Здесь и будем жить, сообщила Кретова.
Я там кровати видел.
Все видели. Притащим, соберём, кинем на них коврики и спальники. Можно даже попрыгать, если хочется, как у бабушки в детстве.
Я представил, как мы с Иркой дикими кабанами-пятилетками с дикими ребячьими криками скачем на старой «панцирке», и с большим сомнением покачал головой. На первый взгляд, группа действительно нашла идеальное убежище, в котором терраса для наблюдения имеет особенное, если не сказать стратегическое значение.
Ира, смотри, сколько здесь аппаратуры Ёлки, как же не хватает в машине дальнобойной радиостанции!
Считай, отмучились, День, с оптимизмом ответила Кретова. Уж из этого добра наш радист Некрасов точно что-нибудь соберёт.
Интересно здесь! Есть всякая мелочёвка, хотя её не так уж много. На полу стоит большой жестяной рупор с обмотанной изолентой ручкой. Тоже аналоговая вещица, без всякой электроники. К ряду узких шкафчиков прислонилась пачка больших стальных листов, явно не имеющая отношения к интерьеру диспетчерской. Странно Не дано мне понять логику комплековщиков ЦУПа.
В окно была видна прямоугольная привокзальная площадь, почти весь пассажирский перрон, куда прибывали пригородные электрички и редкие пассажирские составы, вокзальчик и строения за ним. Как оказалось, с депо соседствовало ещё одно здание, ранее мной не замеченное. Какая-нибудь мастерская?
«Проклятье, как же нам всё вывезти?» эта настойчивая мысль, да что там, настоящий крик беспомощного или отчаявшегося человека раз за разом возникал в голове. Вот уж хапнули так хапнули, не по зубам группе такой ништяк!
Здесь действительно наилучшее место для оперативного базирования. Много преимуществ. Но так считали не все.
Депрессуха здесь полная, проворчал штурман. Эх, податься бы сейчас в Сочи, там море, чикули клёвые
Какие чикули, Пикачёв, какие такие Сочи? Тебе мерещится, что ли, не выспался? Ладно, ещё успеем насмотреться, надо пристроить технику, полтора часа осталось до заката, Кретова потянула меня за плечо, предлагая поторапливаться. Пошли вниз, там, вроде бы, есть гараж.
Денис, гильзы! тревожным шёпотом сообщила Кретова.
Гильз было много. Я поднял одну. Пистолетная.
Возле ворот гаража мы с Иркой встали так, чтобы просматривать подходы к зданию, а Спика, включая фонарь, с усилием потянул тяжёлую створку. Щель увеличилась, и штурман исчез внутри.
Впрочем, он почти сразу же вновь появился на свет божий и с показушной горестью спросил:
Ребзя, а мы что, становимся профессиональной похоронной командой? Я так не договаривался!
Мы с группером переглянулись и совместными усилиями открыли ворота нараспашку. Запах в помещении стоял сыроватый, чуть затхлый, но не больше. Так пахнет плесень в старых подвалах. Гнили не чувствую, трупного смрада тоже. Ноздри тревожно уловили слабое, почти незаметное амбре разложения живой плоти, человеческий нос способен уловить ничтожные следы жуткого запаха. Эта сигнализация итог нашей эволюции: здесь кто-то умер, берегись, брат, а то и сам помрёшь.
Большой гараж, а это был именно гараж, не пустовал.
В дальнем левом углу бетонной коробки, прижавшись к стене, стоял очень необычный военный автомобиль, а справа Там у стены, прижавшись плечами, замерли два тела. Точнее уже две мумии в лохмотьях.
Ничего себе!
Последующие слова группа тоже произнесла одновременно, эмоционально высказались все трое.
Вот же сука-судьба, это было неожиданно! ошарашено вымолвила Ирина, переводя луч фонаря с одного тела на другое. Хотя можно было и не светить, дневного света ещё хватало.
Да это же фрицы! Ира, День, это немцы, бля буду! заорал Спика.
Вот и свиделись прошептал я.
Версия о том, что умершими могли оказаться переодевшиеся сталкеры из русского сектора, счастливо разжившиеся иностранным барахлишком, поддержки не нашла. Слишком много очевидных признаков неметчины. Относительно хорошо сохранившиеся куртки бундесвера с флажком на рукаве и характерным камуфляжем уже говорили о многом, нам такие ЦУП не сбрасывает.
В сухом микроклимате гаража, куда даже в сильный дождь не попадает ни капли влаги, сохранилось и оружие. Стволы у немцев имелись на все случаи: злосчастный пистолет-пулемёт MP-40, навеки ставший автоматом «шмайсер», известная во всех странах замечательная магазинная винтовка Mauser 98k со скользящим затвором, образец и прародительница многих моделей оружия, а вторыми стволами умерших были два хаудаха, сделанные из отличных германских двустволок-вертикалок. Спика пару раз отмёл ногой стреляные гильзы, поднял один обрез, прочитал название фирмы и с завистью сказал:
Нормально немецко-фашистские красноармейцы живут, не бедствуют. Merkel Arabesque в обрезы перепиливают.
Варвары, что там Их марка, имеют возможность, вот и пилят, пожал я плечами, настороженно посматривая в сторону открытых ворот гаража. Как бы нам не отвлечься с печальными последствиями. Ну, что там, Ира?
Сильная кровопотеря у обоих, ответила она, продолжая сидеть на корточках возле страшноватых тел. От этого и умерли Бинты на обоих, их уже трудно разглядеть, одни ниточки остались. А вот обёртки от индпакетов.
Я взял в руки куски вощеной бумаги, помял пальцами.
То есть, кто-то их порвал до полусмерти и загнал внутрь?
А то ты не знаешь, кто порвал! буркнула она, поднимая с пола одну из двух фляжек непривычной формы. Энергично тряхнула, внутри не булькнуло. Неплотно закрутили, испарилась водичка. Или же выпили всё в последний час.
То есть, кто-то их порвал до полусмерти и загнал внутрь?
А то ты не знаешь, кто порвал! буркнула она, поднимая с пола одну из двух фляжек непривычной формы. Энергично тряхнула, внутри не булькнуло. Неплотно закрутили, испарилась водичка. Или же выпили всё в последний час.
Никто их не рвал! неожиданно возразил ей Спика, поднимая германскую винтовку. Видите? Ложу пулей разнесло. Здесь был хороший бой, парням просто не повезло.
Вот так вот, замечательно. И кто с кем схлестнулся?
Тю! Я не криминалист, сама погляди, ответил штурман командиру.
Я в который раз посмотрел на открытые ворота и разозлился на всех сразу. Нарвёмся сейчас, заигрались!
Пикачёв, марш на фишку! Нет, стоп! Лестница куда ведёт? я показал на железную лесенку в дугах безопасности, поднимающуюся к квадратному люку в потолке.
На второй этаж. Легко открывается. Ты не заметил, что ли?
Не успел. Давай-ка верхом, посмотришь с террасы.
Я «шмайсер» заберу, предупредил он, собирая запасные магазины.
Валяй, заслужил, разрешила Кретова.
«Маузер», кстати, тоже нужно забирать, гарнизонный плотник новую ложу сделает, он хороший мастер, проверенный. А эту пока можно обмотать синей изолентой, пойдёт на время. Лишь бы не навсегда, синяя изолента, она такая, может застрять надолго. Вооружённый до зубов штурман скрылся в люке, а мы подошли к миниатюрному авто, сам корпус которого говорил о его военной принадлежности.
«Кюбельваген», сходу определила марку Кретова, или Kubelsitzwagen, восемьдесят второй «Фольксваген», мечта выживальщиков. Немецкий военный внедорожник, выпускавшийся до самого конца войны, самый массовый автомобиль Германии времён Второй мировой.
Теперь и я признал «кюбель», Kubelsitzwagen Type 82 правильного защитного цвета, с характерными рёбрами жёсткости по бокам. Запаска закреплена на капоте, лопата над крылом левого переднего колеса. Откидная брезентовая крыша поднята. Предельно простая, непритязательная, экономичная и практичная машина. Облегченный открытый кузов с четырьмя дверями и плоскими панелями, задние колёсные редукторы и самоблокирующийся межколёсный дифференциал. Смонтирован автомобиль из усиленных жестяных листов, имеет складное лобовое стекло. На него ставили четырёхцилиндровый оппозитный «карбюратор» с воздушным охлаждением сил на двадцать пять, но этой машинке мощности вполне хватало.
Кстати, названием Kübelwagen обозначались не только фольксвагеновские Typ 82, это общее название для облегчённых и упрощённых армейских авто с брезентом поверху и глубокими сиденьями-лоханками, поведал я Ирине.
Kübel с немецкого и переводится как «бадья», «чан», «лоханка», добавил со стороны ворот Спика.
Не зли меня! Ещё один знаток немецкого выискался! Ты почему здесь? со сталью в голосе предупредила штурмана Кретова.
Командир! Я уже на два раза всё обежал! И сверху проконтролировал. Сейчас ещё раз проверю, сбегаю! Ну, дайте же и мне посмотреть! Я такой чинил вместе с другом-реконструктором. Слышал, что этот малыш самый известным легким немецким авто Второй мировой. И наши его трофеем брали.
Что с ним делать?
Вот и третий раз сбегай, не переломишься! гаркнул я, тем не менее осознавая, что сейчас у всех нас будет много работы, и на полноценного часового сил группы один хрен не хватит.
Он вернулся через три минуты и снова уставился на авто.
Зверь-машина! Ни жары не боится, не холода. Вот бы на него ещё пулемёт MG поставить
А сверху, с террасы кто будет смотреть? вопросила Кретова.
Только что смотрел, всё чистяк! Это вы медленные, так не сможете, а я молодой, резвый! Слушайте, а как мы его тащить будем?
Хватит мечтать! Растащило, смотрю, молодого да резвого! Неси лопаты, бляха! распорядилась Кретова.
Что, опять? развел руками Спика.
А ты как думал? Работаем, злилась Ирина. Денис, начинай лутовать обоих, забирай нужное, будем выносить, похороним. Освобождать помещение надо, технику загонять! Где этот юнец? Вы что, не видите? Закат начинается, шевелитесь, мать вашу, я тут не собираюсь в темноте торчать мишенью! Наручные часы, фляжки, рюкзаки вскрой Ну ты лучше меня знаешь. Лут бросай в «кюбель», его завтра осмотрим. Я к воротам.
Где роем-то? громко спросил Пикачёв.
Можно на углу привокзальной площади, рядом, вон там. Видишь остатки газона? Или в другом месте. В общем, сам выбирай, сейчас некогда спорить, решила Кретова, принимая свою лопату.
Справились быстро, нужда заставила. Мысль о давней перестрелке взволновала всех. Только военного детектива на наши спасательские головы и не хватало Закончив работу, без передышки загнали внутрь «уазик», рядом припарковали глайдер, закрыли изнутри ворота на засов. Вот так, можно карабкаться.
Сбегай вниз, запри входную, погнала Ирка молодого, поднявшись на второй этаж.