«В Омске этот тип успел отметиться распилами, контактами с местными ворами и прочими сомнительными достижениями».
Дело за малым. Нужно отправлять ручных псов в Новосибирск. Но, если подумать, зачем куда-то ехать? Жадные до компромата активисты сами прискочат, как миленькие! Дай только приманку, и они стремглав полетят, куда потребуется. Ночным рейсом.
Но вот незадача Делать-то с ними ничего нельзя. Слишком много шума в газетах. Если с активистом хоть что-нибудь произойдёт, журналисты моментально пронюхают. Будет следствие. Знакомый из «конторы», конечно, направит ищеек в нужное русло, но грязи не оберёшься. Пойдут разговоры. Нет, активистов трогать нельзя Их можно попугать, избить немного, но не больше. Да и избиение это уже проблемы. Вся надежда оставалась лишь на чекиста. Тот умел вытягивать информацию.
Правда, не умел как следует её скрывать
Ну что, чистые руки и горячее сердце, улыбнулся я, догадаешься сам, где прокололся?
Мужчина в сером свитере устало выдохнул. Я понял, что победил. Так легко и просто
Напоследок мне всё-таки знатно навешали. Били так, чтобы не осталось новых синяков. Было больно, но я знал, ничего серьёзного со мной не случится. Потом меня ещё долго спрашивали. О каких-то вещах и людях, о которых я не имел ни малейшего представления.
А потом отпустили. Легко и просто.
Я добрался до трассы лишь после заката. На западе догорали последние багряные полосы, и на небосводе одна за другой зажигались звёзды.
Позади оставался Омск. Из его вечерних огней родилась и поползла по небу серебряная луна. Мимо проносились машины, разрезая сумерки ослепляющим светом фар. Я не поднимал руку. Мне хотелось просто идти по дороге и чувствовать приятную тяжесть рюкзака за спиной.
Всё тело болело, а правый глаз заплыл окончательно. В карманах не было ни рубля, запястье непривычно пустело без тугого обхвата часов, и вся одежда была перепачкана смесью грязи и высохшей крови. И всё-таки я чувствовал себя счастливым. Пожалуй, впервые за полгода. Счастливым и свободным, как ветер. Было ясно, что впереди ещё большие трудности, но я знал, что иду верной дорогой.
Я почувствовал её за плечом. Неуловимые вибрации воздуха выдали её присутствие.
Надо же раздался бархатный голос, ты перестал вздрагивать от моего появления.
Улыбнулся и остановился, позволив Мириам обойти меня. Она встала чуть впереди, и, вглядываясь в последние отблески заката, задумчиво произнесла:
Ну как? Не пожалел, что ввязался в эту авантюру?
Ты говоришь о фонде или
Ты знаешь, о чём.
Мне не пришлось долго думать, чтобы дать честный ответ:
Нет. Не пожалел.
Я не видел лица Мириам, но интуитивно знал она улыбалась краешками губ. Видимо, я и сам начал читать её мысли.
Скорее всего, так и есть, согласилась она.
Я подошёл ближе, и теперь мы стояли плечом к плечу. Стояли и смотрели в одном направлении. На запад.
Знаешь, Мэри Во всей этой истории я не понял лишь одну вещь.
Она прочитала мои мысли и тихо усмехнулась.
Серьёзно, этот вопрос не даёт мне покоя, продолжил я. Почему, чёрт возьми, «Ришелье»? Это, пожалуй, самое тупое из прозвищ, которые я когда-либо слышал.
Согласна, кивнула девушка. Даже «Петя-Апостол» звучало куда изящнее.
Мы засмеялись. Она шагнула вперед, но лишь для того, чтобы повернувшись, оказаться со мной лицом к лицу.
Где будем ночевать? спросила она с улыбкой.
Я развёл руками, показывая во всех направлениях сразу.
У тебя же нет палатки, сказала девушка.
Зато есть подушечка. Маленькая надувная подушечка.
Мириам стояла и улыбалась. Как когда-то раньше без тени упрёка и высокомерия. Она улыбалась искренне, любяще, словно между нами и не было никаких ссор. Страхи, прошлое, опустошающее уныние всё это осталось позади.
А впереди нас ждал запад. Где-то там уже лились в воздух дороги луны, по которым нам предстояло прогуляться. Где-то там ждал Рецепт.
Я смотрел на Мириам, словно видел её в первый раз. Она была прекрасна, как в ту самую ночь, когда окружённая бледно-голубым светом спустилась в мои сновидения и навсегда разогнала темноту. Вихрь чёрных волос, белая кожа, правильные, чуть заостренные черты лица. Чарующий взгляд иссиня-чёрных глаз. Непостижимая вечность, бесконечный хаос и основа самого мироздания. Королева снов и всей моей жизни. Мириам Ларейн де Рев.
Я смотрел на Мириам, словно видел её в первый раз. Она была прекрасна, как в ту самую ночь, когда окружённая бледно-голубым светом спустилась в мои сновидения и навсегда разогнала темноту. Вихрь чёрных волос, белая кожа, правильные, чуть заостренные черты лица. Чарующий взгляд иссиня-чёрных глаз. Непостижимая вечность, бесконечный хаос и основа самого мироздания. Королева снов и всей моей жизни. Мириам Ларейн де Рев.
И пусть я не слышу её дыхания. Пусть не чувствую сладости поцелуя. Пусть её холодные прикосновения всего лишь иллюзия
Стук Стук Пауза.
Я замер на месте, боясь спугнуть наваждение. До моих ушей доносился тихий ритмичный звук.
Неужели кажется?
Мириам твоё сердце
Она взяла мою ладонь и осторожно приложила к своей груди.
Стук Стук Пауза.
Я не просто слышал тихие пульсирующие удары. Я чувствовал их вибрацию.
Оно бьётся, шёпотом произнесла девушка.
Но ведь это Мэри я знал, что не сплю, но не мог поверить в реальность.
Она приложила палец к губам.
Тише, мой дорогой Просто послушай
Стук Стук Пауза.
Ладони девушки дрожали. Мириам прикусила губу, но не сумела сдержать выступивших слёз. Она слушала удары собственного сердца.
Мириам
Оно бьётся, мой дорогой Ты ведёшь меня её бархатный голос околдовывал и сводил с ума. Помнишь, я говорила о чёрной реке, что разделяет миры? Под моими ногами мост, и я всё ещё меж двух берегов. Но теперь я ближе к тебе. Теперь я рядом
Я чувствовал, что вот-вот потеряю дар речи. Поэтому обнял девушку что есть сил, и, вслушиваясь в удары ожившего сердца, тихо произнёс:
Ты всегда была рядом
Стук Стук Пауза.
Сердце Мириам билось.
И лишь поэтому я так счастлив.
Часть 2. От моря до моря
Всем пламенные приветствия и лучи добра! Вы слушаете радио «Армстронг», и я его ведущая Таня Кравец. Взгляните на календарь и удивитесь, друзья! Уже двадцатое июня, только подумать! Казалось, ещё вчера к нам нерешительно постучалось лето, и вот его первый месяц уже подбирается к закату. Я надеюсь, вы не растрачиваете эти солнечные деньки понапрасну, и наполняете их яркими незабываемыми моментами
Я усмехнулся, вытащил наушник и посмотрел вниз. Там стояла Мириам. Она сдула со лба непослушную прядь и запрокинула голову назад. Щурясь от солнца, девушка прикрыла глаза ладонью и попыталась меня разглядеть.
Ну что, Полянский? Как там? Нашёл уютное дупло?
Очень смешно.
Спасибо. Может, снизойдёшь на землю?
Спускаться я не спешил. Ухватившись покрепче за шершавый ствол дерева, слегка приподнялся и пересел удобнее. Мышцы окаменели, рюкзак тянул вниз. Вот уже полчаса я сидел на ветке рахитной берёзы, изогнувшись в позу подстреленного дятла. До земли было метра три не меньше.
Не снизойду.
Полянский, не испытывай мое терпение.
Мэри, я сказал: нет. Жизнь дороже.
И ты решил закончить её, сидя на ветке?
Можешь издеваться, сколько угодно. Я не спущусь, пока эта рыжая тварь не уберется с глаз долой.
Речь шла об огромной немецкой овчарке, непонятно каким образом оказавшейся здесь в перелеске, раскинувшемся неподалеку от посёлка Крестцы. Раньше я думал, что такие собаки гуляют лишь под присмотром хозяев: бегают себе за палочкой и прыгают через препятствия в специально отведённых парках. Но никак не рыскают по захолустьям, словно бездомные дворняги, и не кидаются на проходящих мимо людей, загоняя их на ближайшее дерево.
Овчарка лежала, положив голову на передние лапы, и время от времени лениво поглядывала в мою сторону.
Че ты вылупилась, животина? обратился я к ней с ветки. Давай уже, свали куда-нибудь! Ты же друг человека, в конце концов.
Безмозглая животина зевнула и вновь опустила голову, продолжив с безразличным видом греться на солнышке. Уходить она не собиралась.
Каким-то образом я умудрился достать из кармана пачку сигарет. Изрядно помучившись и едва не свалившись вниз, всё-таки поджёг спичку. Закурил.
М-да Ситуация.
Спускаться прямиком к одичавшей псине было страшно, поэтому мне ничего не оставалось, кроме как сидеть наверху и терпеливо ждать. Правда, чего ждать? Людей в этой глуши не видно даже с моей наблюдательной точки. До трассы метров триста, и вряд ли кто-то из проезжающих меня заметит.
Юра, спускайся, пожалуйста, стояла на своем Мириам. Посмотри, ей совсем-совсем наплевать на тебя.
Юра, спускайся, пожалуйста, стояла на своем Мириам. Посмотри, ей совсем-совсем наплевать на тебя.
А если это её коварный план?
Мэри закатила глаза и выругалась одними губами.
Уверен, будь Мириам реальным человеком, она вела бы себя совсем по-другому. Наверняка, уже сидела бы на соседней ветке и молила о спасении. А я бы ещё подумал, помогать этой высокомерной мадам или оставить её куковать на берёзе. В воспитательных целях.
Полянский. Ты сволочь.
Хватит читать мои мысли! возмутился я. У меня должно быть личное пространство.
Скворечник себе там построй, не смутилась Мириам, мы ведь никуда не спешим, правда?
Блин, я-то здесь причём? Это тупое создание не хочет уходить.
Нет, мой дорогой. Тупое создание сидит сейчас на дереве. Вот скажи мне, Полянский, зачем ты побежал от этой собачки?
Собачки?! Мэри, ты ослепла?! Взгляни на это чудовище! Она размером с полярного волка!
Чудовище неодобрительно гавкнуло в мою сторону. Видимо, собаке не понравился повышенный тон, доносящийся с дерева. От неожиданно громкого лая я вздрогнул и выронил сигарету.
Мириам засмеялась.
Умница, собачка. Не давай себя обижать!
А меня, значит, можно?
Нельзя, мой дорогой. Нельзя обидеть того, кто самой жизнью обижен.
Ой, Мэри, знаешь что?
Что?
Иди ты к чёрту, вот что! Проваливай к дьяволу вместе со своей блохастой бестией!
Готов был поклясться, что овчарка, сидевшая внизу, также относилась к прекрасному полу. Любой нормальный мужик уже давно бы развернулся и оставил несчастного туриста в покое. А женщины нет. Женщины они терпеливые. Уверен, наглая псина будет охранять меня хоть до завтрашнего утра.