Лотроп Стоддард
О селекции людей. Откровения расиста
Глава I
Бремя цивилизации
Цивилизация это время расцвета человеческого рода. Она недавняя и хрупкая вещь. Первые проблески подлинной цивилизации появились лишь восемь или десять тысяч лет назад. Этот промежуток времени может показаться большим временем. Это время не покажется таким долгим, если вспомнить, что за рассветом цивилизации лежит огромная ночь варварства, дикости, животного состояния, оцениваемая в полмиллиона лет, так как человек-обезьяна побрела вперёд от дымящегося мрака тропических лесов, и, хмурясь и мигая, подняла глаза к звездам.
Цивилизация сложна. Она включает в себя существование человеческих сообществ, характеризующихся политической и социальной организацией, доминированием и использованием природных сил, приспособлениями новой техногенной среды, там созданными, обладанием знаниями, изысканностью, искусством и наукой и (в прошлом, но далеко не менее) состоящая из людей, способных выдержать этот сложный комплекс и передать его к очень умелому потомству.
Это последнее соображение суть всего дела, секрет успеха; секрет также тех трагических неудач, озадачивающих и омрачающих ученика истории. Марш человека поперек эпохи был не устойчивым прогрессом, а скорее медленными скитаниями, то восставая к солнечным высотам, то скоро погружаясь в сырые болота и мрачные долины. Из бесчисленных племён людей многие погибли совершенно, когда другие остановились на обочине, по-видимому, не в состоянии идти вперёд, и покрылись растительностью или пришли в упадок. Тропа человека усеяна обломками мертвых цивилизаций и могилами перспективных народов, пострадавших от безвременной кончины.
Остро и настойчиво приходит вопрос: почему? Цивилизация кажется настолько хорошей вещью! Она означает относительную защиту от слепых и жестоких сил природы, отказ от борьбы против диких зверей и улучшение борьбы между людьми, возможности комфорта, отдых и развитие высших дарований. Почему же тогда мы находим столько ветвей человеческого рода, никогда не достигших и никогда не стремившихся к этим в высшей степени желательным благам? Также (еще более достойное замечание!), почему мы находим ещё и другие группы людей, которые после достижения цивилизации потеряли её и откатились назад на более низкие уровни варварства или даже дикости?
Может показаться таинственным, на первый взгляд, ответ: эти застойные или декадентские народы не могли нести бремя цивилизации. Цивилизация является выгодой, а не только бременем. Во Вселенной неизбежно руководствоваться законом, указывающим, что что-либо не может возникнуть из ничего. Цивилизация не является причиной, но эффектом устойчивой человеческой энергии; и эта энергия, в свою очередь, вытекает из творческого стремления высшего зародышевой плазмы. Таким образом, цивилизация принципиально обусловлена расой. Цивилизация будет прогрессировать в конкретных людях только постольку, поскольку у людей есть способность к дальнейшему прогрессу и способность нести соотносительное бремя, которое человек влечёт за собой. Когда этот важный момент достигается, цивилизация этого народа либо стагнирует, либо становится ретроградской. Как работает этот процесс, точно становится ясно с первого взгляда на историю человечества.
Когда человек-обезьяна вышла из полного животного состояния, она вышла с пустыми руками и с почти пустой головой. С того далекого дня человек заполнил обе руки и голову: свои руки инструментами, голову идеями. Но начинка распределена самым неравномерным образом, поскольку ёмкость варьируется в широких пределах среди различных ветвей человечества. Мы не знаем, были ли все человеческие разновидности исходящими из одного исходного предка. Мы точно знаем, что человеческий вид рано разделился на несколько разных контрастных видов, различных как в физических возможностях, так и в умственных способностях. Таким образом, дифференцировавшись и всё дальше идя по пути дифференциации, человечество побрело длинной-длинной дорогой, ведущей от животного состояния к дикости, от дикости к варварству и от варварства к цивилизации. Пустые руки и голова начали медленно заполняться. Руки схватили возможности палки и камня, затем обрезали палку и скололи кремень, а затем сочетали это вместе. Эти же руки добыли настоящие шкуры зверей для защиты организма от холода, зажгли огни для тепла и жареной пищи, сделали из образцов глины керамику, из прирученных диких животных сделали домашних животных. А за рукой был мозг, и он не просто делал эти чисто материальные изобретения, но и открывал для себя другие вещи более высокого порядка, принял речь или даже нематериальные понятия, из которых возникли зачатки социальной и политической жизни. Всё это происходило в то время, когда человек всё ещё был дикарём. С переходом к следующему этапу, варварству, пришли свежие открытия, такие как сельское хозяйство и выплавка металлов вместе с целым рядом новых идей (особенно знаменательное искусство письма), в котором приняли человечество на пороге цивилизации.
Теперь очевидно, что на данном этапе своего развития человек сильно отличался существом от звериного бытия раннего времени. Начиная с обнажённой нищеты и жестокого невежества, человек постепенно собирал у себя все большую массу инструментов, возможностей и идей. Это сделало жизнь гораздо более удобной и приятной. Но это также сделало жизнь намного сложнее. Такая жизнь требует значительно больше усилий, интеллекта и характера, чем было в инстинктивном, животном существовании первобытных дней. Другими словами, задолго до рассвета истинной цивилизации бремя прогресса начало нагружаться на человечество.
В самом деле, даже первое лёгкое бремя в некоторых случаях оказалось слишком тяжелым, чтобы обладать им. Не все ветви человеческого рода достигли порога цивилизации. Некоторые так и не достигли даже пределов дикости. Существуют пережитки дикого человека, бушмены Южной Африки и Австралии. «Чёрные собратья» росли бесчисленные века в первозданной нищете и, кажется, не способны подняться даже до уровня варварства и тем более цивилизации. К счастью для будущего человечества, большинство этих пережитков далёкого прошлого находится сегодня на грани исчезновения. Их упорство и возможное включение в более высокие группы будут производить самые депрессивные и ретрогрессивные результаты.
Гораздо более серьёзная проблема представлена теми гораздо более многочисленными группами, преодолевшими плоскости простой дикости и прекратившими развитие на определённом уровне варварства. У этих групп никогда не возникла цивилизации, но они также органически не способны усваивать цивилизацию других. Обманчивые виниры цивилизации могут быть приобретены, но в конечном счёте происходит возвращение к врождённому варварству. Многие перспективные цивилизации были разорены и разрушены варварами без остроумия к восстановлению ими уничтоженного. Сегодня прогресс науки освободил нашу собственную цивилизацию от опасности вооружённого завоевания варварскими ордами. Тем не менее, эти народы еще угрожают нам с тонкой угрозой «мирного проникновения». Обычно очень богатые, часто наделённые необычайной физической силой, способные мигрировать легко с помощью современных средств транспорта, наиболее отсталые народы земли ищут центры цивилизации, привлекающие их туда высокой заработной платой и более лёгкими условиями жизни, преобладающими там. Приток таких низких элементов в цивилизованных обществах настоящая катастрофа. Он разрушает уровень жизни, социально стерилизует высшие коренные группы, и, если (как это обычно бывает в долгосрочной перспективе) скрещивание происходит, расовые основы цивилизации подрываются, а монгрелизованное население, будучи не в состоянии нести бремя, опускается на более низкий уровень развития.
Теперь о дикости и варварстве. Что насчёт цивилизации? За последние восемь или десять тысяч лет цивилизации появлялись на всем пути от Восточной Азии в Европу и Северную Африку. Сначала эти цивилизации были местными просто точки света в обширной ночи варварства и дикости. Они также были изолированными, цивилизации Египта, Халдеи, Индии и Китая развивались отдельно с небольшим влиянием друг на друга. Но постепенно цивилизации распространялись, встречались, общались, синтезировались. Наконец, в Европе большой цивилизаторский прилив установлен в первом отображении себя в «классической» цивилизации Греции и Рима и сохранении «западной цивилизации» до наших собственных дней.
Замечательным фактом о цивилизации является её интенсификация, уже наблюдаемая на состояниях дикаря и варварства. Цивилизованный человек имеет значительно более высокий уровень безопасности, силы, возможностей, комфорта, отдыха, чем имеет варвар или дикарь; он накопил множество инструментов, возможностей и идей, бесконечно превосходя ничтожные накопления прежних времён; он живёт в «искусственной» среде, удивительно отличной от «естественного состояния». Это особенно верно в отношении современной западной цивилизации. Наша цивилизация может быть хуже других цивилизаций в некоторых отношениях. Ей может не хватать красоты греческой, долговечности китайской, духовности средневековой. Но в динамической энергии, в господстве над силами природы и в эффективности всестороннего она выходит далеко за рамки того, что мир уже видел.
В самом деле, в течение прошлого века мы нарушили вековой темп материального прогресса и прыгнули ясно в новый самодельный мир. Вплоть до мелочей материальный прогресс столетием назад у человека был постепенный, очень постепенный эволюция. Его инструменты, хотя и более многочисленные, были в основном разработками тех, что были обнаружены его далёкими предками. Несколько инструментов, как печатный станок и компас моряка, были единственными заметными нововведениями. Контроль человека над природными ресурсами был также незначительно расширен. За исключением пороха, он никогда не получал никаких новых источников материальной энергии с очень древних времен. Его главным источником власти были мышцы, животные и человеческие (мы всё еще не считаем в «лошадиных силах»?), и в остальном он наполнил свои паруса ветром и повернул неуклюжие гидротурбины с помощью ручьёв и потоков. Но древние сделали все эти вещи. Что касается методов коммуникации, которые у них были, во всяком случае, они ухудшились. В 1800 году не было никакой системы автомобильных дорог, подобных римским дорогам, ни службы сообщений такой быстрой, как у Цезаря, ни одного способа передачи сигналов, который мог бы сравниться с семафором «телеграфии» персов, и, вероятно, ни одного корабля, который не мог быть пересмотрен по финикийскому камбузу в умеренном море.