Сьюки закатила глаза.
Затем Марта показала молодой паре в рваных джинсах и косухах, как размножить на ксероксе плакаты с рекламой местного концерта. Они заспорили, как лучше расположить исходную листовку, увеличивать ее или нет, сколько копий делать, и она тихонько отошла.
Мужчина в парке цвета хаки с небесно-голубым мехом на капюшоне хотел взять на дом все серии «Крепкого орешка». Марта не стала искать сама, а отправила его в раздел с DVD. Женщине в флисовом желто-красном шутовском колпаке с бубенцами велела не оставлять просмотренные книги на столике, а вернуть обратно на полки.
Следующей подошла Брэнда. Вынула из фиолетовой сумочки стопку меню для «Дома омаров». Бросила взгляд на часы с ремешком в виде лап леопарда и попросила:
Заламинируете их, Марта? У нас теперь будет чуть мрачнее. Атмосфернее. В духе скандинавского нуара.
Раньше Марта сказала бы «да» и засучила рукава, но сегодня она не стала спешить с ответом.
Оставьте их на столе. Сделаю, если время будет.
Краем глаза она заметила, как гордая за нее Сьюки ей кивает.
Придя домой, Марта заварила чаю и, пока он остывал, добавила к пустым пластиковым корзинкам у стены в столовой еще парочку. Сверху водрузила голову дракона и вся конструкция теперь напоминала тотемный столб.
Теперь, когда она сидела в деревянном кресле, ей было куда вытянуть ноги. Марта потянулась сначала одной ногой, потом другой, повращала ступнями ни сумки, ни коробки ей больше не мешали. Красота.
После чая она даже немного покружилась по освобожденному коридору и вдруг на коврике у двери увидела открытку. Она выглядывала из-под листовок с рекламой пиццы и уборки по дому.
Марта полюбовалась изображением маленького черного скотчтерьера и заглянула на обратную сторону. Почтовая марка первого класса, имя и адрес Мартины. И приписка от руки заглавными буквами маленькими, четкими, как у робота:
В ВОСКРЕСЕНЬЕ ДНЕМ, У ГЛАВНОГО ВХОДА В ПАРК АТТРАКЦИОНОВ В БЕНТОН-БЭЙ
НЕ ПЕРЕВОЗБУЖДАТЬСЯ
СЛАДКОЕ НЕ ЕСТЬ
СПИРТНОЕ НЕ ПИТЬ
СТАВОК НЕ ДЕЛАТЬ
ОТНОШЕНИЯ НЕ ВЫЯСНЯТЬ
ВЕРНУТЬ ВОВРЕМЯ
ДЖИНА
Глава пятнадцатая
Парк аттракционов
Марта явилась с запасом в десять минут и встала у входа в парк, рядом с двухметровым мороженым из стеклопластика с нарисованной на нем рожицей и большим языком. Она вытягивала шею, высматривая бабушкино кресло или белые волосы Джины, но их не было.
В животе трепыхалось, сердце отчаянно стучало, как на первом свидании. Чтобы убить время, она нарезала небольшие круги по тротуару и рылась в сумочке.
Больше всего хотелось узнать, как и почему бабушка оказалась жива, но минуты шли, и надежды улетучивались. Марта замедлила шаг, поникла. Достала открытку, проверила дату и время.
Где же Зельда?
Наконец в 12.16 показались бабушка, Джина и семенящий рядом с ними Перси. При виде грозной сиделки Марта немного приуныла, но ей все равно захотелось, как маленькой, подбежать к бабушке и запрыгать от радости. А еще обнять ее и убедиться: она здесь.
Подойдя к ним, Марта заметила, что губы Джины сжаты в твердую тонкую линию. Внутри всколыхнулось раздражение: с чего такая враждебность? Разве не должна она радоваться, что ее подопечная вновь обрела внучку, которую не видела много лет? Марте вспомнилась последняя строка в открытке: «Вернуть вовремя». Словно книжку в библиотеку.
Итак, мы договорились максимум полтора часа! предупредила Джина.
На ней были бежевый плащ, джинсы свободного кроя и серые лоферы. Белые волосы она распустила и выглядела не такой суровой, как прежде. Зельда, с шелковым шарфом на голове, сидела в инвалидном кресле, укутанная бирюзовым пледом.
Всего? нахмурилась Марта. Да у нас разговоров на годы!
Для первой прогулки достаточно.
Вообще-то я тоже здесь. Зельда подняла руку. И могу сама за себя говорить.
Джина посмотрела на нее.
Сегодня полтора часа, не больше. И пожалуйста, будь благоразумна, Эзмерельда. «Утиная рыбалка» или зал игровых автоматов это еще куда ни шло, но мне совершенно ни к чему, чтобы ты вывихнула плечо, играя в «Сбей кокос» или еще во что-нибудь эдакое.
Чтобы не сорваться, Марта сжала кулаки и, стиснув зубы, спросила:
Нужно ли мне знать что-то важное о бабушкином здоровье?
Нет, громко произнесла Зельда. У меня большая доза старости, вот и все. Это чертовски опасно. Лечению не поддается.
Марта чуть не рассмеялась; напряжение между ними чуточку ослабло.
Мы просто попьем кофе, а может, перекусим в кафе. Самое большое приключение, которое нас ждет, это мороженое с фруктами и орехами, сообщила она Джине.
Джина слабо улыбнулась:
Плохо вы знаете Эзмерельду, ответила она.
Она просто пытается, как умеет, обо мне заботиться, не шевеля губами, как чревовещательница, пробормотала Зельда, махая рукой Джине.
Очень уж она хм строгая.
Какая есть.
Они вошли в арку и оказались в самой гуще толпы. В воспоминаниях Марты парк аттракционов был волшебным местом: сверкающие огни, грохот музыки, смех. Теперь ей всюду виделись опасность и халатное отношение. На земле валялись толстые черные провода того и гляди зацепишься. На электромобилях облупилась краска, в нос шибал тошнотворный запах жареного лука. Все было крикливее, грубее.
Сколько лет пролегло между ней и Зельдой! От этой мысли Марте становилось трудно дышать. Когда кого-то крепко любил в прошлом, можно ли снова встретиться и не ощутить разочарования? Растают ли годы, словно их и не было, или встанут между вами ледяной стеной?
Довольно милое кафе, сказала она, когда они подошли, хотя место вовсе не выглядело привлекательным. Два фанерных клоуна держали доску с меню абсолютно все здесь подавалось с чипсами. Кажется, я еще ни разу не ела чипсы с сыром.
А ты голодная? Зельда резко затормозила.
Не особенно.
Хорошо. Зельда взялась за колеса кресла и ловко развернулась в противоположную сторону. Пошли.
Куда?
Хочу посмотреть на аттракционы.
Марта, нахмурившись, поспешила за ней.
Но нам надо поговорить
Успеется.
Марта посмотрела на часы. Десяти минут уже как не бывало. Она открыла рот, хотела сказать, что им обязательно нужно поговорить, но Зельда вдруг подобралась в кресле и потянула носом:
Сахарная вата, сказала она. Давай купим?
Джина сказала, тебе нельзя сладкое.
Если ты ей не скажешь, то и я не скажу.
Марта сжала зубы.
Она написала мне список.
Мне восемьдесят девять, Марта, сердито фыркнула Зельда. Не так уж много удовольствий у меня осталось. Что такого ужасного случится, если я съем сладкой ваты?
Не знаю, вздохнула Марта. Диабет? Кариес? Ожирение?
Все это я уже проходила. Разве что до ожирения дело не дошло. И Зельда покатила к прилавку.
Марта в отчаянии схватилась за голову вместо того чтобы наговориться всласть за все тридцать лет, бабушка хочет есть воздушную розовую дрянь.
Я угощаю! крикнула Зельда через плечо.
Марта догнала ее.
Я заплачу. Она достала из сумочки кошелек. А потом давай найдем какое-нибудь тихое место.
Зельда дотянулась до прилавка и шлепнула на него десятифунтовую банкноту.
Сахарную вату нам мне и моей внучке-перестраховщице. Самые большие порции, пожалуйста.
Вата в их руках подрагивала на ходу от ветерка. Марта внимательно рассматривала ком розового сахара в последний раз она ела такое в подростковом возрасте. Интересно, если взять и попробовать, в голове опять раздастся отцовский голос? Она закрыла глаза, прислушалась, но различила только отдаленный грохот рок-музыки, доносящийся с автодрома. Она осторожно наклонила голову набок и откусила маленький кусочек. Сахарные нити восхитительным образом растворились на языке.
«Выброси это, раздался в голове голос отца. Зубы испортишь. И для здоровья вредно».
Марта пыталась сопротивляться, но сахарная вата сделалась вдруг приторной и противной. Не в силах доесть, она выбросила ее в урну.
Предлагаю разочек прокатиться, сказала Зельда, глядя на электромобили.
Марта кашлянула.
Нам нельзя. Ты можешь
Что? Сломать бедро? Так я его сломала в саду, споткнувшись о грабли. И если ломать что-нибудь еще тогда уж с огоньком. Ты в курсе, что взрослая здесь я?
Марта уставилась на нее:
Я тоже.
Ой, да. Зельда широко улыбнулась. Я и забыла.
Марта не помнила, чтобы бабушка была такой упрямой. Она вообще помнила лишь общее впечатление о ней, а не конкретные черты характера. О человеке из прошлого невозможно помнить все, поняла вдруг Марта. В памяти хранится образ, и то не точный идеализированный. Десятки лет она лелеяла образ Зельды-супергероини, союзницы, лучшей подруги. А сейчас перед ней сидела тщедушная пожилая женщина в инвалидном кресле и весьма притом своенравная.
Давай вернемся в то кафе с клоунами! взмолилась она. Нам столько нужно наверстать. Мне необходимо узнать, что произошло. От эмоций перехватило горло. Почему ты исчезла? Почему родители сказали, что ты умерла?
Зельда обеими руками вцепилась в Мартино пальто. Глаза ее сияли от предвкушения.
Пожалуйста, давай посмотрим на аттракционы, ну хоть чуточку. У меня дома чудный вид из окна зеленые поля, лютики, синее небо. Но иногда хочется другого людей, движения. Пожилым людям порой надоедает рассматривать старые фотографии и до одури любоваться пейзажем. Мне хочется, чтобы вокруг были яркие огни, музыка, молодежь. Когда-то ведь и я так веселилась.
Марта посмотрела на бабушкины узловатые пальцы. Сглотнула вставший в горле ком.
Я понимаю, но я так давно тебя не
Зельда пропустила это мимо ушей. Она прокатила коляску вперед-назад и сказала:
Люди видят только инвалидное кресло или женщину, сморщенную, что твой грецкий орех. А я в душе по-прежнему молодая. Просто тело подводит.
Марта закусила губу. Когда она была помоложе, ей нередко с восхищением свистели вслед и отвешивали комплименты по поводу лица и фигуры. Они с Джо любили друг друга. Но потом она стала ухаживать за родителями и словно ушла в тень. Не было больше Марты как таковой, была только дочь-сиделка Томаса и Бетти. Ее привлекательная, яркая внешность выцвела, как забытый на солнце журнал.
Я до сих пор представляю тебя в той классной юбке с котятами. Ты лазишь в пещеры и копаешь яму, чтобы добраться до Австралии, сказала она.
Правда? Глаза Зельды сделались похожими на хрусталь.
Марта кивнула. Провела языком по зубам. Если уступить бабушке, то, может, она охотнее согласится поговорить.
Так куда ты хотела пойти? спросила она.