Марат проводил её взглядом, затем равнодушно махнул рукой, отложив на потом, и двинулся к фургону. Спросил у вылезающего из кузова грузчика:
Много ещё?
Да в принципе, всё уже, доложился тот. Вот, последние коробки.
Подхватил одну, Марат забрал оставшуюся.
Грузчики в комнате (теперь уже Алинкиной) собирали и расставляли мебель под чутким руководством Валентины Михайловны, а девчонки сидели в другой комнате, которую временно выделили для Леры. Марат не увидел, услышал их через приоткрытую дверь, когда подходил. Замер, не торопясь войти.
И как мне его называть? растерянно вопрошала Алина. По имени-отчеству?
Ну, если тебе так удобней, отозвалась Лера. Но только зачем?
Тогда как? Папа? Вот прямо сразу?
А что такого? Он ведь тебе и правда папа. Не отчим. И разве тебе самой не хочется?
Самой? Алина громко вздохнула, призналась: Хочется, конечно. Всегда хотелось. Просто странно. Я же никогда не говорила. И тихо стало, и напряжённо немного: случится или не случится? И всё-таки прозвучало, не столько утверждением, сколько вопросом: Папа? И снова молчание, будто Алина пыталась распробовать, или осознавала, оценивала, как получилось, а потом вдруг произнесла: Лер, думаешь, если бы мама ну, была сейчас, они бы могли пожениться?
Лера не ответила, не успела Марат костяшками пальцев негромко постучал по двери, предупредил:
Я захожу. И поинтересовался, едва переступив порог: Вы как? Что-нибудь надо? Или знаете, что. Давайте я вас по дому проведу, всё покажу. Идёте?
19
За ужином сидели втроём, в напряжённой тишине, только приборы иногда постукивали по тарелкам. Алина взяла стакан, потянула из него сок, получилось с громким хлюпаньем, и она с опаской глянул на Марата, а он и не сообразил сразу, как отреагировать: сделать вид, что не заметил, улыбнуться или сказать, что ничего страшного?
Никогда не задумывался над подобными ситуациями, а ведь он-то как раз частенько ел в компании, обедал, ужинал, если только завтракал в одиночестве, и вроде бы проблемам и неловкости взяться неоткуда. Если чего случалось похожее, проходило вполне естественно, не акцентируя на себе внимания. Почему теперь-то всё стало непонятно сложным?
Пора с этим заканчивать.
Ну как, устроились?
Одна кивнула, другая ограничилась коротким:
Ага.
И всё, конец беседе? Но о чём ещё с ними разговаривать? О школе? Так та ещё не началась.
У вас на вечер какие планы? наконец-то нашёлся Марат.
Никаких, ответила Лера.
Тогда, может, сходим куда-то?
А можно мы просто во дворе погуляем? чуть насуплено проговорила Алина.
Да, конечно, можно, воскликнул Марат. Чего ты спрашиваешь? Теперь это твой дом.
После ужина девчонки и правда выбрались во двор. Ну, там очень даже не плохо. Газон, небольшая беседка с уличными креслами и столом, качели с длинным сиденьем сразу на несколько человек. И света там достаточно, и в беседке включаются лампы, и фонари на участке, круглые, похожие на луны молочно-белые шары на разных уровнях. А сам Марат отправился в кабинет, поработать.
Он проверил почту и сообщения, просмотрел присланные документы, даже сходил по рекламной ссылке компании, обещавшей окна, произведённые по супер-пупер новой технологии, позвонил Паше. Обсудили с ним планы на завтра, а потом тот, конечно, спросил:
Как вы там?
Да никак, отчитался Марат. В смысле, пока ничего особенного.
Уже хорошо, воодушевлённо заключил Паша.
Ну да, согласился Марат и вспомнил: Но, представь, приезжаем, а тут Крис.
И что она? Паша не на шутку заинтересовался, поди ещё и замер, весь во внимании, приготовившись слушать.
Вроде ничего. Не в восторге, естественно. Но это и понятно. У самого, когда узнал, особых восторгов не случилось. Марат, не удержавшись, тихонько вздохнул. Правда у неё выбор побольше. Она-то с этим никак не связана. Ну, отвалит и отвалит бог с ней. Может и к лучшему. Она, оказывается, на что-то серьёзное надеялась. А мне не надо сейчас. И без неё теперь как-то всё слишком серьёзно.
Вот уж точно! воскликнул Паша, наверняка ухмыльнулся. Даже здесь ты меня переплюнул. У меня два пацана, а у тебя две девицы.
Вторая же не моя. Только одна.
Зато она в два раза старше. И всё-таки молодец твоя Галя мужчину из тебя сделала.
Ахаха, выдал Марат. Очень смешно.
Да ладно тебе, рассмеялся приятель. Когда-нибудь всё равно бы случилось. Даже с тобой. Радуйся, что обошлось без этого: младенцы, памперсы, пелёнки, ночи без сна. Сразу на готовенькое.
Марат качнул головой, хмыкнул.
Вот что мне в тебе нравится, Паша, так это способность к пониманию и сочувствию.
Агишев, по какому поводу тебе сочувствовать-то? Все так живут. С детьми. Ещё и с жёнами. Это только ты у нас чересчур о своей свободе и независимости печёшься, хотя взрослеть давно пора. Тридцатник уже. Давно не мальчик.
И этот туда же.
Ну, всё, подвёл итоги Марат. Ещё ты тут будешь жизни учить и вещать за перспективу. До завтра. Пойду взрослеть деточек спать укладывать.
Марат оставил телефон на столе и отправился во двор, но девчонок там уже не было. Он запрокинул голову.
Окна их комнат как раз должны выходить на эту сторону, и одно из них светилось, чётко обрисовывая тёмный силуэт. Алина сидела на подоконнике, но смотрела не на улицу, а прямо перед собой, и опять она походила на тонкую травинку, склонившуюся под порывом невидимого ветра.
Марат провёл рукой по волосам, вздохнул, подумал, что он прямо как девица сегодня, всё вздыхает и вздыхает, и направился назад в дом. Поднялся на второй этаж, остановился перед нужной дверью, коротко стукнул, не получив ответа, повернул ручку.
Можно?
Алина по-прежнему молчала. Не возражала и вид не делала, будто Марата для неё не существует, и это так она его показательно не замечает. Наоборот, смотрела прямо, с доверчивым ожиданием. Брови приподняты, печально изогнуты, выражение на лице потерянное маленькая, грустная, беззащитная.
Надо же его дочь. Но до сих пор не очень-то верится, кажется, это только на время, а потом всё вернётся на круги своя, стоит подождать и перетерпеть немного. А ведь не вернётся. И Алина наверняка то же самое сейчас ощущает.
Скучаешь? Марат подошёл, остановился в шаге.
Она шмыгнула носом, уткнулась в согнутые коленки.
Я понимаю. Несколько секунд Марат решался, мучился сомнениями, потом всё-таки поднял руку, медленно, неуверенно, протянул к Алине, положил ладонь ей на макушку, предполагая, что сейчас она возмущённо мотнёт головой. А она нет. Только замерла и опять шмыгнула носом. Марат осторожно погладил её по волосам, словно котёнка. Правда понимаю. И сразу убрал ладонь, зацепил большие пальцы за карманы на брюках, глянул в окно, на сгущавшуюся темноту ночи, которая в городе всё равно не будет достаточно плотной и чёрной, на электрические огни многоэтажек вдали. И мне тоже не особо по себе. Тоже без понятия, как дальше сложится. Но что теперь делать? Справимся как-нибудь.
Алина приподняла голову и в который уже раз носом шмыгнула. Марат дёрнул бровями, улыбнулся, совсем чуть-чуть.
Ты теперь всегда будешь так со мной разговаривать? и тоже шмыгнул носом, изображая.
Нет, наконец отозвалась Алина, по-нормальному буду. Это только сейчас так получается. А обычно я много говорю. Даже слишком.
Знаешь, я тоже. Так что как-нибудь поболтаем. А сейчас, наверное, спать пора. Вон у твоей подруги уже и свет не горит. И я пойду. На этот раз получилось само собой, и как-то даже легко. Вскинул руку, прикоснулся к русой макушке, взъерошил волосы. Спокойной ночи.
20
Конечно, спать Марат не пошёл. Спустился вниз, на кухне вытянул из шкафа бутылку вина, опять двинулся в кабинет. Нет, не работать. Вообще-то название кабинет за этой комнатой закрепилось чисто случайно, но прилипло намертво, хотя по сути она была, скорее, гостиной. Огромный диван, кресла, парочка маленьких кофейных столиков, шкафы.
20
Конечно, спать Марат не пошёл. Спустился вниз, на кухне вытянул из шкафа бутылку вина, опять двинулся в кабинет. Нет, не работать. Вообще-то название кабинет за этой комнатой закрепилось чисто случайно, но прилипло намертво, хотя по сути она была, скорее, гостиной. Огромный диван, кресла, парочка маленьких кофейных столиков, шкафы.
Рабочий стол тоже был большой, основательный, на котором не только умещались принтер и монитор компьютера, но ещё можно было разложить кучу бумаг, макетов, эскизов, каталогов, ноутбук. Но, наверное, самое главное, в этой комнате был камин. За что Марат и относился к ней по-особенному.
Хорошее вино, живой огонь в данный момент самое то. Не хватает только приятной компании. Но тогда было бы уж слишком идеально. И, кстати, поспешил Марат с жалобой на её отсутствие, и Алинина подруга вовсе не спала. Сидела перед камином в одном из кресел, забравшись в него прямо с ногами, обхватив колени, смотрела перед собой и, наверное, представляла, как пляшут в тёмном прокопчённом нутре рыжие языки пламени.
При виде Марата она встрепенулась, зашевелилась, собираясь встать.
Я
Тот торопливо остановил её.
Сиди. Всё в порядке.
Заказывал же компанию. Уж какая досталась. Правда, бутылку пришлось оставить на столе. Напиваться он, конечно, не планировал, но и просто пить алкоголь, пусть даже вино, в присутствии ребёнка как-то не очень.
Марат подошёл к камину.
Разжечь?
Так тепло же, разумно заметила Лера, а сама поглядывала с надеждой, и глаза спрашивали: «А можно? Правда? Правда-правда?»
Можно. И подумаешь тепло.
Ну и что? заявил Марат. Тебе же интересно. И мне нравится, когда горит. Он же здесь не только для вида. Ну и вообще-то, я и сам собирался его разжечь. Для того и пришёл.
Взяв из дровницы несколько поленьев покрупнее, он положил их поверх давно прогоревших и остывших угольев, добавил щепок поменьше.
Дядя Марат, прилетело из-за спины.
Он развернулся резко, потрясённо выдохнул:
Че-го? Какой ещё «дядя»? Сразу представился старикан с седой бородой, опирающийся о клюку, и даже слегка передёрнуло. Папа это папа. А тут Кошмарно звучит.
А как тогда? растерялась Лера. По имени-отчеству? Но я вашего отчества не знаю.
Оскарович, сообщил Марат, доставая из упаковки и закладывая под щепки кубик разжигателя, и опять повернулся к собеседнице, посмотрел с сомнением. Нет, всё-таки дома «Марат Оскарович» будет восприниматься слишком неестественно и официально. Но так тоже не надо. И на «вы» не надо. Мы же не на работе. Я бы предпочёл просто по имени. Сможешь?
Попробую, на полном серьёзе пообещала Лера и произнесла прямо сразу: Марат. Получилось у неё не слишком уверенно, даже запнулась в самом начале, и она упрямо повторила, глядя ему в глаза: Марат.