Была охота! Там новикам место. Чего нам лезть? привычно заворчал Фаддей, не зная пока, как относиться к услышанному. Вон Леонтий пусть и сидит, ему в самый раз.
Фаддей, слушай, чего говорю, и дурку мне тут не вываливай! вызверился Егор. Сам не хуже тебя умею пнем прикинуться! Что, так в драку рвешься, что аж порты не держатся?
Да мне оно вовсе по хрену! Не я к этому дерьму жопой прислонился, завелся уже по-настоящему Чума.
Вот и слушай, что говорю, если тебе похрен! На вышке посидишь, я сказал! это уже был прямой приказ, и Фаддей, насупившись, замолчал. А Леонтий дома останется. Я позабочусь
Ну, как скажешь, десятник. Смотри, тебе разгребать. Мое дело телячье.
А смотрел Егор странно. И вообще вел себя совсем не так, как должен бы по всем Фаддеевым соображениям.
«Это с какого ляда нам с Егором на вышке отсиживаться? Новиков там завсегда сажают, а тут сам десятник гнездится. Мало того, еще и меня за собой тянет на насест. Или мы с ним бойцы негодящие? Да нас двоих и на иных пятерых разменять мало будет! А так, покуда мы с вышки слезем да добежим Только и останется, что курей лисовиновских резать. Ну, не дурак же десятник! Чего тогда?»
Угу. Оно самое, подтвердил догадку, мелькнувшую у Чумы во взгляде, Егор. Так что место наше на вышке.
А остальные наши как? За Пимена их положишь?
А где я их возьму, остальных-то? и рожу при этом Егор состроил такую, что понять, доволен он или зол, оказалось совершенно невозможным: всем своим видом десятник излучал суровость, но если присмотреться Глаза у него блестели, словно он только что сметаны крынку умял или с молодкой ядреной на сеновале вечер провел.
А начал было Чума.
Вот те и а-а-а зарычал вдруг Егор, а Фаддей заметил, что они проходили мимо кучки баб во главе с Веркой. Жена увечного Макара навострила уши в их сторону, хоть и сделала вид, что не замечает двух ратников. Где они, остальные? Зашел с утра к Сюхе, так баба его мне чуть ухи не сжевала! Дескать, десятник, а за ее благоверным пригляда не имею который день не просыхает. А когда брага закончится, так он еще неделю в себя не придет. Ни в работу, ни в драку не годен.
А я тут при чем? возмутился Чума. Я же ему не наливал. Вчера заходил, так он уже вовсю с ножкой стола беседы вел.
Не наливал он Ты не наливал, я не наливал! А поди его бабе объясни! Да еще этот Сват хренов
Кто? уже не притворяясь, опешил Чума. Сюха?
Какой Сюха! Дормидонт, чтоб его! поморщился Егор. Сынку, вишь, приспичило, невмоготу без бабы. Вот он вчера и сорвался сватать.
Эт куда? К Медогонам, что ли? Они вроде жениха своей искали.
Куда там! К зыряновским! Еще б в Киев дунул за невестой. На одну дорогу не меньше двух дней уйдет. Да там еще гостевать
Угу Девку сватать, стало быть Та-ак вдруг впал в задумчивость Фаддей. Да, невестка оно дело такое Полезное. И главное далеко и, глянув на десятника, добавил: соседушка-то мой, Савка, еще вчера по дрова подался. Да покосы глянуть. Да родню навестить с племянником. И зятя со сватом прихватил.
Пришло время обалдеть уже Егору.
Это тех, что у Фомы в десятке?
Угу. Они.
Егор хрюкнул, но сразу задавил смех.
Фома узнает синими яйцами со злости нестись начнет. По делам, стало быть, подался И где ж он?
Да кто его знает! В лесу разве сыщешь? Вернется спросим.
До дома Чумы оставалось всего ничего, когда десятник наконец вышел из внезапно охватившей его задумчивости.
Надо бы до Андрона сходить и к Петрухе тоже. Предупредить. Ну и вообще Ты как, со мной? Как раз Варька тебе обед сготовит.
В Ратном Петра, как и его отца, многие считали не то чтобы совсем дурными, но с придурью уж точно. Хотя хозяйство в целом справное, но Вечно они какими-то придумками маялись, самое простое и привычное норовили сделать по-своему, не так, как у всех, заведенное от дедов и прадедов рушили! Порой какую-нибудь совершенно ненужную ерундовину прилаживали там, где ей совсем не место. И добро бы придумывали от нужды нет, просто от мало понятного справным хозяевам баловства. Взрослые мужи, а в игрушки игрались.
Вон, ветряную вертушку с трещоткой на крыше поставили. Сколько соседи смеялись, когда Петруха ее там ладил, а нате вам! Кротовин-то на подворье не стало. И вороны его стороной облетали, на крышу не гадили, и цыплят красть перестали. Калитку у ворот так переделали, что она при нужде вверх легко поднималась: летом такое вроде ни к чему, а зимой после метели красота.
Подобным Севастьян Варенец, отец Петрухи, отличался еще с отрочества и за то своим родителем неоднократно бывал бит. Тот все надеялся, что с возрастом пройдет, но куда там и женившись, и детей нарожав, не унялся. А уж когда умер отец, и Севастьян сам стал главой семьи и хозяином, он и вовсе размаху добавил. А Петруха, его сын, с детства в отца удался, а потом и его переплюнул. Вот и чудили они теперь вдвоем.
Подобным Севастьян Варенец, отец Петрухи, отличался еще с отрочества и за то своим родителем неоднократно бывал бит. Тот все надеялся, что с возрастом пройдет, но куда там и женившись, и детей нарожав, не унялся. А уж когда умер отец, и Севастьян сам стал главой семьи и хозяином, он и вовсе размаху добавил. А Петруха, его сын, с детства в отца удался, а потом и его переплюнул. Вот и чудили они теперь вдвоем.
По совести сказать, было над чем односельчанам потешаться: на одну полезную придумку у Петра и его родителя приходился десяток таких, что все село покатывалось, а домашние иной раз слезами умывались. Но тут уж ничего не поделаешь: мужи, как чего в голову придет, пока не совершат не успокоятся.
Они даже обычного кольца на воротах вешать не стали: хочешь, кулаком долби, а хочешь, неведомую резную зверюгу, приделанную к воротам, дерни за язык в доме колоколец звякнет. Мальцы со всей улицы прибегали к воротам побаловаться, а хозяйская псина получала свою долю удовольствия, хватая тех озорников за пятки.
Вот Чума то чудище за язык и дернул, а Егор еще и кулаком в ворота добавил. Выскочила Глашка, жена Петра.
Здрава будь! Хозяин дома? поздоровались гости. Зови мужа, поговорить надо.
Да как вы с ним говорить собираетесь? непонятно почему оторопела она. Он же
Не мельтеши, баба! рассердился Чума, у которого опять испортилось настроение. Не твоего ума дело, как да о чем. Зови, говорят!
Да как же? вконец растерялась та. Спит он.
Так и что теперь? Буди, стало быть. По делу мы!
Вот иди и буди сам! вдруг непонятно с чего взвилась обычно тихая Глафира. Извел всех и завалился! Все бабы в доме падают без задних ног от его бочки стиральной! Во дворе грязища не пройти, а он дрыхнет! А тут ты еще мне приказывать!.. Сам и буди, коли надо, авось добудишься!
Ратники переглянулись.
Неужто напился? Так водичкой его из колодца, холодненькой. Поднимется, посоветовал Егор.
Да отливали уже и по щекам хлестали. И нос зажимали. Без толку. Настена сказывает, дня три они продрыхнут да опосля еще седмицу в себя не придут. А хозяйство опять бабам тянуть?
Ратники переглянулись еще раз, надеясь хоть что-то понять, и с интересом уставились на Петькину жену.
Э-э-э поскреб Егор где-то за ухом. Так он, что, не один?
А то! И тятенька мой, и батюшка свекор рядышком лежат. Все вместе эту бочку ладили, да потом спытывали! Глашка, похоже, еле удерживала слезы. Да еще Троха Удача с ними, расстроенно пожаловалась она. Обозник. Петя его зачем-то притащил, вот и его угостили
Ты сопли по морде не размазывай, говори толком! Медовухи перебрали?
Какая медовуха Зелье лекарское вылакали!
Ы? лица обоих гостей вытянулись.
Измучили всех. Теперь нам одежу чинить, бочку хорошую разбили, и Настене снова кланяться
Ни хрена не понял! Какое зелье? Какая бочка? взорвался Фаддей.
Погоди остановил друга Егор. Что у вас тут случилось? Да не реви ты, растолкуй путем.
Так я и толкую. Петруша давно уже думал, как способней белье стирать. Еще зимой озаботился. Вроде облегчения нам хотел сделать, начала объяснять Глашка. Чтоб не руками в ледяной-то воде. Уж мы с матушкой свекровью надеялись и вовсе забыл, а он все-таки додумался. Со свекром вчера весь вечер просидели, прикидывали, что да как. И батюшка мой с ними тоже под бражку Чуть не подрались промеж собой так спорили
Чума хотел поторопить рассказчицу, но Егор остановил его, и женщина продолжила:
А сегодня с утра и опробовали. Воды в бочку налили, камешков мелких с песком речным накидали и вертеть ее начали. Это вчера они и спорили, как ее вертеть ловчее, вот и решили по-всякому попробовать.
И как, получилось? все же влез Фаддей, но уже с неподдельным любопытством в голосе, а Егор хмыкнул и покрутил головой. Хоть и пришли оба сюда по важному делу, однако и того, и другого история с бочкой заметно заинтересовала. Баба печально вздохнула и продолжила свой рассказ:
Да уж как получилось-то Еле-еле развезли! Вначале они ее на колесо тележное привязали, да его вертеть пробовали. И сами, и лошадь по кругу гоняли и не крутится оно как надо, и выплескивается все, да еще бочка свалиться норовит. И грязища вокруг.
Так закрыть крышкой бы Не пробовали? подал идею Егор.
Так всяко пробовали! горестно всплеснула руками Глашка. Даже и законопатили, да смолой промазали. Но это уже когда стали ее по двору катать. И так, и бегом Хотели привязать да раскрутить, но это ж из кожи шить надо ремни такие чтоб цельную бочку с водой удержать. К скорняку идти. Тогда Петруша и догадался на крышу овина жерди положили, бочку туда затащили и по ним, как с горки, значит Мол она покатится, и в тын упрется. Она и покатилась тын теперь чинить, бочка вдребезги, а вся одежа рваная и в навозе извозюканная!
Так всяко пробовали! горестно всплеснула руками Глашка. Даже и законопатили, да смолой промазали. Но это уже когда стали ее по двору катать. И так, и бегом Хотели привязать да раскрутить, но это ж из кожи шить надо ремни такие чтоб цельную бочку с водой удержать. К скорняку идти. Тогда Петруша и догадался на крышу овина жерди положили, бочку туда затащили и по ним, как с горки, значит Мол она покатится, и в тын упрется. Она и покатилась тын теперь чинить, бочка вдребезги, а вся одежа рваная и в навозе извозюканная!
Ратники снова переглянулись.
Слышь, Глашка, с сомнением глядя на собеседницу, начал Егор. А ты уверена, что то снадобье Петруха выпил? Может, сама? Того?
Я вот тебе сейчас дам того! за спиной молодухи появилась женщина, ненамного уступавшая статями вдовой Алене, только старше. Что, тоже умствовать пришли?