Я сам себя загнал в эту дурацкую западню. Теперь и мне, и бедной девушке конец.
Рита как-то догадалась, что на матрасе сейчас я вместо пленницы.
Слишком, слишком долго возился с проклятым Аркадием. К моменту, когда удалось его подчинить, Рита уже вставляла ключ в замок. Все, что мне оставалось, сказать пленнице спрятаться и посадить себя на цепь вместо нее. Я как смог изменил лицо, что успел переодел, и нацепил ошейник. Баран. Зачем я застегнул замок?
На самом деле, план был хорош. Мы просто не успели. Приди Рита на десять минут позже, все было бы по-другому.
Не успели.
Трусливый Аркадий упорно не хотел подчиниться.
Доказывал мне свое главенство. Никак не мог понять, что он, это лишь моя удобная маска. И теперь бедная девушка прячется за шторкой в душе. Теперь Рита идет на охоту. Теперь она подкрадется и резко отдернет занавеску. А там девушка. Сидит, зажмурилась, трясется, ждет и надеется на меня. Рассчитывает на меня. Надеется, что я отвлеку Риту. Ждет обещанной возможности для побега.
А кто тут у нас? доносится из ванной голос Риты.
Визг пленницы, переходящий в крик ужаса, врезается мне в уши.
Я зажимаю голову руками, мне невыносимо это слышать. Я подвел. Это все из-за меня. Это все из-за Аркадия.
Я не хочу, но слышу шлепки. Рита ругает и хлещет девушку по лицу. Рита истерически хохочет, девушка всхлипывает.
Я рычу. Я безуспешно стараюсь дотянуться до ключей.
Хороший сюрприз вы мне приготовили, кричит через смех Рита и продолжает избивать пленницу.
Кажется, она искренне рада нашей попытке сбежать.
Я цепляю ногой кресло. Оно падает набок. Я хочу подтянуть его за ножку и использовать как крюк. Ошейник душит. Делаю глубокий вдох и снова пробую пододвинуть кресло.
В ванной продолжается возня.
Я знаю, девушка не сопротивляется. Это Рита крушит все, что под руку попадается. Бьет чем попало свою жертву и хохочет.
Сумка с новыми инструментами в прихожей. Не дай бог, Рита пустит их в ход. Мне нужно торопиться.
Кое-как достаю ключи.
В связке много маленьких, от ошейников, и один большой от замка, что крепит цепь к стене. Аркадий много раз ими пользовался, в другой ситуации я с ходу определил бы, какой ключ от моего ошейника. Но сейчас у меня просто нет времени выбирать подходящий, хватаю самый большой. Вставляю в замок. Проворачиваю. Цепь слетает с петли.
Свободен.
Я помогу.
Собственными руками придушу Риту. Подбегу и стану душить. Без разговоров. Душить. И я не отвернусь. Буду смотреть, как ее мерзкое лицо искривляется от боли. Как синеют ее губы. Как на ее шее под моими пальцами проступает кровь. Наблюдать, как ее ноги скользят по мокрой плитке, как она ногтями цепляется за жизнь. Как в ее глазах взгляд хищника меняется на беспомощный молящий о пощаде. Но я не пощажу.
Не дождется, тварь.
Вооружаюсь цепью, наматываю свободный конец на кулак, пропускаю часть звеньев под мышкой, на случай, если Рита начнет бороться. Если ухватит за поводок, это не даст ей меня задушить.
Хочу подняться.
Но меня останавливает неприятное ощущение в правом плече. Я смотрю на плечо, из него торчит здоровенный шприц.
Какой прыткий, говорит Рита у меня за спиной. Вот за что я тебя люблю, Аркадий.
Прежде чем потерять сознание, успеваю разглядеть окровавленное лицо пленницы. Она, кажется, еще дышит.
Рита швыряет девушку на матрас рядом со мной, выдергивает шприц из моего плеча, наполняет и делает укол пленнице.
Я лежу, не могу пошевелиться.
Аркадий бормочет, что он не виноват, что его заставили, а я надеюсь, что завтра не проснусь.
Рита повторяет, какой прыткий, какой прыткий и расплывается в пространстве, вместе с размазанными маслеными красками стенами, потолками, креслом и пленной девушкой.
Проклятый Аркадий. Проклятые ириски. Этот запах, самый отвратительный на свете.
Я дотрагиваюсь до лица пленницы. Оно в крови, и мои пальцы становятся липкими. Словно во сне, я поднимаюсь. Тело, которое должно было уже окаменеть, все еще двигается. Шатаясь и цепляясь за стены, я иду на кухню. Каждый шаг отдается острой болью в голове.
Рита наблюдает. Она мне не пытается помешать. Она идет следом. Наверное, хочет посмотреть, что я задумал.
Аркадий опирается локтем о стену. И я пишу кровью на стене. Прямо над обеденным столом.
Пишу послание. Шифр, понятный одному мне. Набор символов, тарабарщина, но это поможет мне вспомнить. Я не собираюсь снова потерять память. Пальцы выводят на стене буквы выдуманного алфавита.
Наутро, когда препарат подействует и я все забуду, эта надпись единственное, что мне поможет.
Рита смеется.
Говорит, что и не догадывалась, что во мне дремлет настоящий Пикассо. Она хохочет, и ее голос становится демонически низким.
Сейчас на кухне смеется надо мной не хрупкая девушка, а жуткий демон из самой преисподней.
Укол продолжает действовать.
Я больше не могу контролировать Аркадия. Он снова завладел моим телом. Это его защитная реакция, это мой инстинкт выживания.
Когда Рита удостоверится, что Аркадий вернулся, что он стал прежним, что он больше не угроза, все пойдет по-старому. Она его не убьет, можно даже не мечтать. Утром она сядет в кресло, последит за моей симфонией. Затем приготовит завтрак. Позовет к себе Аркадия. Накормит и напоит. И она больше не забудет сделать ему инъекцию. Она проконтролирует. Еще она проследит, чтобы я больше никогда не смог помешать Аркадию принимать ее лекарство. Все. Второго шанса у меня нет.
Больше Рита не допустит прокола.
Я чувствую, как трудно Аркадию стоять. Он готов упасть прямо здесь, на кухне.
Рита приговаривает, что все хорошо. Говорит, что не нужно бороться. Говорит, чтобы я расслабился и шел в постельку.
А я и не сопротивляюсь. Я сдаюсь.
Не пойму почему, но Аркадий все еще борется. Он обводит мое послание. Он удивляет и себя и меня. Куда-то подевался его страх. Куда-то испарился мямля.
Аркадий поднимает с подоконника что-то тяжелое, и с разворота тупой тяжелый предмет встречается с головой Риты.
Я падаю на пол.
Аркадий лежит без сил. Рита лежит рядом. Пленница без сознания в соседней комнате. Может, она мертва?
Я закрываю глаза и надеюсь, что завтра утром никто из нас четверых не проснется.
Ты любишь улиток? Они такие маленькие и беззащитные.
Рита садится на край стола и ставит возле себя кастрюлю.
Она поднимает крышку, смотрит туда и опускает в кастрюлю руку. Она что-то вылавливает и достает из воды ракушку.
Не любишь? А я их просто обожаю.
Рита разглядывает асимметричную, овально-коническую улитку.
Раковина бледно-коричневого, ближе к бежевому, цвета, с размазанным узором, напоминающим географическую карту какой-то неизвестной планеты. Гладкая, глянцевая. Она узкая у основания и расширяется кверху. Ее вершина увенчана короной из мелких топорщащихся пупырышек. Так и хочется поднести ее к уху и послушать звуки моря.
Улитка не подает признаков жизни, но можно не сомневаться, внутри прячется какое-то ужасное голодное существо.
Рита возвращает ракушку в кастрюлю и вытирает руку о свои распущенные волосы.
Она закидывает ногу за ногу, запрокидывает голову и закрывает глаза.
Ах. А ты пробовал их на вкус? Я про улиток. В ее голосе чувствуются нотки ностальгии. Некоторые люди любят всякие экзотические блюда. Ну разных там лягушек, тараканов.
Она открывает глаза, смотрит на обнаженную распятую на столе жертву и стучит извивающееся тело по животу.
Судя по тебе, вполне мог пробовать. А? Разве нет? Что молчишь?
Рита закрывает ладонями рот и смеется.
Она говорит, ой, ты же не можешь ответить. Она показывает катушку ниток и иголку.
Пока ты Да Пока ты крепко спал, я зашила тебе рот. Она смеется глупым смехом, тем, который используют гламурные дамы, чтобы скрыть свой промах. Ты не против, что я так поступила?
Она складывает ладони и подсовывает их себе под подбородок. Она любуется своей работой.
Рита говорит, что, наверное, зря зашила. Да еще без спроса. Говорит, что не знает, как теперь им общаться. Как делиться мнениями, эмоциями. Хотя шов, говорит она, получился ровным, стежок к стежку. Не ювелирная работа, но начинающий хирург позавидовал бы.
О! Я, кажется, придумала. А давай, если ты киваешь, это значит «да». Ну а если «нет», просто промолчи. Договорились?
Жертва не реагирует.
Рита хмурит брови.
Это значит нет? Тебе не нравится моя игра?
Рита поднимает за палец руку пленника, так чтобы он мог ее видеть. Она говорит, подумай еще раз или попрощайся с мизинцем.
Жертва трясется. Стонет. Часто и глубоко дышит. Ноздри склеиваются на вдохе и тихо присвистывают на выдохе. Грудь вздымается, как поддув для кузнечного горна.
Так что? Поиграем? Она прислоняет ножницы к его мизинцу.
Жертва судорожно кивает головой. Кашляет, рот напрягается, нитки впиваются в губы. Жертва стонет от боли. Извивается, старается унять першение в горле.
Рита говорит, что так-то лучше.
Говорит, что рада, что им все же удалось найти общий язык. Она говорит, что теперь им будет не скучно. Теперь они здорово проведут время. Говорит и нажимает на ножницы.
Поздно! Рита кричит и размахивает перед лицом жертвы отрезанным пальцем.
Она смеется и говорит, что не виновата.
Говорит, что нужно было сразу отвечать и быстрее соображать. А то, говорит, как с планшетом разгуливать и унижать людей, так горазд, а как с хорошенькой девушкой поиграть, так сразу в кусты.
Рита говорит, что парень, наверное, не так себе представлял этот вечер, когда настаивал на своем «познакомиться поближе». Она трогает парня за пенис его отрезанным пальцем. Оттягивает за крайнюю плоть и говорит, чтобы он не дергался. Говорит, что не сделает ничего плохого. Сейчас просто хочет оправдать его ожидания. Он наверняка планировал, что разденется и что она потрогает его сардельку.
И не мычи мне тут. Держи себя в руках. Ты же мужчина!
Рита опускает окровавленный мизинец в кастрюлю с ракушками. Она размешивает им воду словно ложкой и бросает на дно.
Так вот. Возвращаясь к нашей беседе. Улитки. Рита поднимает брови и складывает губы трубочкой, словно эксперт. Есть такие улитки Тебе, кстати, интересно?
Она смотрит в упор на жертву.
Ждет.
Поднимает выше ножницы, двигает ими «чик-чик» и шевелит указательным пальцем другой руки из стороны в сторону.
Молодец! хвалит она пленника, после того как он кивает.
Она достает ракушку и продолжает рассказ.
Рита говорит, что это одно из самых ядовитых существ на планете. Она гладит узорчатую раковину, переворачивает ее, чтобы пленник мог рассмотреть ее получше со всех сторон.
Улитка конус. Conus geographus вид брюхоногих моллюсков из семейства конусов.