Война застигла Устинова на пути к новому месту службы в город Белосток, в 6-ю кавалерийскую дивизию. Эшелон попал под бомбежку. Позже он вспоминал:
«На поле царил ад. Над ним с воем носились на низких высотах самолеты. Они сбрасывали бомбы, непрерывно строчили из пулеметов по обезумевшим людям, разбрасывали листовки с призывом о сдаче в плен, которые падали на трупы погибших, стонущих раненых и обезумевших людей»[73].
Возвращаясь к тем первым дням войны, Устинов, с присущей ему прямотой, говорил:
«Уже тогда у непосредственных участников трагических событий мозг постоянно саднили вопросы. В чем причины поражения? Кто виноват в очевидной преступной беспечности? Командование округов? Наркомат обороны или Генштаб? Или?.. От этого «или» мороз по коже пробегал.
Ссылки на внезапность нападения не выдерживали никакой критики. Они вызывали раздражение Здесь, бесспорно, была вина высшего руководства страны, Генерального штаба
Все поверхностные объяснения причин поражения воспринимались нами как попытки скрыть вопиющую некомпетентность в управлении государством и вооруженными силами и преступную халатность»[74].
Во многих частях Красной армии царил хаос. Днем и ночью в лесу и на открытой местности их непрерывно атаковали гитлеровцы. Этому кошмару, казалось, не будет конца. Немногие смогли не поддаться панике и найти в себе мужество оказывать сопротивление врагу. Лейтенант Устинов был одним из них, сказались твердый уральский характер и профессиональная выучка, полученная в военном училище. Вокруг него, «зеленого» лейтенанта-контрразведчика, стихийно собирались люди. В условиях, когда связь со своими потеряна, командир не знает, что делать, а фашисты повсюду, люди подчиняются не тому, у кого больше звезд на погонах, а кто бережет их жизни и способен умело вести бой.
Устинов обладал такими качествами его распоряжения выполняли не только рядовые бойцы, а и строевые командиры, в их числе майоры, подполковники и политработники. Бригадный комиссар Н. Лебедев поручил молодому офицеру командовать отрядом. Из страшного «вяземского котла» Устинов вывел почти полк свыше 880 человек. Это ему удалось благодаря «убеждению в правоте своего дела, трудовой и профессиональной подготовке, полученной во время учебы в военном училищеЗанятия проводились в поле, на полигоне с использованием реальных боевых средств и с учетом тактики вероятного противника, которым уже тогда называлась фашистская Германия
Командиры взводов и рот практически постоянно находились среди курсантов, отлучались только на ночлег.
Благодаря их труду, настойчивости, воспитанию у нас, курсантов, физической выносливости и морально-психологической устойчивости, многим молодым офицерам выпускникам училища в дальнейшем удалось преодолеть все трудности в тяжелые годы Великой Отечественной войны»[75].
Но, прежде чем вернуться в особый отдел и приступить к исполнению обязанностей контрразведчика, Устинов был вызван в штаб 16 армии. Ее командующий К. Рокоссовский собрал командиров, чтобы Иван Лаврентьевич поделился с ними опытом организации боевых действий против гитлеровцев. Таков был уровень подготовки командного состава Красной армии лейтенант учил полковников и генералов как надо воевать.
Другой ветеран Смерша генерал-майор Леонид Георгиевич Иванов, возвращаясь к своему первому бою 22 июня 1941 года, вспоминал:
«Ранним утром несколько резких выстрелов прозвучали рядом. Заметив знакомого мне разведчика пограничника я поспешил к нему. Он шел к своим бойцам, оборонявшим северный участок заставы. Его участок представлял собой продуманную и оборудованную систему обороны, включающую несколько господствующих над местностью, связанных ходами ДЗОТов и остроумно выполненных схронов.
Благодаря сложной для наступающих горной местности и, в немалой степени, труду и смекалке пограничников, мы наносили противнику значительный ущерб, практически не неся потерь в живой силе».
Горстка пограничников несколько дней сдерживала атаки в десятки раз превосходящего по силам противника, действовала грамотно и эффективно. Леонид Георгиевич подчеркивал, что «в пограничных боях ценой жизни нескольких пограничников были уничтожены сотни вражеских солдат и офицеров»[76].
Профессионально подготовленные, волевые и инициативные командиры с горсткой бойцов могли не только противостоять значительно превосходящему врагу, а и в течение многих дней вести бои с минимальными потерями.
Лейтенант-пограничник, командир взвода 24-го Бельцкого погранотряда, будущий Герой Советского Союза Виктор Александрович Карасёв нес охрану моста на участке границы СССР по реке Прут. Первый бой принял 22 июня, не позволил противнику прорваться на советскую территорию, 13 дней его подразделение в количестве 74 человек держало оборону.
Именно тогда, в трагические для советского народа летние месяцы 1941 года, такими как Виктор Карасёв, Иван Устинов, Александр Матвеев, Леонид Иванов, Константин Рокоссовский, Георгий Жуков, рядовыми и будущими маршалами, стоявшими насмерть, ковалась будущая Великая Победа над фашистской Германией и ордой ее западноевропейских сателлитов. До нее оставалось 1418 дней и ночей.
Щит и меч
Существенную роль в защите Красной Советской армии и обеспечении ее боеспособности сыграли органы госбезопасности и военной контрразведки, в частности. Особые отделы НКВД СССР с 19 апреля 1943-го по май 1946 года Главное управление контрразведки Народного комиссариата обороны Смерш (ГУКР НКО Смерш). В годы Великой Отечественной войны они осуществляли оперативно-розыскную деятельность в Красной армии и на флоте, проводили масштабную зафронтовую разведывательно-боевую работу, по поручению правительства СССР осуществляли специальные мероприятия.
В борьбе с грозным противником советские спецслужбы вышли абсолютными победителями. Только одни контрразведчики Смерш выявили более 30 000 шпионов, 6000 террористов и около 3500 диверсантов; провели 183 радиоигры, в результате которых на советскую территорию было выведено свыше 400 кадровых сотрудников и агентов гитлеровских спецслужб; разоблачили более 80 000 военных преступников; профильтровали 5 016 935 военнопленных и 5 290 183 советских граждан, оказавшихся в плену. При этом спецслужбам Германии и ее сателлитам не удалось приобрести агента даже на уровне штаба дивизии, не говоря уже о том, чтобы завербовать кадрового сотрудника Смерш и НКВД. Подобных результатов не смогла добиться ни одна спецслужба мира.
В час испытаний для Отечества время выдвинуло на передний край борьбы с жестоким и опытным врагом именно эту силу Смерш. Она надежно защитила армию и флот от вражеских агентов, террористов и диверсантов. И не росчерк пера Сталина, а они бывшие летчики, пограничники, артиллеристы, пехотинцы и моряки, военные и гражданские, мобилизованные войной в органы госбезопасности, своим самоотверженным служением Отечеству создали легендарную контрразведку Смерш.
В час испытаний для Отечества время выдвинуло на передний край борьбы с жестоким и опытным врагом именно эту силу Смерш. Она надежно защитила армию и флот от вражеских агентов, террористов и диверсантов. И не росчерк пера Сталина, а они бывшие летчики, пограничники, артиллеристы, пехотинцы и моряки, военные и гражданские, мобилизованные войной в органы госбезопасности, своим самоотверженным служением Отечеству создали легендарную контрразведку Смерш.
Вершиной оперативного мастерства советских спецслужб стали радиоигры с противником. За годы войны таких операций они провели 186 (183 Смерш, 3 управление НКВД-НКГБ СССР. Авт.). В рамках радиоигр до гитлеровского командования доводилась стратегическая дезинформация, сыгравшая важную роль в успехе ряда крупных военных сражений битвы под Курском, освобождении Украины и Белоруссии. Еще одним важным итогом этих уникальных операций стало то, что ни один патрон, ни один выстрел, ни один килограмм взрывчатки противника не сработал. Многочисленные диверсии, о которых бодро рапортовали подчиненные руководителей гитлеровских спецслужб адмирала Канариса и обергруппенфюрера СС Кальтенбруннера, на самом деле оказались виртуальными.
«Монастырь» для Канариса и Кальтенбруннера
Особое место среди радиоигр занимают «Монастырь», «Курьеры» и «Березино». Они проводились знаменитым 4 управлением НКВД НКГБ СССР (руководитель П. Судоплатов), носили стратегический характер и стали классикой советских спецслужб. По их завершению Павел Анатольевич в специальном отчете министру госбезопасности СССР В. Меркулову доложил:
«Немцы совершили на нашу территорию 87 самолетовылетов тяжелой транспортной и бомбардировочной авиации. Эти самолеты сбросили 40 агентов (все арестованы) и 650 мест груза. В их числе оказались 8 кадровых работников германской разведки».
В течение более чем трех лет, с марта 1942-го и до 5 мая 1945 года, сотрудники Управления «водили за нос» асов гитлеровских спецслужб. Те исправно «глотали» наживку стратегическую дезинформацию, которую готовили подчиненные Судоплатова вместе с офицерами Разведуправления Генштаба Красной армии.
Успех операции во многом был предопределен блестящим разведчиком Александром Демьяновым (оперативный псевдоним Гейне). Начало ей было положено перед войной. Используя дарованные природой таланты, он по заданию органов госбезопасности «стал своим» среди московского бомонда. В этой среде работала разведка фашисткой Германии. Вскоре в ее поле зрения попал и Демьянов.
Весной 1941 года сотрудник абвера, работавший под прикрытием торгового представительства Германии в Москве, «вышел» на него и начал «прощупывать» на предмет вербовки. Война оборвала их контакт.
В марте 1942 года по «поручению» легендированной 4 управлением подпольной организации «жаждавшей освобождения от «ига большевизма», Гейне был переброшен через линию фронта с заданием «установить связь с гитлеровскими спецслужбами и довести до них информацию о наличии в Москве глубоко законспирированной антисоветской организации церковно-монархического толка «Престол».
В абвере не спешили верить Демьянову на слово и подвергли жесточайшей проверке, имитировали расстрел. Выдержка, безукоризненно отработанная легенда прикрытия, а также старые наводки, полученные посольской резидентурой Германии в Москве, позволили ему избежать провала. После интенсивной подготовки в качестве германского агента Макса он был выброшен на парашюте в районе города Рыбинска с заданием «организовать в Москве на базе «антисоветского подполья» получение военно-политической информации о замыслах советского военно-политического руководства».