Спасибо. Так и сделаю. Но свой дом все равно хочется.
С жильем сейчас плохо, смирись.
Когда пришла моя очередь получать паек, дождь начался снова. Я обменял пластиковую карточку на аккуратную коробку с едой, отошел в сторону, а потом замер в растерянности. Обедать на виду у всех не хотелось, подходящих мест рядом не было
В парк иди, посоветовал кто-то из очереди. Там никто не косится.
Спасибо
Уже через сутки я смог более-менее адаптироваться к местному обществу, разобраться в негласных правилах поведения и как следует изучить центр города.
Пришла пора сделать следующий шаг.
Гражданским нельзя, невнятно произнес дежуривший возле дверей комендатуры солдат, тщетно пытаясь удержаться от зевка. Жалобы на дебоширов принимаются в городской администрации.
В смысле? Вы не поняли, я завербоваться хочу. На службу.
Мои слова вызвали не совсем однозначную реакцию часовой хохотнул, осмотрел меня с головы до ног, после чего сочувственно вздохнул:
Парень, тепленькие места давно закончились. Получай талоны, живи и радуйся, что полный набор все еще не объявили.
Мне деньги нужны.
Что, больше жизни?
Хочу купить дом.
Солдат закатил глаза, душераздирающе вздохнул, а потом обреченно махнул рукой:
Жди.
На прием я попал буквально сразу же судя по всему, этой армии очень сильно требовались добровольцы, но жители страны предпочитали игнорировать свой гражданский долг и отсиживаться в тылу. У нас такого не могло быть в принципе, но здесь
Проходите. Ваш идентификатор, пожалуйста.
Совсем еще молодой капитан засунул мою карточку в сканер, около минуты рассматривал появившуюся на экране информацию, а затем недоверчиво хмыкнул:
Вы чудом выжили во время ядерной бомбардировки, но все равно хотите служить?
Так точно, господин капитан.
Вы понимаете, что мы отправим вас на фронт?
Да. Там ведь хорошо платят?
Офицер откинулся на спинку кресла, сцепил на груди пальцы и уставился на меня испытывающим взором:
В вашем досье много странностей. Зачем вам деньги? Для чего на самом деле вы хотите попасть на фронт?
Я не хочу жить впроголодь и спать в приюте, господин капитан. Я хочу купить дом. У меня ничего не осталось, но я хочу заработать и купить дом. А Джейк сказал, что заработать можно только в армии.
Дом? Джейк?
Я видел картину с домом, когда лежал в госпитале. А Джейк бывший солдат, мы вместе получаем еду.
На этот раз в глазах собеседника проскользнуло откровенное подозрение, он всерьез о чем-то задумался, после чего отрывисто бросил:
Ждите за дверью. Я вас вызову.
Гулять по коридору мне пришлось долго, минут десять. Но результат того стоил когда капитан снова пригласил меня в кабинет, то выглядел гораздо спокойнее, чем раньше.
Я проверил ваши слова, господин Фишер. Ваш лечащий врач подтвердил, что соответствующая картина в госпитале есть, а также рассказал кое-что о вашем самочувствии.
Надеюсь, мне можно
Он сообщил, что на фоне серьезной амнезии у вас могут развиваться навязчивые идеи, основанные на самых незначительных впечатлениях. Вы это осознаете?
Э а что я должен ответить?
Доктор Льюис заверил меня в том, что идеи, подобные вашей, не несут прямой угрозы обществу. Более того, они способны стать очень серьезным мотивирующим фактором. Однако вам желательно учитывать этот диагноз во время принятия жизненно важных решений.
Господин капитан, мне просто хочется иметь свой дом. Я готов к службе.
Хорошо. Вы обладаете какими-нибудь полезными навыками?
Не знаю, господин капитан.
Хорошо. У нас есть много запросов из прифронтовой зоны. Обеспечение, охрана
Туда, где больше платят.
Не успевший договорить офицер бросил на меня недовольный взгляд, но кивнул:
Значит, охрана. Контракт рассчитан на пять лет. Расторжение контракта возможно только с разрешения армии. Вас это устраивает?
Полностью, господин капитан.
В таком случае, завтра в восемь утра вы должны быть здесь. Ясно?
Так точно!
Поступить на службу оказалось достаточно легко. Следующим утром я заполнил все необходимые бумаги, получил новый идентификатор, забрал со склада комплект серо-коричневой формы и ботинки, отчитался о готовности, дождался идущей в нужном направлении машины
Забирайся, боец.
Внутри транспортного отсека сидели еще трое солдат молодых, но явно опытных, в потертом и запыленном камуфляже. Впрочем, оружия ни у кого из них при себе не было как я уже успел узнать, правом его ношения в городской черте обладали только сержанты и офицеры.
Привет всем.
Садись, один из рядовых подвинулся, освобождая мне место. В нашу часть распределили?
Наверное. В триста пятнадцатую роту охраны.
Значит, точно к нам. Меня зовут Юрий, это Чеслав и Джон. А ты?
Алекс. Алекс Фишер.
Немецкие корни? внезапно оживился Чеслав. У меня тоже немецкие. Ты откуда?
Я не знаю. Память взрывом отшибло.
Уже был на фронте?
Нет, в Никосии.
А, вот оно что
За время поездки мне удалось получить достаточно много бесполезной информации я узнал, что наша часть считается хорошей, что во время обстрелов можно ничего не бояться, так как снаряды падают слишком далеко, что в лесу растут большие вкусные грибы, считающиеся настоящим деликатесом, что возглавляющий роту майор Хант повернут на дисциплине, что кормят солдат с каждой неделей все хуже и хуже, что мясо кантра съедобно, однако воняет тухлятиной
Не слушай его. Если выварить часа два, а затем как следует посолить самое то.
И грибов добавить.
Точно. Грибы положить отдельно, бульон слить, кантра выкинуть на помойку тогда все идеально.
Да ну тебя
Настолько тесно общаться со своими врагами было довольно странно. И неправильно. Конечно, я уже разговаривал с Марией, время от времени беседовал с доктором Льюисом, но все это являлось жизненной необходимостью. А сейчас, в совершенно необязательной ситуации
Не трусь, Фишер, сразу не убьют.
Он уже не Фишер, а самый настоящий Счастливчик. Лаки, одним словом. Я слышал, что в Никосии выжило всего несколько сотен
Закрой хлебало, Джон.
Э а, понял. Извини, Алекс, не хотел бередить.
Я машинально кивнул, чувствуя глупую благодарность к оборвавшему товарища Юрию, но испытывая по этому поводу серьезные угрызения совести погибшие в городе люди ничего для меня не значили, бомбардировка осуществлялась силами моей страны, однако проявленная забота относилась ко мне лично и это было неожиданно приятно.
Базовая человеческая реакция, чересчур глубокое погружение в выбранную роль или опасный самообман, ведущий к предательству?
Пока я обдумывал свои эмоции и корректировал будущее поведение, машина свернула с шоссе на узенькую дорогу, проехала мимо чахлой рощицы, а затем остановилась на контрольно-пропускном пункте.
Ну все, вздохнул погрустневший Чеслав. Конец свободе.
И не говори
Мое появление в части не стало хоть сколько-нибудь заметным событием. Командир роты новым подчиненным не заинтересовался, другие офицеры тоже, а встретивший меня интендант Гарсон ограничился тем, что выдал комплект постельного белья и винтовку без патронов, после чего бодрой руганью проводил в казарму:
Бегом, молокосос! Занял койку, доложился сержанту, прошел инструктаж! Бегом, я сказал!
Так точно!
Все мое обучение у сержанта свелось к нескольким базовым принципам обращения с оружием, зато служба началась уже вечером меня вместе с Чеславом и еще тремя солдатами отправили нести дежурство рядом с расположенной в нескольких километрах от части артиллерийской батареей.
К сожалению, возможностей для бегства мне так и не предоставилось вокруг закопавшейся в скалы техники было организовано несколько защитных ярусов, почти всем заправляли автоматические системы, а живые солдаты являлись чем-то вроде последнего рубежа обороны. Мы сидели в маленьком темном помещении, таращились в мониторы с данными, вполголоса разговаривали
А затем орудия начали стрелять.
Несколько минут стены нашей каморки ходили ходуном, с потолка сыпалась какая-то крошка, а воздух наполнял тяжкий грохот, сквозь который время от времени доносились крепкие ругательства. Потом все закончилось.
Ненавижу эти установки, неестественно громко заявил один из моих сослуживцев, тряся головой. Самое дерьмовое дежурство, мать его.
Что, под дождем бродить лучше?
Лучше дома спать
Увы, но в течение ближайшей недели я не получил ни одного шанса исполнить задуманное. Адаптироваться к новой жизни оказалось довольно просто, жившие рядом со мной солдаты оказались совершенно нормальными, ежедневные дежурства не вызывали особых затруднений, офицерский состав вел себя подчеркнуто равнодушно, но на этом все хорошее заканчивалось. Дезертировать было сложно, дезертировать с оружием в руках было еще сложнее, данные о зоне патрулирования у меня по-прежнему отсутствовали, а бежать в надежде на чудесное стечение обстоятельств не позволял здравый смысл.
Я просто служил во вражеской армии, выполнял приказы вражеских командиров и приносил пользу вражескому государству.
Это являлось постоянным источником раздражения.
Идиотизм
Еще через неделю я получил свой первый день отдыха и провел его в ближайшем лесу как оказалось, уже знакомый мне Юрий чрезвычайно любил собирать грибы и повсюду искал единомышленников. Вместе с ним мы вдоль и поперек исходили небольшую рощицу, нашли один крохотный гриб, а затем наткнулись на патрульных, которые в ультимативной форме оборвали нашу вылазку.
Уроды, пробормотал напарник, когда выгнавшие нас из леса солдаты оказались далеко за спиной. Задолбали уже со своей секретностью. Раньше можно было целыми днями тут гулять и никому дела не было, а сейчас
Уроды, пробормотал напарник, когда выгнавшие нас из леса солдаты оказались далеко за спиной. Задолбали уже со своей секретностью. Раньше можно было целыми днями тут гулять и никому дела не было, а сейчас
Это после того обстрела?
Точно. Как будто эти чертовы патрули спасут кого-то от снарядов
Служба продолжалась, дни шли за днями, а у меня на душе все сильнее разрасталась тоска я стал понимать, что миновать линию фронта вовсе не так просто, как казалось во время вербовки.
К сожалению, соседи быстро заметили перемены в моем настроении один из солдат проговорился, что в казарме меня считают не совсем нормальным из-за пережитого шока и контузии. Такая характеристика отлично соответствовала выбранной легенде, но являлась препятствием для перевода в другие части мне пришлось сделать над собой усилие, взять под контроль эмоции и начать заново вживаться в коллектив.
Получалось это из рук вон плохо.