Мне уже надоедает работать поваром, а Аркадий рад, что варка супа занимает много времени. Ему проще быть Кристиной вдали от посторонних глаз. Тем более от глаз мужа.
«Ваш суп готов. В тарелку можно положить половинку вареного яйца и мелко нарезанную зелень»
Черпак в руке. Суп в тарелке.
Дорогой, идем ужинать, зову Славу и раскладываю приборы на столе.
От блюда поднимается пар. Муж ест суп. А я собираюсь уходить. Как можно скорее отсюда. Уговор был, пока Рита отвлекает Кристину, Аркадий протестирует свои способности в более сложной ситуации.
Все, вечер прошел, считаю, успешно, и я прощаюсь со Славой.
Сытый муж, лезет обниматься. Он явно настроен на продолжение. Интим не входит в мои планы, и я сканирую глазами комнату в поисках подходящего предмета. Я собираюсь вырубить Славу чем-нибудь тяжелым. Он тычется своим усатым ртом. Меня сейчас стошнит. А Аркадий выворачивается и снова меня удивляет.
Пойду прогуляюсь.
Куда? Ты на время смотрела? Он крутит пальцем у виска и приближает свои усы к моему лицу. Хочешь в завтрашнюю сводку с Резаком?
Я договорилась с Ритой, говорит Аркадий и отталкивает мужа.
Я удивляюсь его находчивости.
Слава говорит, что мы с Ритой две полуночницы, говорит, чтобы долго не засиживались, говорит, что продолжим, когда я вернусь домой. Он говорит и противно подмигивает.
Я пулей вылетаю на улицу. Повезло, что у этой Кристины нашлась подруга Рита.
Я забегаю за угол, где лежит сумка с моими вещами. Аркадий возвращает привычное лицо, а я натягиваю свои джинсы. Два квартала я бегу вприпрыжку. Сердце колотится.
Интересно, как Рите удалось отвлечь так надолго жену Славы?
Сворачиваю за магазином, через двор, по мостику. Вдоль ручья, который местные отчего-то считают рекой. Спускаюсь к остановке.
Кажется, я справился. Все получилось.
Сажусь на скамейку, и меня накрывает усталость. Я измотан эмоционально, а Аркадий просто без сил.
Возвращаюсь домой.
Целый вечер тело Аркадия притворялось Кристиной, и сейчас и тело, и Аркадий, и я сам рады оказаться в своей квартире.
Без лишних разговоров, мимо Риты, пробираюсь в спальню. Залезаю под одеяло. Мне хочется спрятаться, я закрываю глаза, мне хочется поскорее уснуть.
Кручусь на кровати. Лицо ноет. Аркадий перенапрягся. Притворяться Кристиной оказалось труднее, чем я думал.
Не получается сосредоточиться на чем-то одном. Мысли разбегаются, но должен признаться, мне это нравится. В таком состоянии без труда быстренько усну. В ушах звенит. Глаза закрыты. Стараюсь дышать равномерно. Начну считать овец. Одна, вторая
Как все прошло? слышится голос прямо над ухом.
Как все прошло? слышится голос прямо над ухом.
Рита, обыкновенно тактичная, сейчас просто не чувствует момент и мешает мне отдыхать. Ей не терпится. Ей, естественно, интересно, справился ли Аркадий с ролью женщины. Но я не готов сейчас разговаривать.
Я хочу спать.
Просто отлично! отвечаю сквозь зубы и, не открывая глаза, снимаю ботинки.
Я понимаю, что улегся в одежде. Плевать. Мне лень подняться. Стаскиваю штаны. Они комом укладываются под одеялом.
Один носок снялся вместе с джинсами, второй наполовину сполз. Плевать. Спихиваю ногами ком с кровати и слышу, как пряжка звонко встречается с полом.
Притворяться женщиной не сложно, говорю и замечаю, что за окном уже светло.
Я протираю глаза. Проверяю. Да. Совершенно точно утро.
Получается, я проспал всю ночь. И не выспался. Или я сейчас еще сплю, и мне все это снится?
Кручу головой по сторонам. На часах десять утра. Аркадий вернулся домой около девяти вечера. Сразу лег спать. Усталость никуда не делась. Я истощен, а Аркадий лыбится.
Рита смотрит на довольное лицо Аркадия. Глаза щурятся от лучей яркого солнца, пробивающихся через занавеску, от чего ее лицо выглядит каким-то бледным и нетипично хитрым. Как у лисицы из старых мультиков.
Я в тебе не сомневалась. Пойдем.
Она зовет меня на кухню. Говорит, что у нее есть еще что-то для меня, и садится за стол.
Опусти сюда пальцы.
Она ставит чашку перед Аркадием. Из чашки неприятно пахнет, и я смотрю на Риту.
Просто опусти.
Я трогаю жидкость и отдергиваю руку. Аркадию больно. Он дует на палец и продолжает вопросительно смотреть на Риту.
Что это?
Кислота, спокойно отвечает Рита. Обычным тоном, будто в чашке какао и ничего особенного не происходит.
Но зачем?
Рита говорит, что отпечатки в моей профессии только мешают. Говорит, что я должен избавиться от них. Нужно сжечь кислотой подушечки.
Спектакль в кафе, ужин и прочее баловство это лишь цветочки. Это лишь начало. Она говорит, что по отпечаткам меня быстро вычислят, найдут и арестуют. Говорит, тогда я не смогу ей помогать.
Почему бы не замахнутся на большее?
Я помню это.
Это уже происходило со мной. Дежавю. Вернее, нет, скорее это проблески памяти.
Я вспомнил.
Я сейчас сплю? Нет.
Она выкладывает на стол кипу бумаг. Рита листает документы и показывает мне фотографии.
Это как вариант. Выбери сам.
Она протягивает мне стопку чужих паспортов. Где она их взяла? Документы новые, с разными гербами на обложке.
Что это?
А как по-твоему? Не тормози, соображай уже.
Помню. Я разворачиваю. Мне на выбор предлагается четыре мужских паспорта и два женских.
Фотографии неудачные, любой более-менее похожий человек может выдать себя за их хозяина.
Кто все эти люди?
Не переживай. Документы настоящие.
Я и не сомневаюсь в их подлинности, мне интересно, кто они, эти люди с фотографий.
Я отодвигаю от себя стопку.
Кто они?
Ты как всегда. Дотошный. Все, что тебе нужно о них знать, это то, что их больше нет. И никто не станет их искать. Это призраки.
Она нетерпеливо щелкает пальцами. Она настаивает, чтобы я выбрал себе новую личность.
Выбирай уже. Кем будешь?
Но я не хочу выбирать. Я хочу оставаться собой. Я хочу, чтобы она меня отпустила. Я устал быть ее рабом.
Помню. Мне нужна свобода. Я готов бороться. А Аркадий твердит, что не хочет ничего менять, ему это не нужно.
На. Она наугад достает один из паспортов. Если сам не можешь выбрать, я помогу. Она разворачивает, смотрит на фото, затем на меня, опять смотрит на фото и читает. Теперь тебя зовут Аркадий.
Я помню. Именно так все и произошло.
Так я стал Аркадием.
Обыкновенная случайность. С таким же успехом я мог бы стать Галиной или Егором.
Выбор сделан.
Я беру документ.
На главной странице плохо пропечатанный снимок замученного жизнью лица. Со страницы, нахмурив лоб, на меня смотрит мужчина, типичный работяга. Такой вполне себе может работать сторожем, сантехником или механиком. Или строителем.
Аркадий, засунь, пожалуйста, пальцы в кружку. Рита подвигает кислоту ближе и берет меня за руку.
Я машу головой. Я не хочу. Я не согласен.
Не начинай. Ее голос становится строгим. Не хочешь по-хорошему? Она прячет руку за спину.
И это я тоже помню.
Я знаю, что у нее за спиной. Мне нельзя спорить. Больше, чем свободы, мне хочется жить.
Я знаю, что у нее за спиной. Мне нельзя спорить. Больше, чем свободы, мне хочется жить.
Непроизвольно смотрю через открытую дверь в соседнюю комнату. Смотрю на прикованное к столу тело. Кровь еще стекает на пол. Тягучими каплями ударяется о целлофан. Кап-кап. Красная. Выстраданная. Уверен, она еще теплая. Уверен, если продолжу спорить с Ритой, займу место того растерзанного бедняги.
Рита стучит пальцем по столу. Другая рука все еще у нее за спиной.
Мне еще долго ждать?
Я не хочу, я борюсь. Без слов. Борюсь с ней, с собой. Я противлюсь изо всех сил. А Аркадий выпрямляет ладонь, улыбается, и мои пальцы погружаются в жидкость.
Чашка бурлит. Кислота выжигает кожу на подушечках. Аркадий стонет, ему больно.
Аркадий готов заплакать. Аркадий готов, а я нет.
Вот, молодец, подбадривает Рита. Ты мой любимчик.
Помню. Помню, как сейчас.
Аркадий кривится от боли, но мои пальцы все еще в кружке с кислотой.
Не забывай, Аркадий. Ты живешь только потому, что я тебя люблю. Ты невероятно талантлив. Она наклоняется и целует меня в лоб.
Я вынимаю пальцы. Мне не хочется на них смотреть. Я отворачиваюсь и упираюсь взглядом в извилистый растительный узор на обоях.
Рита помогает обработать раны. Она бережно бинтует мне руки.
А сейчас надень. Она достает желтые резиновые перчатки. И помоги мне тут все прибрать.
Аркадий послушно идет в комнату и расфасовывает части тела по пакетам. Словно кондитер. Словно упаковщик гирлянд.
Затем он наливает в небольшую ванночку химическую смесь. Сладкий запах разлетается по комнате.
Буквально мгновение Аркадий колеблется, и мои руки переносят лицо жертвы в ванночку с формалиновым маринадом. Аркадий знает, как правильно обрабатывать кожу. Рита всему научила. Она ловко накрывает ванночку крышкой, и вот мои руки уже сворачивают целлофан.
Аркадий протирает тряпкой пол, составляет пакеты у стенки.
Когда Аркадий выполнил всю грязную работу, Рита приглашает меня ужинать.
Можешь снять перчатки, и будем есть.
Она нарезает салат. Лезвие острого ножа выстукивает по доске. Овощи занимают свое место на тарелке. Рита добавляет соль и садится. Я просто подчиняюсь и сажусь рядом.
Помню.
Я смотрю на салат и вижу распотрошенное тело. Смотрю на помидор и меня вот-вот стошнит.
Аркадий с аппетитом разжевывает брокколи, а я вспоминаю слова Риты: «Здоровое питание. Это панацея для души. Тот, кто ест мясо, в сто раз злее вегетарианца. Жуй тщательнее фасоль».
Аркадий звонко хрустит огурцом, а я слышу хруст переломанных костей жертвы.
Теперь можно отправляться отдыхать.
Рита встает из-за стола и показывает на дверь.
Но Я хотел
Спать! Я сказала!
Она кричит шепотом, от чего ее строгий тон звучит еще более угрожающе. Я сжимаю зубы.
Мне страшно. Я готов ударить девушку. Готов дать бой. А Аркадий идет в чулан, пристегивает себя за ошейник на цепь и возвращает ключи Рите.
Сладких снов, мой хороший.
Я помню.
Она спрашивает, почему бы нам не замахнуться на большее. А я не хочу ей помогать.
Она ждет, что я стану притворяться другим человеком, чтобы заманивать жертву в западню. Она тренирует, натаскивает меня, как сторожевого пса. Ждет, что я стану выполнять команды. Стану превосходной дрессированной, безотказной наживкой.
Аркадий устраивается в углу. Подпихивает одеяло под бок, а мне нужно в полицию. Мне нужно обо всем им рассказать. Я обязан остановить Риту. Надо придумать, как перехитрить свою собственную маску. Сделать так, чтобы Аркадий меня не выдал.