Что на экране? спросил он в переговорную трубу.
Кто-то из штурманской назвал пеленги и дистанции; конвой в полумиле позади правого траверза вне зоны видимости. Эхосигнал в трех милях впереди.
Это британский корвет, сэр.
Очень хорошо.
Экран сильно рябит, сэр. И дергается.
Очень хорошо.
Теперь к рации.
Джордж Гарри. Слышите меня?
Гарри Джорджу. Слышу вас. Сила сигнала три.
Вы от меня на пеленге ноль-восемь-ноль. Видите меня на экране?
Да, сэр, видим вас, пеленг два-шесть-два, дистанция три с половиной мили.
Очень хорошо. Я пройду у вас за кормой. Сейчас сброшу скорость и начну гидролокацию.
Есть, сэр.
Краузе положил трубку.
Мистер Найстром, снизьте ход до назначенного. Начните гидролокацию.
Есть, сэр.
Возьмите курс, чтобы пройти за кормой у «Джеймса» и «Виктора». К конвою не приближайтесь.
Есть, сэр.
К своей досаде, Краузе вновь ощутил усталость в ногах. Не с чего еще уставать. И он с неудовольствием понял, что недавняя еда лишь ненадолго отогнала подавленность. Это стало ясно по внезапной мучительной мысли об Эвелин. Эвелин и ее чернявом красавчике-адвокате из Сан-Диего. Здесь, в черной атлантической ночи, над невидимыми вздымающимися валами, эта мысль была ужасна, нестерпима. Наверное, Эвелин имела право его разлюбить. Он зануда. И он с ней ругался и был неправ, просто не мог сдержаться, когда она возмущалась, что он так много времени проводит на корабле. Она не понимала и он виноват, что не смог объяснить. Кто-нибудь поумнее сумел бы раскрыть ей свои чувства, свои принципы. Три года уже прошло, а воспоминания все равно как ножом по сердцу.
Думать об этом сейчас было такой же пыткой, как тогда проживать. «Признан годным и оставлен в прежнем звании» эти слова так много значили для него и так мало для Эвелин. Ссоры, затем чудовищная боль при известии об адвокате. Много хуже любой физической боли, что Краузе довелось испытать. Их брак продержался два года: месяц счастья тихого счастья. Насмешливое изумление Эвелин, когда та поняла, что вышла за человека, который утром и вечером со всей искренностью молится на коленях; ее чуть более раздраженное удивление, что муж не хочет оставить скучные обязанности старпому и пойти в гости, это немного отравляло радость.
Краузе попытался прогнать воспоминания. Из-за непривычки к самоанализу он не знал, что это типичная тоска ночной вахты, что сожаления всегда накатывают на него в часы между полночью и четырьмя утра, когда ослабевает жизненный тонус. И все равно он с ними боролся. В конце концов, именно из-за этого смазливого брюнета он сейчас в Атлантике. Сам попросился на Атлантическое побережье; боялся случайно встретить Эвелин в Сан-Диего или Коронадо, услышать о ней сплетню. Если бы не смазливый адвокат, Краузе мог бы погибнуть в Пёрл-Харборе, как многие его товарищи.
Мысль эта могла бы ободрить, но не ободрила. Отчасти подавленность Краузе была реакцией на перенапряжение во время недавних боевых действий. Как многие хорошие бойцы, он в схватке испытывал подъем сил, нечто сродни упоению и теперь, в относительно спокойные минуты, расплачивался за это с процентами тем более мучительно, что вчерашний опыт был для него первым. Бесконечная тоска окутала его так же плотно и непроницаемо, как чернота ночи, покуда он бессмысленно терзал себя мыслями об Эвелин и ее адвокате и мечтал о несбыточном, о том, чтобы каким-то фантастическим способом вернуть их браку разом и опыт, и чистоту. Пиканье локатора звучало реквиемом по его мертвому счастью.
Орел вызывает, сэр, сказал Найстром, и Краузе подошел к рации.
Мысль эта могла бы ободрить, но не ободрила. Отчасти подавленность Краузе была реакцией на перенапряжение во время недавних боевых действий. Как многие хорошие бойцы, он в схватке испытывал подъем сил, нечто сродни упоению и теперь, в относительно спокойные минуты, расплачивался за это с процентами тем более мучительно, что вчерашний опыт был для него первым. Бесконечная тоска окутала его так же плотно и непроницаемо, как чернота ночи, покуда он бессмысленно терзал себя мыслями об Эвелин и ее адвокате и мечтал о несбыточном, о том, чтобы каким-то фантастическим способом вернуть их браку разом и опыт, и чистоту. Пиканье локатора звучало реквиемом по его мертвому счастью.
Орел вызывает, сэр, сказал Найстром, и Краузе подошел к рации.
Орел Джорджу! Орел Джорджу. В голосе англичанина сквозило нетерпеливое волнение.
Джордж Орлу. Прием.
Контакт на пеленге ноль-пять-ноль от нас. Идем на него.
Я поверну к нему. Дистанция?
Самая дальняя.
Очень хорошо.
Тоска исчезла. Не просто забылась, а исчезла, как не было. Краузе запросил у штурманской курс.
Я принимаю управление, мистер Найстром.
Есть, сэр.
Дикки Джорджу! Дикки Джорджу!
Рация позвала Краузе в тот момент, когда он задавал новый курс.
У нас тоже контакт. Дальний, на пеленге девять-семь. И эхо тоже. Пеленг один-ноль-один, дистанция двенадцать миль.
Очень хорошо. Подойду к вам после того, как помогу Орлу.
Джордж! Джордж! ворвался в разговор новый голос. Говорит Гарри. Слышите меня?
Джордж Гарри. Слышу вас.
У нас эхо. Дистанция двенадцать миль, пеленг два-четыре.
Очень хорошо. Надо было сказать что-то помимо «очень хорошо». Отправлю к вам Орла, как только он освободится.
Новая атака, возможно решающая. Запланированная на этот самый темный час, середину ночной вахты, когда энергия и бдительность ниже всего.
Орел Джорджу. Контакт поворачивает. Похоже, идет в вашу сторону.
Очень хорошо.
Локатор докладывает контакт, сэр. Дальний, пеленг ноль-девять-ноль.
Очень хорошо.
Почти прямо по курсу. Нет смысла поворачивать.
Орел Джорджу. Контакт на пеленге два-семь-один от меня. Дистанция одна миля.
От меня на пеленге ноль-девять-ноль, дистанция дальняя.
Ноль-девять-ноль, дальняя. Вас понял, сэр. Идем на него.
Я изменю курс на ноль-восемь-пять.
Ноль-восемь-пять. Вас понял, сэр.
Иначе два корабля, между которыми чуть больше двух миль, шли бы в темноте курсом на столкновение.
Лево помалу до курса ноль-восемь-пять.
Есть лево помалу до курса ноль-восемь-пять. На румбе ноль-восемь-пять, сэр.
Локатор докладывает контакт впереди, пеленг неопределенный. Доплер много выше.
Доплер много выше; как Краузе и ожидал, «Килинг» и подлодка в момент наблюдения шли почти прямо друг на друга.
Орел Джорджу. Контакт все еще поворачивает. Пеленг два-семь-шесть. Дистанция один-пять-ноль-ноль. Мы по-прежнему поворачиваем за ним.
Я сохраню нынешний курс.
Два корабля в темноте выполняют сложную фигуру танца. Подлодка может завершить круг, может сделать S-образный поворот и устремиться в противоположную сторону. Задача либо перехватить ее, либо загнать в сторону «Виктора», не столкнувшись в темноте и не создавая помех для аппаратуры партнера.
Дикки Джорджу! Я атакую, вмешался в разговор канадский голос.
Очень хорошо.
Все равно что жонглеру удерживать в воздухе три мячика одновременно.
Локатор докладывает контакт на пеленге ноль-восемь-семь. Дистанция одна миля. Доплера нет.
Кто за локатором?
Эллис, сэр, ответил телефонист.
Хорошо; меньше шансов принять за подлодку пилленверфер.
Орел Джорджу. Похоже, она поворачивает назад.
Очень хорошо. Я сохраняю курс.
Локатор докладывает дальние взрывы, сэр.
Очень хорошо.
Должно быть, это глубинные бомбы Дикки.
Локатор докладывает контакт прямо по курсу. Доплер много выше. Дистанция тысяча пятьсот ярдов.
Очень хорошо. Джордж Орлу. Она снова идет прямо на меня. Не приближайтесь.
Орел Джорджу. Есть, сэр.
Английский голос был холоден и ровен. Ни намека на охотничье возбуждение.
Орел Джорджу. Мы на курсе ноль-один-ноль.
«Виктор» был точно за кормой подлодки и шел ей наперехват на случай, если она повернет вправо.
Локатор докладывает контакт прямо по курсу. Доплер много выше. Дистанция тысяча двести ярдов.
Локатор докладывает контакт прямо по курсу. Доплер много выше. Дистанция тысяча двести ярдов.
Судя по всему, на подлодке еще не знали о приближении «Килинга» все их внимание было направлено на «Виктора». А может, близость «Виктора» создавала помехи для гидроакустических устройств подлодки. Наверное, сказывалось и то, что ее нос смотрит точно на нос «Килинга».
Локатор докладывает нечеткий контакт, сэр. Приблизительно прямо по курсу. Доплера нет. Дистанция приблизительно тысяча сто.
Очень хорошо.
Очевидно, немец заметил «Килинг» и что-то в связи с этим предпринял.
Локатор докладывает контакт прямо по курсу. Это «пузырь», сэр. Дистанция тысяча.
Подлодка выбросила пилленверфер, который не обманул Эллиса, но не дал тому определить ее новый курс.
Локатор докладывает возможный контакт на пеленге ноль-девять-два, дистанция тысяча сто ярдов. «Пузырь» по-прежнему прямо по курсу.
Значит, подлодка, скорее всего, повернула влево; для нее это самый выгодный курс. А благодаря пилленверферу она еще и выиграла дистанцию, оторвалась от «Килинга».
Право руля. Курс один-ноль-ноль. Джордж Орлу. Контакт, похоже, повернул влево и сбросил пилленверфер. Я поворачиваю вправо. Курс один-ноль-ноль.
Один-ноль-ноль. Вас понял, сэр.
Локатор докладывает нечеткий контакт слева по курсу.
При повороте «Килинга» контакт и должен быть нечетким.
Орел Джорджу. Мы видим только пилленверфер, сэр. Других контактов нет.
Очень хорошо.
Подлодка была между «Килингом» и «Виктором», и, хотя на нынешних курсах они быстро расходились, разумнее было не поворачивать, пока ситуация не прояснится.
Локатор докладывает нечеткий контакт на пеленге ноль-восемь-пять. Дистанция тысяча двести ярдов. Похоже на «пузырь».
Без сомнения, «пузырь». Трудно было понять, что сделала лодка. Она могла окончательно сбить их с толку, если резко изменила глубину. Лучше идти прежним курсом; даже если на этом курсе и он, и «Виктор» уходят от последнего известного положения лодки.
Локатор докладывает контакт на пеленге ноль-восемь-ноль. Дистанция тысяча триста ярдов. Контакт слабый.
В любом случае уже далековато.
Лево помалу до курса ноль-девять-ноль. Джордж Орлу. Поворачиваю влево. Курс ноль-девять-ноль.
Ноль-девять-ноль. Вас понял, сэр.
На румбе ноль-девять-ноль.
Очень хорошо.
Локатор докладывает слабый дополнительный контакт, дистанция неопределенная, пеленг три-пять-ноль.
Три-пять-ноль? Позади его правого траверза, несмотря на поворот?