И Ларисе вдруг захотелось спросить фонарь, не знает ли он что-нибудь о Виоле. Конечно, девушка понимала, что это глупо и фонарь ей ничего не ответит, но тем не менее спросить очень хотелось Подумав с минуту, она решила, что лучше не спросить, а попросить, и произнесла вслух:
Уважаемый фонарь, пожалуйста, освети путь следователю Абашкину и наведи его на убийцу моей сестры. Потом она вспомнила отзыв о следователе Александра и добавила: Если осветить путь Абашкина никак не получится, то освети его кому-нибудь другому. Только пусть найдут убийцу Виолы.
Когда она договорила последние слова, фонарь неожиданно мигнул. Лариса испуганно замерла, а потом решила, что фонарь подал ей знак, и успокоилась.
Лариса осторожно вышла из комнаты и прошла в ванную умыться. Когда она возвращалась обратно, то заметила в гостиной слабый свет, пробивающийся из-под двери. Она постояла возле неё, а потом решилась и постучала. Дверь открылась, и она увидела Сашу.
Ты проснулась? воскликнул он. Заходи, и буквально втащил её за руку.
В гостиной горел торшер. На кресле возле него лежала раскрытая книга страницами вниз.
Извини, я не хотела тебе мешать.
Ты и не помешала. Отдохнула? Он устремил на неё пытливый взгляд.
Я нечаянно заснула.
Вот и хорошо. Мы сейчас будем ужинать. Давай здесь. Он включил верхний свет, и она зажмурилась от неожиданности.
А ты красивая! вырвалось у него.
Что?
Так, ничего. Если тебе нетрудно, помоги мне, и направился на кухню. Она пошла следом за ним.
Саша достал хлеб и попросил нарезать. Она послушно взяла нож и стала нарезать буханку тонкими кусочками. Он достал из духовки жаровню, приподнял крышку, и по кухне тотчас распространился аромат тушёного мяса. Только тут Лариса поняла, как она голодна.
Может, здесь поедим? спросила она неуверенно.
Нет уж. В гостиной ёлка, и мы зажжём гирлянду и свечи на столе. Всё-таки сочельник.
Да, тихо обронила она.
Извини, я не хотел тебя огорчать.
Ты и не огорчил.
У меня помутнение, видно, он хлопнул себя ладонью по лбу, как я мог упустить из вида, что тебе не до праздника.
Нет, нет, ты прав. Мы понесём всё это в руках?
Нет, сложим всё на столик. И он выкатил из-под кухонного стола сервировочный столик на колёсиках. В четыре руки они быстро заставили его тарелками с мясом, овощами, бутербродами с сыром и ветчиной.
Лариса посмотрела на столик.
Что-то не так? спросил Александр.
Разве мы съедим столько? спросила она.
Посмотрим, сколько в нас поместится. Лично я голоден как волк!
Ты из-за меня не ел?
Просто я думал, что ты вот-вот проснёшься и мы поедим вместе. Как видишь, дождался.
Да уж, печально улыбнулась она.
Закатив столик в гостиную, они переставили всё на овальный стол. Саша подумал и всё-таки зажёг гирлянду на ёлке, погасил верхний свет, потом придвинул торшер к столу и тоже включил его.
Так лучше, да? спросил он.
Лучше, согласилась она. Они сели за стол и принялись за еду.
А потом он осторожно спросил:
Вы с Виолой были близкими людьми?
Почему ты об этом спрашиваешь?
Просто вы очень разные
Да, наверное. Но мы вместе росли, и в детстве, даже в отрочестве и в юности всё ещё тянулись друг к другу. А потом Виола уехала в город, окончила вуз, да так и осталась здесь.
А ты? тихо спросил он.
Я поступила после школы в медучилище, выучилась на медсестру и теперь работаю в поликлинике.
Тебе нравится твоя работа?
Она повела плечами.
В общем, да.
Тебе никогда не хотелось переехать в большой город?
Насовсем?
Он кивнул.
Нет. Мне хочется только приезжать сюда время от времени.
А я бы, наверное, не смог жить в посёлке.
Ну, у нас не посёлок, улыбнулась она, а просто маленький городок. Очень зелёный и тихий.
А с этим парнем, Игорем Светловым, Виола познакомилась здесь?
Нет, он тоже из нашего городка. Представляешь, Виола дождалась его из армии. Потом он тоже сюда подался. Все думали, что они поженятся.
И что же она никому не написала, что рассталась с ним?
Мне она ничего не говорила, да и своим родителям навряд ли, задумчиво проговорила Лариса, хотя, если честно, я не знаю. Тётя могла мне просто ничего не сказать.
Я думал, что в маленьком городке, как в деревне, все у всех на виду и охотно делятся друг с другом новостями.
Это не совсем так, уклончиво ответила Лариса. И потом начала она, но не закончила фразу.
Что потом? заинтересовался он.
Не знаю, как тебе это объяснить
Что именно?
Может, ты слышал такое слово «поскрёбыш»?
Поскрёбыш? удивился он.
Лариса кивнула.
По-моему, это хлебец, испечённый из остатков муки, неуверенно проговорил он.
Может быть, согласилась она, но это ещё и поздний ребёнок.
Интересно. И что?
А то, что моя мама поскрёбыш. И мама Виолы старше моей мамы на семнадцать лет. Так что, сам понимаешь, они не могли быть близки по естественным причинам.
Как же так получилось, что вы с Виолой ровесницы?
Мы не ровесницы, она меня немного старше. Но её мама тоже поздно родила. А я родилась, когда мои родители были совсем юными, так что мы с Виолой в детстве дружили, тем более что за нами обоими присматривала наша бабушка.
Теперь понятно.
А у тебя есть братья или сёстры?
Только, как и у тебя, двоюродные.
Ну почему сразу «как у тебя»? улыбнулась она. У меня, между прочим, и родной брат есть.
Извини, я не знал.
И даже не предполагал?
Точно, угадала, не предполагал.
Ближе к половине двенадцатого Сотников подошёл к стенке и достал из бара бутылку кагора, а из застеклённой её части маленькие рюмочки. Так вдвоём они и встретили Рождество. Александр и словом не обмолвился, что в это время он должен был находиться в компании своих друзей и подруг. Он заранее позвонил одному из друзей и предупредил, что прийти не сможет, а потом отключил телефон, не дослушав сокрушённые укоры друга.
В начале первого они сложили грязную посуду и остатки еды на тот же сервировочный столик, потом всё перемыли в четыре руки. И Лариса, извинившись, ушла спать. А Александр вернулся к прерванному чтению. Но парень не захотел бы признаться даже самому себе, что он только делает вид, что читает, а на самом деле думает о Ларисе. Его очень беспокоило, как она перенесёт продолжение расследования. Ей бы вернуться домой. И в то же время ему так не хотелось, чтобы она уезжала
Глава 12
На следующее утро Лариса проснулась раньше него. И когда он пришёл на кухню, там уже пахло кофе и вовсю жарилась яичница.
Извини, проговорила она, ты сказал, что не любишь, когда чужие хозяйничают на твоей кухне, но я всё-таки рискнула.
Извини, проговорила она, ты сказал, что не любишь, когда чужие хозяйничают на твоей кухне, но я всё-таки рискнула.
Ну, какая же ты чужая, улыбнулся он, ты лучше скажи мне другое: как ты подгадала с кофе и яичницей?
Ларчик открывается просто, отшутилась она, просто я услышала, как ты встал и пошёл умываться.
А ты уже была на кухне?
Да.
И что делала?
Стояла у окна и смотрела на фонарь.
Смотрела на фонарь? удивился он.
Да. Она думала, что он станет её расспрашивать, но он ничего больше не спросил. А после завтрака сказал:
Мы сейчас с тобой поедем на площадь.
Зачем?
Как зачем? Гулять! Там ёлка, сказочный городок, ледяные фигуры и вообще много всего интересного.
Я думала, что мы останемся дома.
Нет уж, я не дам тебе сегодня сидеть дома и киснуть.
Но Виола начала она.
Да, Виолу очень жаль. Но, как ты думаешь, что бы она сделала на твоём месте?
Пошла бы развлекаться, не задумываясь ответила Лариса.
Ну вот видишь.
И они отправились на главную площадь города. Там было много народа, звучала музыка, наряженные коробейниками лоточники продавали различные вкусности, печёности и сладости.
Лариса с Сашей даже прокатились на тройке. А потом заглянули в маленькое уютное кафе, где пообедали борщом с пампушками и запечённой камбалой. На десерт Саша предложил взять кисель из клюквы и чёрной смородины. И Лариса прислушалась к его совету.
Домой они вернулись, когда уже стемнело. Во дворе их встретил фонарь, к которому Лариса вчера обратилась с просьбой. Она мысленно поприветствовала его как старого знакомого. И он вновь подмигнул ей. Но Саша почему-то ничего не заметил. Восьмого Сотников собирался отвезти Ларису в загородный парк, где можно было взять напрокат лыжи и покататься с горы.
На следующий день после Рождества следователь Абашкин проспал самым банальным образом. Да, собственно, и Рождества как такового у Юрия Тимофеевича не было. Рано утром его вызвали на труп. Потом ему пришлось ехать в Следственный комитет, затем на другое место происшествия. Лишь ближе к вечеру он смог заскочить к матери, которая прождала его весь день. После сытного ужина, который был для Абашкина ещё и полдником, и обедом, он задремал в кресле.
Мать, видя, что он клюёт носом, предложила:
Сыночек, может, заночуешь у меня?
Но Юрий Тимофеевич помотал головой, как конь, прогоняющий дремоту, потом чмокнул мать в щёку и сказал:
Нет, мне домой надо. Мама, спасибо, всё было очень вкусно. Ну, я пошёл. Созвонимся.
Мать вздохнула и закрыла за ним дверь. Дома Абашкин сразу лёг спать. Он хорошо помнил, что заводил будильник, но тот всё-таки не прозвенел. «Либо его домовой отключил, думал с усмешкой следователь, либо, когда он начал звонить, я сам до него дотянулся и поднял штырёк вверх». Последнее было более реалистичным. И Юрий Тимофеевич решил ставить будильник подальше от кровати, чтобы нельзя было сонному дотянуться до него рукой.
Следователь только собрался позавтракать, сварил себе кофе, намазал ломтики отрубного хлеба маслом и повидлом, как ожил его сотовый.
Алло, буркнул он недовольным голосом.
Здравствуйте, Денис Филиппович Ушаков, представился звонивший.
Какой ещё Ушаков? не здороваясь, спросил следователь.
Как какой? Сосед Виолы Рокеловой. Вы меня просили позвонить, как только вернётся Крашенинникова.
Да, помню.
Так вот, Софья Ивановна вернулась.
Отлично, обрадовался следователь, вы что-нибудь сказали ей?
Пока нет, растерянно пробормотал Ушаков, а надо было?
Нет, нет. Ничего не говорите, я сейчас подъеду.
Не успели Сотников и Васильева собраться на запланированную прогулку, как зазвонил Ларисин сотовый.
Алло?
Это Абашкин, донёсся до неё голос следователя.
«Ни здравствуйте тебе, ни доброе утро, вздохнула Лариса, хотя какое оно доброе».