Она говорит, что познакомилась с бесподобными людьми. Девчонки, художницы. Пишут абсолютно все, от пейзажей до портретов. Они близняшки, даже разговаривают похоже, но картины абсолютно разные. Одна создает абстракции и с натуры пишет, а другая вылитый Серов, и зовут ее, кстати, Валентина.
Представляешь?
Я представляю, и мне становится спокойнее.
Получается, ты в женском коллективе развлекалась? Обида куда-то улетучивается.
Ну Не совсем.
Потом, говорит Рита, к ним присоединились ребята. Она говорит «приятные такие ребята», и меня перекашивает от ревности. Что еще за вонючие приятные такие ребята?
Да, мы с Ритой просто друзья, да, между нами ничего «такого» не было, но она восхищается новыми знакомыми, а меня аж корежит изнутри.
Она называет их имена, рассказывает, кем работают, а я представляю, чем они занимались той ночью.
Твой мотив, ревность? резко перебивает лжепсихиатр.
Фальшивка хочет застать меня врасплох. Выбрал момент, когда, по его мнению, я уязвим, и атакует.
Он кричит:
Говори! Ты из-за ревности их всех убил?
Он разбрасывает на столе передо мной фотографии мертвых людей. Кровь, человеческие части, изуродованные лица.
Сколько же их?
В новостях рассказывали о пяти или шести жертвах маньяка, а здесь Им нет числа. Я раскладываю картинки и пытаюсь сосчитать. Не меньше двадцати фотографий.
Я смотрю на девушку без лица. На ней разорванная блузка, с плеч спадают слипшиеся от крови пряди волос. Ее руки вывернуты, колени согнуты в обратную сторону.
Не могу с собой совладать, меня рвет на стол, рвет прямо на снимки.
Смотри, подонок! Смотри внимательно! кричит подделка.
Он уверен, что сейчас меня дожмет. Сейчас я сломаюсь.
Кто-то за спиной стоит и держит мою голову, чтобы я не отворачивался. Этот кто-то держит, а я чувствую, как трясутся его руки. Этот кто-то настолько незначительный, что мне даже не противно от его трусости.
Я разглядываю фотографии. На некоторых нет людей, лишь кровь, лужи крови, и надписи, с подтеками. Алые надписи, символы на незнакомом мне языке.
Читай, подонок! Что это значит? Читай вслух!
Фальшивка кричит и тычет пальцем в снимок, тычет пальцем прямо в мою блевотину.
Читай!
Лжепсихиатр старается запугать меня. Но мне не страшно. Я не боюсь дешевую подделку.
Я просто не могу их прочесть. Я не знаю, что это значит. Какой-то шифр. Я не могу удержаться, и меня снова рвет.
Федор Петрович! слышится голос за спиной. Можно я спрошу?
Лжепсихиатр молчит, но его взгляд отвечает лучше любых слов. Он смотрит на человека за моей спиной, и тот понимает «нет, нельзя! Не забывайся! Для чего ты тут поставлен?»
Читай! Он продолжает на меня орать. Ждет, что я от страха напущу лужу под стул.
А я лишь улыбаюсь. Вытираю рот, вытираю руку о штаны и без тени страха смотрю на лжеврача.
Чего мне бояться? Я не виновен. Пытать меня не станут. Продолжат расспрашивать. А трепать языком, как известно, не мешки таскать. Еще немного потяну резину, и Рита снова кого-нибудь убьет. Убьет, не сдержится, я в этом уверен, я ее знаю. Сорвется, и я оправдан. Железное алиби. Просто подождать.
Я хочу протянуть руку и сказать, что ж, Федор Петрович, наконец-то я узнал, как тебя зовут, приятно познакомиться, но, думаю, никто здесь не оценит мой добрый жест. Вместо этого делаю грустный взгляд, пусть решит, что меня обижают его обвинения, и говорю, что я ничего не скрываю.
Я вам, я тебе правду говорю. Я ни в чем не виноват.
Сейчас бы пустить слезу. Это для меня без проблем, конечно, но не хочу переигрывать, изображаю искренние переживания и тянусь за сигаретой трясущейся рукой.
Лжепсихиатр показывает человеку за моей спиной убрать со стола, и суетливые руки вытирают блевотину и раскладывают фотографии.
Продолжайте. Рассказывайте.
Федор Петрович, в отличие от меня, плохой актер, натуральная фальшивка. Он делает вид, что ничего не случилось, прячет снимки и возвращается к своему нежному бархатному тембру профессионала.
Он говорит, продолжайте, пожалуйста, рассказ, и готовится записывать. Он пытается изобразить спокойствие, а я вижу, как он сдерживается, чтобы не воткнуть ручку мне в глаз.
Все хорошо, говорит мне, а успокаивает себя: Я вам верю. Допустим, существует некая Рита.
Он знает, что должен посмотреть мне в глаза, но не смотрит. Уткнулся в журнал, делает вид, что записывает.
Как фамилия вашей Маргариты? Расскажите о ней, и мы ее обязательно найдем, обязательно с ней свяжемся. Не сомневайтесь.
Он говорит, что верит. Он мне «верит». Глупая фальшивка, даже врать толком не научилась. Думаю, даже родственники жертв и то больше мне верят, чем этот поддельный врач.
Я не знаю ее фамилию. Я не знаю номера ее телефона, не знаю адрес. Я Я толком ничего о ней не знаю.
Вы с ней провели год? Так?
Я пожимаю плечами. Согласен, странно. Мы с ней достаточно долго вместе, а я о ней толком ничего и не знаю.
Расскажите, что знаете, говорит врач сквозь зубы.
Вот зачем он так? Я невиновен. Не-ви-но-вен. Зачем столько злости и ненависти в мой адрес?
Я отодвигаю тарелку в сторону и предлагаю Рите забыть о вчерашнем. Прошу только, чтоб в другой раз предупреждала, если уходит на ночь. На это она мне ничего не отвечает.
Пойдем. Она говорит и нежно берет меня за руку. Попробуем доработать, а может, и изменить твой образ.
Она ведет меня через улицу в соседнее здание. На первом этаже, судя по вывеске, арендует помещение студия актерского мастерства. Я много раз ходил мимо нее, но ни разу не заглядывал внутрь.
Мы заходим в дверь под вывеской.
Рита спрашивает, есть ли у них запись на актерские курсы, и просит включить меня в группу. Она говорит обо мне в третьем лице, и я чувствую себя маленьким мальчиком, которого мама привела записать в секцию.
Она говорит, что я способный, что мне всего-то не хватает чуть-чуть теории и опыта.
Меня зачисляют.
Без всяких кастингов и проб. Без лишних рассуждений и сомнений.
Добро пожаловать!
Я не произнес ни звука, и меня зачисляют. Аркадию вручают майку и кепку с логотипом студии и крепко пожимают руку.
А если я глухонемой, а если недоразвитый?
Лишь бы платил
После произнесения заготовленных фраз о том, какая их студия современная и прогрессивная, какие их педагоги талантливые и профессиональные, какие заоблачные перспективы открывают их курсы для начинающих актеров, меня записывают на занятия по вторникам и четвергам.
Вторник-четверг, с шестнадцати тридцати до без четверти девятнадцати. Девушка записывает информацию на визитке и называет цену за курс.
Я окончательно теряю желание посещать студию. У меня просто нет таких денег.
Все нормально, говорит Рита.
Она достает кошелек и платит вместо меня за обучение.
Приветливый администратор крепит степлером копию чека к визитке и протягивает мне.
Сочтемся, говорит Рита шепотом, подмигивает и трясет перед собой розовым кошельком с цветочками. Тем более я обидела тебя вчера. Это мое извинение.
Нам говорят, что первое мое занятие уже сегодня и что меня ждут с нетерпением.
Рита говорит, что он, она показывает на меня, обязательно придет, и мы уходим.
До обеда мы гуляем по городу. Отдыхаем.
Утром нет смысла развлекать прохожих, все заняты, торопятся. Мы просто прогуливаемся и беседуем. Только я и Рита, без Аркадия, без Чарли, без лишних мыслей и проблем.
Как всегда, я молчу, она говорит.
Она много говорит.
Обо всем на свете и ни о чем. Болтает без остановки. Я только киваю и иногда произношу «угу», а Рита знает обо мне абсолютно все. Я не разговариваю, а она знает все о моем детстве, о моих родителях, о том, что я люблю и чего терпеть не могу, в общем абсолютно все.
У Риты такой дар.
После первой же встречи у меня не осталось от нее тайн. Она умудрилась разузнать даже то, что я от самого себя скрывал. Причем Рита это проделывает как бы случайно, вроде бы невзначай. Ей в разведку надо. Отличный сотрудник получился бы.
Мы гуляем, и она постоянно говорит, обсуждаем все на свете, а в итоге обо мне известны даже мелкие подробности, а о ней самой я знаю лишь ее имя. И нет ощущения, что Рита незнакомка, напротив, я уверен, что знаю ее лучше, чем самого себя.
Но на деле не знаю даже сколько ей лет.
Рита, сколько тебе?
Сколько чего?
Лет. Сколько тебе лет?
Балбес У женщины не спрашивают такое.
Но на деле не знаю даже сколько ей лет.
Рита, сколько тебе?
Сколько чего?
Лет. Сколько тебе лет?
Балбес У женщины не спрашивают такое.
Я говорю, что с виду староват для такой, как она. Любопытно, на сколько большая между нами разница, только и всего.
Мне достаточно лет, чтобы не видеть в тебе старикашку. Она специально шепелявит на слове старикашка, изображает маленькую девочку.
И мы больше к этой теме не возвращаемся.
Ближе к вечеру мы расходимся по делам. Я иду на курсы, а Рита собирается играть в переходе и петь свои песни. Зачем ей это? Уверен, у нее достаточно денег. Странное хобби.
Я прошу, пусть Рита напишет мне свой номер, на случай, если срочно нужно будет созвониться. Она смеется, мол, я настолько старый, что прошу записать. Мол, уже не в силах запомнить пару цифр.
Я не пользуюсь телефоном. Это бич цивилизации.
Бич это я, думаю про себя и продолжаю идти следом за Ритой.
Когда захочешь, без труда найдешь меня. Без всяких телефонов. А сейчас поторапливайся на занятия. Хватит идти за мной. Опоздаешь!
То есть ты знаешь способ, как с ней связаться? перебивает Федор Петрович.
Я пожимаю плечами. Говорю, что не знаю, почему Рита так сказала, может, просто чтоб отвязался. А может, на самом деле считала, что я могу догадаться, где ее найти.
Ты хочешь убедить нас, что Маргарита существует, но при этом упорно отказываешься помочь нам в поиске.
Меня раздражает, что глупая фальшивка обращается ко мне то на «вы», то на «ты». Вполне устроило бы уважительное «вы».
Я говорю, что не знаю, как еще его убедить, говорю, что на самом деле не знаю, где ее искать. Я не обманываю и ничего не скрываю.
И я не отказываюсь сотрудничать. Более того, мне сильнее других интересно найти Риту.
Тогда хватить вилять! Лжедоктор нервничает. Расскажи, какие у нее приметы? Может, есть особенности? Пирсинг, тату?
Тату.
Точно. У Риты на ноге возле косточки есть татуировка. Растение какое-то. Может, плющ. Когда она обувает открытые туфли, красиво выглядит. Словно стебель пробивается из каблука и ползет по ноге к небу, обвивая гладкую кожу.