Она всегда находила себе занятие. Ей было странно обходиться без работы и даже без трех работ. Порой она не знала, чем себя занять. Айви наконец прислала ей сообщение, как и предсказывал Арес.
«Спасибо за деньги на колледж. Я поступила в Буа-Стейт».
Сестры регулярно общались. Руби надеялась, что Айви навестит ее на Рождество, чтобы познакомиться с племянницей.
Руби была счастлива. Все у нее хорошо, кроме Арес по-прежнему избегал говорить о ребенке. Хотя он разрешил ей оформить детскую и накупить детского приданого, он больше ни разу не ходил с ней на прием к доктору Грин. И как только она заводила разговор о ребенке, он немедленно замыкался, а если Руби настаивала, просто вставал и уходил.
Руби постоянно мысленно повторяла его слова: «Я не могу предложить тебе ни любви, ни брака. И мы оба знаем, что я не создан быть отцом».
Прикусив губу, Руби смахнула навернувшиеся на глаза слезы. Когда он обнял ее в ту ночь, сказав, что она может остаться, Руби понадеялась, что он изменился. Она думала, что он хочет если не брака, то по крайней мере отношений. Она надеялась, что Арес может стать настоящим отцом для их дочери.
Руби вытерла глаза. Нечего раскисать. У нее прекрасный дом и мужчина, желающий обеспечить им комфортную жизнь. Проблема в том, что Руби совершенно не привлекала роскошная, праздная жизнь. Проведя столько времени в обществе Ареса, она видела в нем друга. Даже лучшего друга. Он всячески поддерживал и стимулировал ее. Он мог быть добрым и веселым. Она знала его с неизвестной всем другим стороны, поскольку жила с ним бок о бок.
Он пытался скрывать эти качества, но не мог. Арес порой бывал уязвим, что тоже не укрывалось от ее глаз.
Боже мой, да она его любит.
Но Арес никогда не ответит ей взаимностью. Он с самого начала заявил, что любовь не для него. Его прошлое выжгло из него это чувство каленым железом.
К горлу Руби подкатил комок.
Услышав стук, она резко обернулась. В дверях детской стоял Арес в деловом черном костюме и с кейсом в руке.
Он внимательно посмотрел на Руби:
Что-то случилось?
Ничего. Она попыталась улыбнуться. Просто я рада, что детская готова. Руби сменила тему. Ты на работу?
Да.
Но сегодня же суббота. Я думала, мы хотя бы позавтракаем вместе.
Извини. Вернусь поздно. Он чмокнул ее в щеку, намеренно избегая смотреть на кроватку, детские книжки и игрушки. Но ты все же дождись меня.
Хорошо, пообещала она.
Он повернулся, чтобы выйти, а Руби вдруг неожиданно хихикнула, почувствовав, будто внутри лопаются пузырьки и щекочут ее.
Арес обернулся и озадаченно на нее посмотрел:
Что?
Дай руку! Схватив его руку, она положила ее себе на живот.
Девочка толкается, чувствуешь? Руби широко улыбнулась. Наверное, будет балериной или футболисткой.
На долю секунды на жестком красивом лице Ареса промелькнуло удивление.
Это она?
Да, прошептала Руби, наслаждаясь выражением его лица. Он впервые проявил интерес к ребенку.
Эмоции нарастали внутри Руби как снежный ком. Она больше не могла сдерживаться.
Я люблю тебя, призналась она. Я пыталась побороть это чувство, но не смогла. Я люблю тебя
Я люблю тебя, призналась она. Я пыталась побороть это чувство, но не смогла. Я люблю тебя
Арес мгновенно замкнулся, в глазах появились холод и отчуждение.
Мне пора, коротко бросил он и поспешно вышел.
Уставившись ему вслед, Руби поняла, какую непоправимую ошибку только что совершила. Ей не следовало этого делать. Сердце заныло от боли.
Из интеркома послышался голос миссис Форд.
Мадам, вас хочет видеть мужчина.
Руби, словно в тумане, нажала на кнопку.
Кто он?
Брэндон Лэссистер. Говорит, что пришел попрощаться. Пустить его?
Арес поморщился.
Брэндон. Человек из прошлого. Бывший жених, сбежавший от алтаря ради хоккейной карьеры. Может, Арес и прав, что запрещает себе любить.
Проводите его в утреннюю гостиную.
Руби спустилась вниз и вошла в уютную гостиную с видом на сад.
Привет, Руби. Брэндон поднялся с дивана, протягивая ей руку.
Он был почти таким же высоким и широкоплечим, как Арес.
Привет, устало ответила Руби, ответив на рукопожатие и присаживаясь на стул. Ты пришел попрощаться?
Слышал, ты теперь в Нью-Йорке. Беременна от этого богатого парня. Я хотел повидаться перед началом сезона, но сезон для меня уже закончен, увы. Я только что узнал, что со мной не продлили контракт.
Руби всплеснула руками:
Как же так, Брэндон?
Полагаю, не такой уж я хороший игрок.
Подавшись вперед, Руби взяла его за руку.
Мне очень жаль. Я знаю, что хоккей значит для тебя
Я был уверен, что ты меня поймешь, улыбнулся Брэндон. Ты всегда меня понимала. Хорошо, что мне удалось скопить немного денег. Вернусь в Стар-Вэлли и стану лыжным инструктором. Странно, но мне почему-то казалось, что, если я вернусь домой, ты будешь там дожидаться меня.
Руби отдернула руку:
Брэндон
Не продолжай. Я понял. Ты с этим парнем не из-за денег. С этим я мог бы соперничать. Но ты его любишь, да?
Глаза Руби налились слезами, и она молча кивнула.
Сильно?
Да, прошептала она. Но он не любит ни меня, ни ребенка и никогда не полюбит.
Брэндон нахмурился:
Тогда зачем ты с ним здесь? Поедем со мной домой.
Что? переспросила Руби сквозь слезы. Я же беременна от него.
Но это не значит, что ты его собственность. Тебе нужен тот, кто не боится стать отцом и мужем. Поедем со мной. Я был молод и глуп. Но если ты дашь мне второй шанс
Неожиданно в гостиной раздался громкий стук, будто что-то упало на пол. Руби и Брэндон разом обернулись, словно их поймали с поличным. В дверях стоял Арес. Его эбеновые глаза метали громы и молнии.
Сердце набатом стучало в груди, кровь бурлила в венах, гнев застилал глаза. Первобытный инстинкт обладателя-самца не давал рационально мыслить.
Этот ублюдок покушается на его женщину в его собственном доме? Сжав руки в кулаки, Арес угрожающе двинулся вперед.
Нет! Пожалуйста! Руби встала между соперниками.
При звуке ее голоса в голове у Ареса немного прояснилось. В огромных глазах Руби читалась мольба. Она просит за этого ублюдка-хоккеиста, который пытается у него отнять то, что принадлежит ему по праву?
Арес непонимающе взглянул на Руби:
Ты его защищаешь?
Я не нуждаюсь в защите, заносчиво ответил Брэндон, поднимаясь. Я не сказал ей ничего такого, что не мог бы повторить тебе в лицо, Куракис. Если ты не можешь ее полюбить и жениться, Руби заслуживает того, кто это сделает.
Арес едва сдерживался, чтобы не запустить в него цветной настольной лампой.
Брэндон, уйди, пожалуйста, тихо попросила Руби.
Хорошо. Я ухожу. Береги себя, Руби. Знай, что я в Стар-Вэлли. С этими словами Брэндон вышел из гостиной, ласково взглянув на Руби напоследок.
Что ему было здесь надо? холодно спросил Арес, как только за Брэндоном закрылась дверь.
Его только что исключили из команды. Он пришел попрощаться.
Он предлагал тебе бежать с ним!
Руби воинственно вздернула подбородок. Глаза недобро заблестели.
А тебя задело, что кто-то другой предлагает мне выйти за него замуж?
Арес сделал глубокий вздох, чтобы успокоиться.
Ну что за день сегодня?
Сначала его выдернули в офис, чтобы решить неотложную проблему с приобретением нового объекта собственности в Италии, и он поехал на работу вместо того, чтобы понежиться с Руби в постели.
Потом Руби дала ему послушать, как толкается ребенок, что вызвало у него шквал эмоций, и в довершение ко всему, она призналась ему в любви. Но он никогда этого не хотел. Женщины и раньше делали ему признания, а он только смеялся в ответ.
Но с Руби все по-другому. Он удивился своей реакции на ее слова. Его прошиб холодный пот, сердце колотилось как бешеное, ноги отказывались повиноваться, голова кружилась. Арес с трудом добрался до лимузина.
Он не мог позволить себе любви. Это чувство деструктивно. Это прямая дорога к слабости, боли и уязвимости. Ему это доподлинно известно. Любовь. Он солгал, когда сказал Руби, что это чувство ему незнакомо. Отец часто использовал это слово, однако лишь применительно к своим лошадям, охотничьим собакам, футбольному клубу, но никогда к жене или сыну.
Его мать лишь однажды в интервью прессе заявила, что скучает по сыну и любит его, когда он учился в интернате в Швейцарии. Арес тогда зачитал это интервью до дыр. Но когда он приехал на каникулы, то услышал от нее обычные слова: «Арес, ты ничтожество и такой же эгоист, как твой отец. Мне невыносимо тебя видеть!»
А его любовь к Мелиссе? Отец купил ее отказ встречаться с Аресом, посчитав, что сын еще слишком молод. А гречанка Диана, обещавшая ждать его и подарившая свою девственность другому? Если такова любовь, то он проживет и без нее.
Руби его любит. Но он не готов к отношениям, хотя и не желает причинить ей боль. Она не понимает, почему он избегает эмоциональной привязанности к ней и будущему ребенку.
Арес уставился на Руби горящим взглядом.
Если хочешь выйти за него замуж вперед! прорычал он, меряя шагами гостиную.
Почему ты так реагируешь? мягко спросила Руби, подходя ближе. Почему ты рассердился, когда я сказала, что люблю тебя? Почему избегаешь говорить о ребенке? Почему отталкиваешь меня?
Арес не отвечал, храня гробовое молчание.
Вероятно, ты прав, пробормотала Руби. Ничего у нас не выйдет.
Руби осмотрела гостиную, которую она так любовно декорировала в надежде на новую счастливую жизнь.
Зачем было нужно переделывать дом, если я даже не являюсь частью твоей жизни? грустно спросила она.
Являешься, хрипло ответил он.
Руби печально улыбнулась.
По ночам да. Но днем Я тебе не жена, и даже не подруга. Ты ведь не любишь ни меня, ни нашу дочку.
В душе он подозревал, что Руби с ним не останется, но надеялся на невозможное.
Останься, попросил он.
Остаться? Но я не твой домашний любимец, Арес. Я люблю тебя и хочу взаимности. Руби горько усмехнулась. Ты читаешь меня как открытую книгу, я же ничего про тебя не знаю. Может, секс и деньги и правда единственное, что ты можешь предложить женщине?
Он понял, что она действительно уйдет. Его разум метался в поисках решения, как ее удержать. Создать у нее иллюзию, что он ее любит.
Неожиданно на него снизошло озарение. Но одновременно его обуял дикий страх. Это всего лишь лист бумаги, но он свяжет их навсегда.
Он все устроит. Арес дотронулся до плеча Руби. Она подняла на него горестный взгляд.
Руби