Автобус вкатил в Берлингтон городок весьма приятный, в высшей степени университетский, чуть неформальный, типичный представитель провинциальной Америки, однако с хорошим кофе, лыжами, йогой и далекими от совершенства профилями Берни Сандерса, начертанными на стенах краской из распылителя. Без моментов помрачнее тоже не обошлось: следов бездомных и обстановки вокруг зловещего здания суда.
Все пассажиры автобуса вышли на Черч-стрит, главной торговой улице. Стиви зашагала к берегу, жадно вбирая глазами магазины, дома и общую картину. Элли могла прятаться в любом из этих домов, в любой из квартир, под которые переделали бывшие промышленные объекты. И в этот самый момент могла таиться, глядя на Стиви из окна.
Но так ли легко было скрываться в подобном месте? Рано или поздно Элли пришлось бы выйти на улицу, а Берлингтон совсем небольшой. Если она и добралась сюда, то потом, скорее всего, уехала с кем-то на машине. Может, направилась на запад, в пустыню, или в Калифорнию. А может, укатила в Канаду. Это был самый быстрый и простой способ избавиться от американской полиции. Не исключено, что она уехала в Бостон или Нью-Йорк, где можно было без труда спрятаться.
Но постоянно отлеживаться на дне очень трудно. Как и бежать. Для этого требовались деньги, удостоверение личности и телефон. Прятаться от камер было сложно. Их понатыкали повсюду: на перекрестках, у банкоматов, на улицах.
Так что она вполне могла по-прежнему скрываться здесь, затаившись в одной из этих новомодных студий.
Стиви стряхнула с себя все эти мысли и зашагала дальше к берегу, к кафе «Тощий блин». Тем утром с озера Шамплейн налетал холодный ветер. Он хлестал Стиви по лицу, заставляя глаза слезиться. Вид то, что она могла видеть сквозь застилавшие взор слезы, был поистине поразителен: смазанная, прекрасная водная поверхность и величественные деревья на противоположном берегу. Именно отсюда, из местного яхт-клуба, Альберт Эллингэм отплыл в свой последний день. Его суденышко взорвали чуть выше по реке как предполагалось, он стал жертвой анархистов, которые решили отомстить за смерть Антона Ворачека, арестованного по обвинению в убийстве жены Эллингэма и похищении его дочери. Эти анархисты покушались на Эллингэма и раньше, но на этот раз им, похоже, удалось все же до него добраться. И именно здесь, чуть дальше по берегу, в месте под названием Каменный мыс, Альберт Эллингэм и Джордж Марш опустили в лодку меченые купюры.
«Тощий блин» представлял собой просторное неброское заведение с неформальной атмосферой и гигантским выбором кофе и блинов. По-прежнему пребывая во власти финансовых эмоций, Стиви заказала большой капучино с куркумой. Помимо прочего, когда впервые встречаешься с профессором, это выглядит круто.
Привет, Фентон, произнес парень за стойкой. Как обычно?
В ресторанчик вошла женщина неопределенного возраста. Доходившие до плеч курчавые волосы на ее голове представляли собой смесь черного и седого в равных пропорциях. Она носила очки в массивной красной оправе. На ней были просторный пурпурный свитер, непромокаемый плащ, коричневые вельветовые брюки и сабо, отчетливо и тяжело грохотавшие по деревянному полу. С плеча свисала заношенная чуть ли не до дыр кожаная сумка.
Стиви немного узнала ее по фотографии автора в книге, хотя там она была лет на двадцать моложе. К тому же в стоявшей перед ней женщине было больше чего-то необдуманного и случайного.
Они обменялись взглядами и узнали друг друга.
Ты Стиви? спросила доктор.
Та кивнула.
Кофе нам принесешь вместе, сказала она парню за стойкой, она со мной.
Потом повернулась к Стиви и добавила:
Не возражаешь, если мы устроимся на улице?
Стиви хотела было заметить, что на дворе октябрь. В Вермонте. На озере. Доктор Фентон вытащила пачку сигарет и помахала ею.
Здесь нельзя курить, сказала она и показала на дверь.
Стиви еще раз намотала на шею шарф и двинулась следом. Доктор Фентон села за столик у двери, не обращая, казалось, внимания на хлеставший их ветер. Она вытащила из пачки «кэмела» сигарету, поднесла к губам руки и сложила их чашечкой, чтобы прикурить. Курящих знакомых у Стиви не было. Доктор Фентон, похоже, это заметила.
Раньше курить можно было где угодно, сказала она, ты, наверное, к табаку не привыкла. К нам относятся как к изгоям.
Она глубоко затянулась и выдохнула дым еще протяжнее, чем его вдохнула.
Итак, насколько я понимаю, твой интерес к Эллингэму сводится к делу о похищении и убийствах. Плюс к этому ты хочешь понять, что случилось с тем парнем, Мейзом.
Хейзом, поправила ее Стиви и засунула руки в свою красную куртку, чтобы сохранить тепло.
Ну да, с Хейзом.
Доктор Фентон выпустила султан дыма, большую часть которого ветер швырнул ей обратно в лицо.
Прости. Ты читала мою книгу?
А как же, ответила девушка.
А как же! захохотала, одновременно закашлявшись, доктор Фентон. Просто супер. А как же Зови меня Фентон. Никаких «докторов». Просто Фентон, и все. Мне так больше нравится. Давай поговорим немного о деле Эллингэма. Что еще ты читала по этой теме?
Как что? сказала Стиви. Все.
Какие книги, какие статьи? Я должна понять, что тебе известно.
Мне известно я думаю все, ответила та.
Мы встретились поговорить, произнесла Фентон, так что давай говори, расскажи мне об этом деле.
Просить человека просто поговорить о деле Эллингэма было сродни просить его «просто поговорить» о прошлом или о науке.
С чего начнем? спросила Стиви. С той самой ночи, с предшествующего ей периода или
С ночи, сказала доктор Фентон, сжимая губами сигарету.
Парень отошел от стойки, принес им два кофе, поставил на стол, и Стиви вернулась в 13 апреля 1936 года, к Альберту Эллингэму, остановившемуся на подъездной дорожке. Потом перечислила все общеизвестные факты той ночи: о том, кто где находился, о телефонных звонках, о поездке Джорджа Марша, о меченых банкнотах и о том, кто и как их отвез. Время от времени доктор Фентон задавала ей вопросы, и Стиви без запинки выдавала требуемые сведения.
Отлично, сказала доктор Фентон примерно полчаса спустя, выкурив за это время три сигареты, ты провела неплохую предварительную подготовку. Скажи, кто, на твой взгляд, похитил Айрис и Элис Эллингэм? Кто на самом деле был Лукавым?
Не знаю, ответила Стиви.
Не Антон Ворачек?
Конечно, нет.
Доктор Фентон долго смотрела на девушку, затягиваясь сигаретой. Стиви даже слышала, как горит папиросная бумага.
В этом деле замешаны деньги, произнесла доктор Фентон, впрочем, они замешаны всегда. Антону Ворачеку до денег не было никакого дела. Чтобы расследовать это дело, надо пойти по следам денег. Похититель Айрис и Элис, кто бы он ни был, знал, сколько денег хранилось в сейфе в кабинете Эллингэма. Откуда об этом мог пронюхать Антон Ворачек, черт бы его побрал?
Не знаю, ответила Стиви.
Не Антон Ворачек?
Конечно, нет.
Доктор Фентон долго смотрела на девушку, затягиваясь сигаретой. Стиви даже слышала, как горит папиросная бумага.
В этом деле замешаны деньги, произнесла доктор Фентон, впрочем, они замешаны всегда. Антону Ворачеку до денег не было никакого дела. Чтобы расследовать это дело, надо пойти по следам денег. Похититель Айрис и Элис, кто бы он ни был, знал, сколько денег хранилось в сейфе в кабинете Эллингэма. Откуда об этом мог пронюхать Антон Ворачек, черт бы его побрал?
Деньги регулярно доставлял банк, сказала Стиви, бригадам рабочих платили наличными. Многие знали, что они там. Разговоры об этом, по крайней мере, ходили.
Правильно. Так все говорят. Проблема лишь в том, что доставлялись деньги очень аккуратно и количество имевшейся наличности варьировалось. Надо было точно знать, когда они поступают и когда заканчиваются.
Стиви, согласившись с этим, ничего не сказала. Как и большинство тех, кто был знаком с делом.
Тогда, продолжала доктор Фентон, надо присмотреться к домочадцам, а народу в тот момент в доме было полно. Человек двадцать штатных сотрудников плюс еще сотня во владениях Эллингэма каждый день недели. Бригады рабочих, персонал школы, учащиеся. И гости. Наверху были Леонард Холмс Нейр и Флора Робинсон, хотя к тому моменту, когда на сцену вышел Джордж Марш, чтобы помочь, ее, очевидно, уже нельзя было найти. В общем, целая куча народа, есть из кого выбирать. Но только не Антон Ворачек. Он был анархист и не пользовался популярностью идеальный козел отпущения, если на кого-то надо повесить преступление. Я хочу сказать, что верить в это то же самое, что считать, будто Кеннеди убил Освальд и ему никто не помогал.
Стиви закрыла на это глаза. Обсуждать теории заговоров ей казалось рановато.
Но это «Дело Эллингэма 101». А ты, похоже, несколько выходишь за его рамки.
Она потушила сигарету о стол, на вид не самый опрятный. Во все стороны полетел серый пепел.
Ладно, сказала Фентон, я тебя беру. Мне говорили, у тебя есть доступ к мансарде в Гранд-Хаусе.
Стиви кивнула.
Отлично, Фентон залезла в сумку и вытащила блокнот из линованной бумаги с множеством загнутых страниц, мне нужно кое-что проверить. Отчетливо прояснить ряд подробностей. Некоторые из них касаются архитектуры. Нужно выяснить, есть ли там кое-какие детали, и если да, то описать, на что они похожи. Вполне возможно, что в этой мансарде ты обнаружишь что-нибудь еще. Думаю, там есть какие-то внутренние документы. Надо посмотреть списки гостей, расписание и все такое прочее. Все это должно храниться в учетных журналах.
Она пододвинула Стиви блокнот и сказала:
Проверишь все это для меня. Запишешь подробности. Это твоя работа. Дерзай и прояви себя во всей красе.
Стиви взяла блокнот и пролистала его. Вопросы Фентон касались меню, узоров на китайском фарфоре, пребывания тех или иных лиц в доме в определенные дни, цвета стен. Вещей самых что ни на есть обыденных.
Моя книга все изменит, сказала Фентон, я обладаю информацией, которая очень многих удивит.
Стиви с интересом подняла на нее глаза.
Что же это за информация?
Пока я оставлю ее при себе, хотя ты и сама сможешь все узнать, если преуспеешь в своей работе.
Претензия прозвучала серьезно. Но у Стиви в сумке, опять же, в этот самый момент находилось нечто, что могло бы придать делу совсем новые очертания. Она захватила эту вещицу с собой потому, что не пожелала оставлять, уезжая из школы, а еще потому, что ей в голову пришла фантазия показать коробочку профессору, чтобы они тотчас же объединились и разобрались в деле Эллингэма. Но доктор Фентон, или просто Фентон, своим поведением не сподвигла Стиви ей открыться. Она оказалась как-то скучнее, чем ожидала Стиви. Может, из-за сигарет. Хотя, может, и по другой причине. Из-за ее глаз, из-за манеры сидеть. С Фентон что-то было не так.