них всего можно ждать. Но и поучиться нашей у той же Юльки не грех хоть травки какие узнает, да пока будет помогать Юльке собирать их, еще что выведает. При случае, глядишь, и пригодится. Она вроде всем таким интересуется, спрашивает и у меня, что да как? А я много ли знаю? Разве что малину от жара заварить да липов цвет. А Верка-то Макарова намедни у колодца всем бабам уши продула
Варька от рассказа про лекарок перескочила на другое, по обыкновению обильно мешая в одну кучу и свои старые счеты с Веркой, и последние новости от колодца, что успела собрать с утра пораньше. Пока Чума ел, жена продолжала просвещать его обо всем подряд, что случилось за это время в Ратном. Дело привычное.
Фаддей слушал вполуха, но тем не менее совсем не пренебрегал давно привык, что хоть болтлива у него Варька, а порой и от нее можно много чего любопытного узнать, если слушать правильно. Но как раз сегодня ничего стоящего в ее болтовне не слышалось, что само по себе уже настораживало: в селе такие дела творятся, в последнее время чего он только не узнал из тех же бабьих разговоров, а тут как всем рты враз заткнули!
«А могли заткнуть? И чтобы никто из баб ни о чем не проговорился? Да ну их! Когда не надо, не остановишь, а тут Одна забота каким рисунком Глашка себе чего-то там вышила да какое невиданное яйцо у Бурея кура снесла! Кура же, не сам Бурей, чему там дивиться? Одно слово бабьё!»
Пока Варька высыпала на него ворох «колодезных» новостей, Чума привычно кивал, особо не вслушиваясь, и продолжал размышлять о своем. Но разговор про лекарок неожиданно зацепил.
«Гляди-ка, а Варька и не противится, что Снежанка к лекаркам бегает, наоборот даже. Сама чего только про них не болтала, а вон как теперь повернула! Ну да, она с Настеной девчонкой еще цапалась, когда ко мне в ту же избушку при каждом удобном случае пробраться норовила. Настена-то навроде Юльки в детстве норовом была колючая, что твой ерш, и Варюху гоняла, а ее саму бабка. Только Варька-то все равно исхитрялась иной раз и обманом. Да и потом, когда уже мы поженились, сколько раз они схватывались Вернее, это Варюха все силилась Настену на место поставить. Ну, никак не могла уяснить, что та хоть и молода, а лекарка, и с иными бабами ей никак невместно равняться с ней уже и тогда, кто поумнее и постарше, считались. Она-то себя поставила сразу и Варьке мигом нос прищемила.
А ведь чуть не первый раз мы с Варюхой всерьез поругались как раз из-за нее, из-за лекарки. Аж взвилась, что я ее окоротил, а Настену поддержал. Пусть и не прилюдно, а дома, но обиды сколько было! И на Настену взъелась пуще прежнего Взревновала, что ли, дуром? С нее станется Сколько раз потом той же Настене кланялись и не счесть, а вот все равно Варвара ее не любит, а тут, поди ж ты!»
Чума, занятый своими раздумьями, не сразу заметил, что жена замолчала, а когда заметил насторожился. Варюха зря молчать не станет, нрав не тот. Коли молчит, стало быть, удумала что, а коли удумала, то и послушать стоило: важное она, только хорошо подумав, выкладывала. И верно, заговорила Варька, только когда муж закончил есть.
Я вот тут думала, Фаддеюшка Младшенькая-то наша к лекарству склоняется. И у самой стремление есть, и Настена вроде не гонит, Варвара глянула на мужа и, видя, что тот внимательно слушает и не спешит сердиться или отмахиваться, осторожно продолжила: Оно понятно, что лекарки только своим дочерям все таинства передают, но травницами и повитухами и простые бабы становятся, когда есть кому научить.
Варвара еще чуть помолчала и, не дождавшись ответа, вздохнула:
Я ей тут не помощница. А Настена сегодня сама Снежанку предложила при Ведене оставить собравшись с духом, жена наконец выложила то, что надумала. Может, по осени, как с хозяйством управимся, поклониться Настене, чтоб нашу младшую в учение взяла? Оно, конечно, не дешево, да и Настена как еще посмотрит на такое Сам знаешь не ладим мы с ней, да и не учила она никого, кроме Юльки своей, но в помощи-то она никогда не отказывает, да и не лекарку же из Снежанки готовить. А я уж как-нибудь перед ней за старое повинюсь, если что. Не впервой, чай, кланяться А уж для дочери-то
Варвара еще чуть помолчала и, не дождавшись ответа, вздохнула:
Я ей тут не помощница. А Настена сегодня сама Снежанку предложила при Ведене оставить собравшись с духом, жена наконец выложила то, что надумала. Может, по осени, как с хозяйством управимся, поклониться Настене, чтоб нашу младшую в учение взяла? Оно, конечно, не дешево, да и Настена как еще посмотрит на такое Сам знаешь не ладим мы с ней, да и не учила она никого, кроме Юльки своей, но в помощи-то она никогда не отказывает, да и не лекарку же из Снежанки готовить. А я уж как-нибудь перед ней за старое повинюсь, если что. Не впервой, чай, кланяться А уж для дочери-то
Варвара, удивленная и озадаченная тяжелым и непривычным молчанием Фаддея обычно он или рявкал сразу или начинал что-то выспрашивать, а тут сидел мрачный, и неизвестно, что думал тем не менее продолжала его убеждать, торопясь высказать все, пока не оборвал.
Чума слушал жену, думал. Это Варваре все просто, а ему решать надо с рассудком Да разве ж он против? Только возьмет ли Настена девку? И не в старой сваре дело это Варюха все помнит, Настена-то, поди, давно ее из головы выкинула, уж больно умна. Но чужую девчонку учить видано ли? Не принято так: ремеслу своих учат, в других местах, да, бывает, берут учеников за плату, но чтобы лекарка?
И еще Как бы оно ни обернулось, а через ночь он всяко или в могиле, или в дерьме. Захочет ли Настена связываться с его дочкой после этого? Она пришлая, конечно, и поступает так, как сама решит, но захочет ли вообще решать? Да и до осени далеко. А если его убьют, так какая плата с покойника? И оставят ли в Ратном семью бунтовщика? Не похолопят ли? Сейчас, конечно, и серебра в достатке, а по осени можно и харчами добавить, и еще чем-нибудь.
От черт, до осени еще дожить надо! А сейчас только серебро Сейчас! Именно сейчас! Фаддея словно солнцем осветило.
«Вот дурень! Настена если сейчас согласится, то потом Снежанку в обиду никому не даст, а с ней и Корней считается! Если сегодня же уговориться да плату внести Ух, черт! Ну Варька, ну голова!»
Ты вот что, Варюха Фаддей будто только сейчас проснулся: вскинулся так, что Варвара отшатнулась, не зная чего ожидать. Надевай, что получше, да мне рубаху с портами чистыми приготовь! Я пока сапоги вычищу. Кубышку вытаскивать пора. Ну, чего встала? глянул он на остолбеневшую жену. Не хрен до осени тянуть! Как оно там сложится, кто знает, да и Настена не передумала бы. А серебра у нас хватит, даже с походом. И Ведене еще на справу, сколь надо, останется. Да что ты, замерзла, что ли? Шевелись давай! А то уйдет лекарка, жди ее потом до вечера! рыкнул Чума на обалдевшую от такого поворота женщину.
Так я сейчас, сейчас и Варька поспешно сунулась в угол, где стоял сундук. Тяжелая крышка хлопнула о стену, и послышалось шуршание перебираемых тряпок.
Дуняша только глазами хлопала, провожая родителей: одетые хоть и не по-праздничному, но и не в будней одеже, у каждого в руках по свертку. У Фаддея небольшой шелковый платок, в который он завернул аж четыре гривны. Много. Слишком много, да и платок такой не дешев, но Варвара, обрадованная неожиданно быстрым согласием мужа, смолчала. Высказывая давно обдуманное, она заранее настроилась на то, что муж сперва отмахнется, и надеялась до осени утолочь его как-нибудь, а тут на тебе!