16 сентября 1938 года в резиденции рейхсканцлера Германии Берхтерсгадене в ходе переговоров с Гитлером и Муссолини премьеры Великобритании Н. Чемберлен и Франции Э. Даладье согласились на расчленение Чехословакии.
В тот, решающий для Европы момент, когда еще сохранялась возможность остановить фашизм и большую войну, Советский Союз решительно заявил, что готов выполнить свои союзнические обязательства перед правительством Чехословакии оказать ему всестороннюю, в том числе и военную помощь. Но предложение руководителей Советского Союза, как отмечал Черчилль, «встретило прохладный прием в Париже и Лондоне»[37].
Более того, они ничего не сделали, чтобы повлиять на позицию руководителей Польши и Румынии, отказавшихся пропустить через свою территорию части Красной армии, которые советское правительство намеривалось направить на помощь Чехословакии.
Спустя год, 1 сентября 1939 года, Польша жестоко за это поплатилась и утратила свой суверенитет.
К исходу второй недели войны танковые клинья вермахта разорвали в клочья Войско польское. Оно, как организованная вооруженная сила, перестало существовать. Великобритания и Франция дальше никчемной дипломатической возни, чтобы остановить Германию и спасти союзницу Польшу, не пошли. Вермахт столь стремительно наступал, что на ряде участков разграничительной линии 7 сентября 1939 года правительство Ф. Славой-Слад-ковского, бросив на произвол судьбы свой народ, бежало Румынию. Союзники Польши Франция и Великобритания ничего не сделали, чтобы выполнить перед ней свои обязательства и со стороны наблюдали за ее агонией. Польша, как независимое государство, де-факто перестало существовать. В этих условиях советское правительство 17 сентября 1939 года двинуло части Красной армии на запад. Советскими войсками было интернировано 452 536 человек, из них 18 789 офицеров. 28 сентября 1939 года состоялось официальное подписание договора между Германией и Советским Союзом о ее разделе. Его результатом стало возвращение в состав теперь уже СССР земель Западной Украины, Белоруссии и Бессарабии, утраченных «ленинской Россией» в 1918 году.
Возможно, судьба Польши и весь последующий ход событий в Европе мог быть иным, если бы в Варшаве приняли предложение наркома обороны Красной армии К. Ворошилова взять под защиту Вильнюс и Львов. Польская сторона высокомерно отвергла его.
«Требование маршала Ворошилова, в соответствии с которым русские армии, если бы они были союзниками Польши, должны были занять Вильнюс и Львов, было вполне целесообразным военным требованием. Его отвергла Польша, доводы которой, несмотря на всю их естественность, нельзя считать удовлетворительными в свете настоящих событий. В результате Россия заняла как враг Польши те же позиции, какие она могла бы занять как весьма сомнительный и подозрительный друг», вспоминал У. Черчилль еще об одной упущенной возможности остановить фашистскую Германию[38].
Unthinkable («Немыслимое»)
Спустя 30 лет, после того как императорская Россия первой сделала шаг на пути образования независимой Польши, в 1944 году на этот раз советская Россия, принесла ей свободу от нацизма, заплатив жизнями почти 600 тысяч своих солдат и офицеров. В очередной раз Польша взялась играть роль международного провокатора. Ее политическая верхушка правительство С. Миколайчика, всю войну отсиживавшееся в Лондоне и находившееся на его содержании, как их предшественники из правительства Ф. Славой-Слад-ковского, в угоду политическим амбициям и идеологическим догмам готово было цинично принести в жертву жизни тысячи граждан своей страны и страны-освободительницы лишь бы не допустить союза двух славянских народов.
В то время как части Красной армии, теряя сотни тысячи своих солдат и офицеров, взламывали глубоко эшелонированную оборону гитлеровских войск на пути к их логову Берлину, неверные союзники Советского Союза Великобритания и США готовили новый Drang nach Osten. По данным советской резидентуры в Лондоне,
«в начале апреля 1945 с. г. в резиденции премьер-министра Великобритании состоялось строго конфиденциальное совещание с участием членов Объединенного штаба планирования военного кабинета. На нем премьер-министр У. Черчилль поручил разработать план операции по нанесению внезапного удара по СССР. Операция получила кодовое название «Unthinkable» («Немыслимое»).
Этот замысел, действительно, немыслимый по своему коварству и подлости, неверные союзники СССР намеривались осуществить, в том числе и с помощью общего заклятого врага интернированных гитлеровских дивизий. В апреле 1945 года органы Смерш 1-го, 2-го Белорусского и 1 го Украинского фронтов получили разведсведения о том, что «командование союзнических войск не предпринимает мер по расформированию частей вермахта и разоружению военнослужащих, сдавшихся в плен.
С начала апреля с. г. на территориях земли Шлезвиг-Гольштейн и в Южной Дании размещено с сохранением штатных и организационных структур 1315 немецких дивизий. Они находятся в специальных лагерях под началом прежних командиров. С участием офицеров-инструкторов армии США, Великобритании, Франции, с ними регулярно проводится учебно-боевая подготовка.
Вооружение немецких дивизий не уничтожено и не вывезено, а хранится в исправном состоянии на складах на территории лагерей».
О том, что операция Unthinkable («Немыслимое») не являлась плодом больного воображения британских политиков, позже в своих мемуарах признался сам Черчилль:
«Уничтожение военной мощи Германии повлекло коренное изменение отношений между коммунистической Россией и западными демократиями. Они потеряли своего общего врага, война против которого была почти единственным звеном, связывающим их союз. Отныне русский империализм и коммунистическая доктрина не видели и не ставили предела своему продвижению и стремлению к окончательному господству.
Решающие практические вопросы стратегии и политики, о которых будет идти речь, сводились к тому, что: во-первых, Советская Россия стала смертельной угрозой для свободного мира; во-вторых, надо немедленно создавать новый фронт против ее стремительного продвижения; в-третьих, этот фронт в Европе должен уходить как можно дальше на Восток»[39].
«Всегда существовали две Польши: одна из них боролась за правду, а другая пресмыкалась в подлости»
Важная роль в осуществлении этого коварного и циничного замысла отводилась Польше и эмиграционному правительству С. Миколайчика, находившемуся на содержании британских властей. По признанию всё того же Черчилля, «мы выплатили полякам около 120 млн фунтов стерлингов для финансирования армии и дипломатической службы, чтобы дать им возможность позаботиться о поляках, нашедших в нашей стране убежище от гитлеровской чумы»'.
«Всегда существовали две Польши: одна из них боролась за правду, а другая пресмыкалась в подлости»
Важная роль в осуществлении этого коварного и циничного замысла отводилась Польше и эмиграционному правительству С. Миколайчика, находившемуся на содержании британских властей. По признанию всё того же Черчилля, «мы выплатили полякам около 120 млн фунтов стерлингов для финансирования армии и дипломатической службы, чтобы дать им возможность позаботиться о поляках, нашедших в нашей стране убежище от гитлеровской чумы»'.
Как Черчилль, так и Миколайчик рассчитывали, что территория Польши станет минным полем, на котором должна была подорваться наступающая Красная армия. Эту задачу предстояло решать Армии Крайовой, действовавшей по директивам правительства Миколайчика, понимай Лондона, а также армейским частям, находившимся на территориях Великобритании и Италии, общей численностью около 180 тысяч человек.
Об этих враждебных замыслах, а затем и действиях британских и польских политиков докладывали разведчики 4-го управления НКВД НКГБ СССР (рук. П. Судоплатов). Наиболее значимые материалы добывали разведывательно-диверсионные резидентуры (РДР) «Олимп» (командир Герой Советского Союза В. Карасёв), РДР «Весенние» (командир «Роберт») и РДР «Охотники» (командир Герой Советского Союза Н. Прокопюк).
Летом осенью 1944 года они и ряд других РДР были переброшены из Белоруссии и Украины на территорию Польши с заданием проведения разведывательно-диверсионной деятельности против оккупационных гитлеровских войск и организации повстанческого движения из местного населения.
На территории Польши РДР пришлось бороться не только с карателями из войск СС, а и отрядами Армии Крайовой. К счастью, не они, а народ Польши определял ее будущее. Подавляющая его часть была на стороне будущих своих освободителей Красной армии. Опираясь на эту поддержку, опытные командиры и разведчики РДР за короткий срок создали надежные агентурные позиции не только в низовых звеньях, а и среди высшего командования Армии Крайовой. Поступающая от агентов информация, позволяла избегать боестолкновений с ее подразделениями и добывать ценную информацияю о планах польского эмиграционного правительства.
В угоду «Хозяевам» из Лондона и Вашингтона, правительство Миколайчика видело своего главного врага не в фашизме, превратившем в сентябре 1939 году красавицу Варшаву в груду развалин и уничтожившему в концлагерях и газовых камерах миллионы поляков, а в советском солдате. Оно готово было воевать до последнего поляка, чтобы не допустить прихода на территорию страны советских войск, а вместе с ними, по словам Черчилля, «смертельной угрозы для свободного мира».
Разведсведения, добываемые РДР, подкреплялись конкретными документами командования Армии Крайовой, а также указаниями, поступавшими от правительства Миколайчика. Первыми такие сведения добыла РДР «Олимп», это был приказ 1844 Главнокомандующего «Народнови силы збройни» (НСЗ). В нем предписывалось:
«С момента перехода советскими войсками польской границы, польское правительство в Лондоне и польское общество выражает свою несокрушимую волю восстановить независимость польской территории на востоке в границах до 1939 года
Исходя из настоящей обстановки даю следующее общее приказание:
1. Советские войска на территории Польши считаются вражескими.
4. Стремление к нормализации отношений с правительством СССР и возможный договор с ним не могут задержать жесткой борьбы с коммунизмом и разлагающими акциями большевистской агентуры на польской земле».