БОЛЬШАЯ КНИГА стихов, сказок, басен, переводов, пьес - Михалков Сергей Владимирович 8 стр.

У среднего брата
Работы хватало,
Упрямства и силы
В нем было немало.
Любил потрепать он
Бумажного змея
И шапку сорвать
С головы ротозея.
Он дул-задувал,
Расходился на воле,
И мельницы в поле
Пшеницу мололи,
Столетних деревьев
Качались вершины,
На водную гладь
Набегали морщины,
И парусной лодке
Давал он движенье,
И было заметным
Его появленье.

Был третий, был старший
Из братьев Ветров
В своем удальстве
И жесток и суров.
Он знойным песком
Засыпал караваны,
Назло морякам
Волновал океаны.
И было, как видно,
Ему не впервые
Ломать, как тростинки,
Дубы вековые
И, крыши срывая,
Врываться в жилища.
Его называли
Ветрило! Ветрище!
Владел им бессмысленный
Дух разрушенья,
И было внезапным
Его появленье.

Три Ветра, три брата,
Гуляли по свету,
Но раз на рассвете
Попались поэту.
И младшего Ветра,
Найдя его в поле,
Поэт подчинил
Своей мысли и воле:
Заставил его
Над рекою спуститься,
Пройти камышами,
Остыть, охладиться,
Чтоб людям уставшим,
За труд их в награду,
Нести на привалы
Живую прохладу.

И среднему брату
Пришлось покориться.
Он должен был в путь
Над землею пуститься,
В пути собирать
Облака дождевые,
Вести их на юг,
За хребты снеговые,
В края, где колосья,
Зерно наливая,
Недвижно стояли,
Томясь, изнывая.

А старшего Ветра,
Последнего брата,
Поэт наш осилил
Упорством солдата.
И, как он ни рвался
И чем ни грозился,
За братьями следом
И он подчинился.
Поэт ему дал
Направленье, заданье,
Вселил в него радостный
Дух созиданья
И к людям заставил
Пойти в подчиненье

Вот так
Получается
Стихотворенье.

Живет у нас под крышей
Непризнанный артист,
И целый день мы слышим
Художественный свист.

Еще в полях туманы,
Еще роса блестит,
А он, проснувшись рано,
Уже вовсю свистит.

Свистит не славы ради,
Не ради всяких благ,
А просто в небо глядя,
От сердца! Просто так!

Выводит он рулады
По нескольку минут
Не требуя награды
За свой талант и труд.

Мальчик с девочкой дружил,
Мальчик дружбой дорожил.

Как товарищ, как знакомый,
Как приятель, он не раз
Провожал ее до дома,
До калитки в поздний час.

Очень часто с нею вместе
Он ходил на стадион.
И о ней как о невесте
Никогда не думал он.

Но родители-мещане
Говорили так про них:
«Поглядите! К нашей Тане
Стал захаживать жених!»

Отворяют дверь соседи,
Улыбаются: «Привет!
Если ты за Таней, Федя,
То невесты дома нет!»

Даже в школе! Даже в школе
Разговоры шли порой:
«Что там смотрят в комсомоле?
Эта дружба ой-ой-ой!»

Стоит вместе появиться,
За спиной уже: «Хи-хи!
Иванов решил жениться,
Записался в женихи!»

Мальчик с девочкой дружил,
Мальчик дружбой дорожил.

И не думал он влюбляться
И не знал до этих пор,
Что он будет называться
Глупым словом «ухажер»!

Чистой, честной и открытой
Дружба мальчика была.
А теперь она забыта!
Что с ней стало? Умерла!

Умерла от плоских шуток,
Злых смешков и шепотков,
От мещанских прибауток
Дураков и пошляков.

Я познакомить с ним могу
Он целый день на берегу.

Мы к морю спустимся с тобой
Знакомой мне тропой,
И мы сойдем на край земли,
Шершавый и рябой.

Ты смело на берег ступи
И за скалу зайди.
Четыре шлюпки на цепи
Увидишь впереди.
Четыре шлюпки на цепи
Смотри ногой не зацепи!

Ты обещаешь ничего
Не спрашивать его,
Не лезть к сетям и парусам,
Ко всем другим снастям.

Он все тебе покажет сам,
Он все тебе расскажет сам,
Как всем своим гостям.

А что он может показать?
Он может показать,
Как два конца каната взять,
Морским узлом связать,
Как ловят крабов между скал,
Которых ты искал,
И как в воде держать весло,
Чтобы в Стамбул не унесло.

Он спустит шлюпку на волну,
Из четырех одну,
И только крикнет: «Эй, смотри
Воды не набери!
Ровней сиди, правей бери,
Под солнцем не сгори!»

А если шлюпку унесет
И ты хлебнешь воды,
И если он тебя спасет
Двухсотым будешь ты!
Сто девяносто девять раз
Он говорил: «Ну вот,
Какое дело! Спас так спас!
И человек живет!»

Постой! Мне кажется, сейчас
Он сам сюда идет.
К нему я первый подойду,
А ты уже за мной
Ты слышишь, как у нас в саду
Запахло вдруг волной?

Ты не спишь,
Подушка смята,
Одеяло на весу
Носит ветер запах мяты,
Звезды падают в росу.
На березах спят синицы,
А во ржи перепела
Почему тебе не спится?
Ты же сонная легла!
Ты же выросла большая,
Не боишься темноты
Может, звезды спать мешают?
Может, вынести цветы?
Под кустом лежит зайчиха,
Спать и мы с тобой должны.
Друг за дружкой
Тихо-тихо
По квартирам ходят сны.
Где-то плещут океаны,
Спят медузы на волне.
В зоопарке пеликаны
Видят Африку во сне.
Черепаха рядом дремлет,
Слон стоит, закрыв глаза.
Снятся им родные земли
И над землями гроза.
Ветры к югу повернули,
В переулках ни души,
Сонно на реке Амуре
Шевельнулись камыши,
Тонкие качнулись травы,
Лес как вкопанный стоит
У далекой
У заставы
Часовой в лесу не спит.
Он стоит
Над ним зарницы,
Он глядит на облака:
Над его ружьем границу
Переходят облака.
На зверей они похожи,
Только их нельзя поймать
Спи. Тебя не потревожат.
Ты спокойно можешь спать.
Я тебя будить не стану:
Ты до утренней зари
В темной комнате,
Светлана,
Сны веселые смотри.
От больших дорог усталый,
Теплый ветер лег в степи.
Накрывайся одеялом,
Спи

На двух колесах
Я качу.
Двумя педалями
Верчу.
За руль держусь,
Гляжу вперед
Я знаю:
Скоро поворот.

Мне предсказал
Дорожный знак:
Шоссе
Спускается в овраг.

Качусь
На холостом ходу,
У пешеходов
На виду.

Лечу я
На своем коне.
Насос и клей
Всегда при мне.
Случится
С камерой беда
Я починю ее
Всегда!

Сверну с дороги,
Посижу,
Где надо
Латки положу,
Чтоб даже крепче,
Чем была,
Под шину
Камера легла.

И я опять
Вперед качу,
Опять
Педалями верчу.
И снова
Уменьшаю ход
Опять
Налево поворот!

На вечерней зорьке
Уточку убили,
Уточку убили
Метко подстрелили:
Лишь одна дробинка
В сердце ей попала
За кустом в болото
Уточка упала.

Как она упала
Клювом в воду ткнулась,
Так она лежала,
Не пошевельнулась,
И ее по ветру
Отнесло в осоку.
Не нырять ей больше,
Не летать высоко.

Не нашел охотник
Уточки убитой,
За кустом болотным
Камышами скрытой,
Не достал добычи,
Зря искал, бранился
Долго над болотом
Селезень кружился

На вечерней зорьке
Уточку убили,
Уточку убили
Метко подстрелили:
Лишь одна дробинка
В сердце ей попала
За кустом в болото
Уточка упала.

Как она упала
Клювом в воду ткнулась,
Так она лежала,
Не пошевельнулась,
И ее по ветру
Отнесло в осоку.
Не нырять ей больше,
Не летать высоко.

Не нашел охотник
Уточки убитой,
За кустом болотным
Камышами скрытой,
Не достал добычи,
Зря искал, бранился
Долго над болотом
Селезень кружился

Умирал в больнице клоун,
Старый клоун цирковой.
На обманчивых уколах
Он держался чуть живой.

Знали няньки, сестры знали,
Знали мудрые врачи:
Положенье безнадежно,
Хоть лечи, хоть не лечи!

И, судьбой приговоренный,
Сам артист, конечно, знал,
Что теперь уже бессилен
Медицинский персонал.

Навестить его в палату
Приходили циркачи:
Акробаты и жонглеры,
Прыгуны и силачи.

Приходили, улыбались,
Лишь бы только правду скрыть.
О житье-бытье негромко
Начинали говорить.

Он встречал собратьев шуткой,
Старой байкой ободрял
Не смешную клоунаду
Перед ними он играл.

И в последнее мгновенье,
В скорбный миг прощальный свой,
Он в глазах друзей увидел
Свет арены цирковой.

Утка курице сказала:
«Вы яиц несете мало.
Все индюшки говорят,
Что на праздник вас съедят!»

«Косолапка! Дармоедка!
Раскудахталась наседка.
Гусь сказал, что вы не утка,
Что у вас катар желудка,
Что ваш селезень дурак
Только знает: кряк да кряк!»

«Кряк!  послышалось в канаве.
Гусь бранить меня не вправе,
И за это начинен
Будет яблоками он.
Я до гуся доберусь!»
«Ого-го!» ответил гусь.

«Ах, скандал, скандал, скандал»,
Сам индюк забормотал.
Растолкал гусят вокруг
И гусыню клюнул вдруг.

Прибежал на крик петух,
Полетел из утки пух.
И послышалось в кустах:
«Га-га-га! Кудах-тах-тах!»

Эту драку до сих пор
Вспоминает птичий двор.

 Что стряслось у тети Вали?
 У нее очки пропали!
Ищет бедная старушка
За кадушкой, под подушкой,
С головою залезала
Под матрац, под одеяло,
Заглянула в ведра, в крынки,
В боты, в валенки, ботинки,
Все вверх дном перевернула,
Посидела, отдохнула,
Повздыхала, поворчала
И пошла искать сначала.

Снова шарит под подушкой,
Снова ищет за кадушкой.
Засветила в кухне свечку,
Со свечой полезла в печку,
Обыскала кладовую
Все напрасно! Все впустую!
Нет очков у тети Вали
Очевидно, их украли!

На сундук старушка села.
Рядом зеркало висело.
И старушка увидала,
Что не там очки искала,
Что они на самом деле
У нее на лбу сидели.

Так чудесное стекло
Тете Вале помогло.

Как лента блестящая,
Речка течет
Настоящая.
И днем течет,
И ночью течет
Направо свернет,
Налево свернет.
А в речке вода леденящая,
У берегов ворчливая,
А посередке ленивая.

А чего ей ворчать, речной-то воде?
Об этом не скажет никто и нигде.

Пожалуй, камни да рыбы
Об этом сказать могли бы,
Но рыбы молчат,
И камни молчат,
Как рыбы.

Как лента блестящая,
Речка течет
Настоящая.
И днем течет,
И ночью течет
Направо свернет,
Налево свернет.
А в речке вода леденящая,
У берегов ворчливая,
А посередке ленивая.

А чего ей ворчать, речной-то воде?
Об этом не скажет никто и нигде.

Пожалуй, камни да рыбы
Об этом сказать могли бы,
Но рыбы молчат,
И камни молчат,
Как рыбы.

Дорогие мои дети!
Я пишу вам письмецо:
Я прошу вас, мойте чаще
Ваши руки и лицо.

Все равно какой водою:
Кипяченой, ключевой,
Из реки, иль из колодца,
Или просто дождевой!

Нужно мыться непременно
Утром, вечером и днем
Перед каждою едою,
После сна и перед сном!

Тритесь губкой и мочалкой!
Потерпите не беда!
И чернила и варенье
Смоют мыло и вода.

Дорогие мои дети!
Очень, очень вас прошу:
Мойтесь чище, мойтесь чаще
Я грязнуль не выношу.

Не подам руки грязнулям,
Не поеду в гости к ним!
Сам я моюсь очень часто.
До свиданья!
Ваш Тувим

Что случилось? Что случилось?
С печки азбука свалилась!

Больно вывихнула ножку
Прописная буква М,
Г ударилась немножко,
Ж рассыпалась совсем!

Потеряла буква Ю
Перекладинку свою!
Очутившись на полу,
Поломала хвостик У!

Ф, бедняжку, так раздуло
Не прочесть ее никак!
Букву Р перевернуло
Превратило в мягкий знак!

Буква С совсем сомкнулась
Превратилась в букву О.
Буква А, когда очнулась,
Не узнала никого!