Обри! Его голос снова был спокойным и ровным. Я снял это, чтобы оружие тебя не пугало.
Она посмотрела на него пустынный воин исчез и перед ней снова стоял человек, которого она знала.
Халид, я просто не знала, что делать.
Как и он. Но теперь он мог слышать свое сердце, шумевшее в ушах и наполнявшее кровью вены. Любовь была недоступной для него роскошью, и тем не менее она стояла перед ним, и его пугала не столько мысль о том, что что-то могло случиться с Ааязом, но что что-то могло произойти с ней. Он хотел, чтобы его незаконная семья была здесь. Здесь, где он сможет обеспечить им защиту и безопасность. Здесь.
Халид?
Она тяжело дышала, словно пробежала марафон. С последней встречи грудь немного увеличилась, но в остальном она не изменилась. Но ему хотелось увидеть ее целиком, хотелось снова почувствовать, что она принадлежит ему.
Ее сжигало изнутри от желания, где-то между бедрами пульсировало в такт с сердцебиением. Обри напоминала себе, что им нужно поговорить, уговаривала удержаться от прикосновений, от поцелуев. Бесполезно. Он протянул руки и она рванулась в них с той же стремительностью, с какой была готова упасть с обруча. Весь год боли и переживаний воплотился в их поцелуе, без слов она рассказала ему обо всем. Ответов у них не было и быть не могло. Но прикосновений было достаточно. Почти.
От внимательного возлюбленного, каким он был тогда, ничего не осталось, он уступил место дикому и свирепому воину. Поцелуями он раздирал ей рот, не давая дышать, напирал с такой силой, что опрокинул на спину. Умелыми движениями он обнажил ее целиком.
Прости меня. Он раздвинул ее ноги.
Нечего прощать.
Но даже в чаду желания Халид продумывал каждую деталь.
Будет ли больно после ребенка?
Не знаю. Она была готова узнать это.
Он медленно вошел, и она чувствовала каждое движение.
Нет.
Год страданий закончился. Он ласкал ее и смотрел прямо в глаза. Она исследовала его лицо, плечи, снова чувствовала запертую в нем силу. Он начал двигаться сильнее и жестче, так что отзывалось в позвоночнике, но внезапно он вышел из нее.
Халид Обри приподнялась на локтях, она задыхалась. Я на таблетках.
Ты уже говорила это.
Его слова прозвучали как обвинение, и она попыталась было отстраниться и защитить себя, но он не дал.
Я хочу позаботиться о вас обоих
Но?
Глава 13
Ответа не было, но Обри не собиралась отступать.
Но?
Вместо ответа Халид предложил ей поесть и потом поговорить. И хотя она бы предпочла остаться в его руках, пришлось признать правду она действительно была голодна. Да и к тому же ей хотелось, чтобы во время обсуждения сына между ними был стол. В его прикосновениях она растворялась, а для такого разговора нужна полная сосредоточенность. С появлением Ааяза с того самого момента, как она о нем узнала, он стал приоритетом, и ничто этого не изменит. Она не знала, что может предложить Халид или как часто он захочет видеть сына, но была благодарна за возможность поесть и сконцентрироваться.
Он показал ей, где можно освежиться, и предупредил, что еду скоро подадут. Ванная комната была освещена симпатичными светильниками. Было так странно видеть огромную ванну посреди пустыни. Обслуга обо всем позаботилась и уже заполнила ее водой и маслами даже звонить не нужно, как было в отеле. Не в силах противиться соблазну нырнуть в эту молочную воду, Обри почувствовала, как усталые мускулы немного расслабляются, и выдохнула как же хорошо, что Халид наконец знал об Ааязе. С нее словно сняли тяжелую ношу.
Обри выбралась из ванны и, не найдя полотенца, вмассировала остатки масла в кожу. Халата тоже не было, но за занавеской скрывалось еще одно помещение, чем-то напоминавшее гардеробную. Там были зеркала и украшения, шелковые шарфы и духи. Халат тоже обнаружился там бархатный, с роскошно украшенным воротом и манжетами.
Халид действительно спланировал все до деталей, и это нервировало. Казалось, он всегда был на пару шагов впереди даже когда получал неожиданные новости.
Держа в руках халат, Обри задумалась. Ей надоело одеваться ради мужчин. Отложив его, она нашла сорочку из бледной шелковой ткани возможно, это арабское нижнее белье, но уж точно лучше бархата. Она причесалась, накинула на плечи шелковый шарф и, проигнорировав все баночки и скляночки, вернулась к Халиду, ожидавшему ее за низким столом. Он промолчал, хотя ее вид напоминал ему о первой встрече, когда ее плечи точно так же прикрывал шарф. И о том дне, когда он вернулся в номер и впервые увидел ее бледное лицо без макияжа. И о том, когда он впервые осознал, как сильно ее любит. Но все эти напоминания он оставил при себе слишком жестоко было сегодня возвращать их к жизни. Если бы любовь могла помочь, она бы уже это сделала.
Ты ничего не будешь? Стол был накрыт на одного.
Я поел в отеле, это для тебя.
Что это? Потрясающий аромат.
Пити. Баранина и нут.
С шафраном и мятой. Очень вкусно.
В переводе «суп для души».
Очень точно.
А еще были кутабы с сыром и бараниной. Как же она была благодарна Халиду, что он не выдавливал из нее ответы. Она действительно была очень голодна.
После выступления было торжество с едой и развлечениями.
Тебе жаль, что ты его пропустила?
Нет. Просто говорю, что в любом случае поела бы. Это хорошо.
Хорошо.
В заключение подали черный чай с рафинадом и лимоном в тяжелых хрустальных бокалах освежающий и сладкий одновременно. Халид молча смотрел, как на ее щеках постепенно появлялся румянец. Как она воспримет его слова? Он не знал, поэтому предпочел дать ей сперва насытиться. А пока спросил о том, как она жила это время. Обри снова удалось его удивить.
Я брала уроки игры на скрипке.
Нет. Просто говорю, что в любом случае поела бы. Это хорошо.
Хорошо.
В заключение подали черный чай с рафинадом и лимоном в тяжелых хрустальных бокалах освежающий и сладкий одновременно. Халид молча смотрел, как на ее щеках постепенно появлялся румянец. Как она воспримет его слова? Он не знал, поэтому предпочел дать ей сперва насытиться. А пока спросил о том, как она жила это время. Обри снова удалось его удивить.
Я брала уроки игры на скрипке.
Как долго?
Ну я начала через несколько недель после нашей встречи. Никто не знает.
Почему?
Обри набрала ложку пити, обдумывая ответ. Халид прав, это действительно пища для души теплая и насыщающая и дающая время на размышление. Почему она не сказала тете и маме?
Наверное, мне было немного совестно. Какое-то время я не работала
Ты поддерживала мать, когда она была в таком же положении.
Знаю. И поэтому тоже я решила молчать. Я люблю маму. Очень. Но она знает, на что надавить.
Халид улыбнулся и внезапно осознал, что за прошедший год он делал это крайне редко.
Скажи я ей об этом, она бы придумала миллион вещей, на которые мне стоит тратить свое время и деньги вместо занятий. Ей нравилось, что Халид молчит, давая ей сформулировать до конца. Мне нужна музыка. Нужно что-то, что будет принадлежать только мне.
Да.
А что принадлежит только тебе? Она поделилась с ним половиной кутаба, и Халид без колебаний погрузил лепешку в ее миску с пити. Они стали ближе, чем сами осознавали.
У меня нет Он хотел сказать, что у него нет времени, но это было бы не совсем верно. Я рисую.
Ты умеешь рисовать? Ух ты!
В моих рисунках нет никакого «ух ты», они очень техничны. Его забавляло, когда она в недоумении морщила брови. Я рисую Аль-Захан, каким бы мне хотелось его видеть.
Например?
Халид сглотнул все свои рисунки он делал в пустыне и сжигал, чтобы никто не мог посмотреть. Но с Обри ему хотелось поделиться.
Например, мост, который бы связывал нас с материком.
Он ждал слов о том, что это невозможно, а может быть, и наоборот восхищения. Но она просто пожала плечами.
Что?
Ты меня туда не затащишь.
И это слова женщины, парящей под облаками!
Тоже верно. Она подумала о потрясающем отеле и всех гениальных мыслях, которые приходят в его голову. Она бы танцевала на любом построенном им мосте, пусть даже это мост в море! Она бы прошла по канату, будь он протянут между материком и островом по его проекту. Звучит потрясающе. Удивительно.
Халид промолчал, но ему действительно было важно это услышать.
Ты что-то делал, чтобы воплотить этот проект в жизнь?
Нет для короля и отель мерзость. Да и связей с материком ему не очень хочется
А тебе?
Наоборот. Королева мудра и добра. Я приложил много усилий к укреплению наших отношений, но король делает все, чтобы испортить даже самый маленький прогресс. Вот сегодня он нанес оскорбление королеве, уйдя сразу после речей.
С другой стороны, пока кот из дома
Кот?
Поговорка. Кот из дома, мыши в пляс.
Я не пляшу.
А может, и зря. Она протянула к нему руку и тут же отдернула. Обри никогда не флиртовала, но с ним это получалось автоматически. Она хотела заигрывать, хотела мороженое со вкусом халвы на десерт. Хотела, хотела, хотела. Но сперва нужно обсудить важные вещи. Она доела, посмотрела на пустую тарелку и снова вспомнила, каким добрым он был в ту ночь в ресторане. О, та ночь.
Когда мы встретились, у меня была ушная инфекция.
Помню.
Я принимала таблетки матери и не знала, что они блокируют действие противозачаточных таблеток.
Теперь это не имеет значения.
Поверь, тогда имело. Я не знала.
Как твоя мать приняла это?
Обри снова посмотрела на тарелку. Наверное, не все разговоры стоит повторять в деталях.
Ей было сложно, но вскоре она справилась, и даже более чем.
А ты?
Хорошо.
Обри?
Так и есть. Он великолепен. Такой же серьезный, как ты, но когда улыбается Она словно расхвалила товар скептически настроенному покупателю. Он так похож на тебя, и я всегда говорю ему, что он сын своего отца.
Обри Халид потянулся к ее руке. Я знаю, что тебе приходилось несладко, но с этим покончено. Ты можешь жить здесь с ребенком, а я буду видеться с вами, когда смогу
То есть когда ты сочтешь это нужным?
Он медленно кивнул:
Вы с Ааязом будете жить рядом с дворцом в роскоши, а временами я буду привозить тебя сюда.
С нашим сыном?
Нет, чтобы мы могли провести время вместе.
А что будет делать в это время наш сын?
Никто не будет знать, что это мой сын.
Обри казалось, что за этот сложный год, полный потерь и переживаний, она узнала о боли все. Но сейчас она встретилась с причиной всего этого.
За эти слова я тебя ненавижу, Халид.