Простите, господин ротмистр, на стрельбы выезжаем, первые в этом году, новобранцев обучать, времени нет.
Буду краток.
И в телеграфном стиле Матвей доложил о подозрениях.
Мои действия? спросил подполковник.
Приставьте надёжного человека из нижних чинов к Авешникову. Тем более момент удобный выезд в полевой лагерь на стрельбы. Со складов боеприпасы и всё прочее, что полагается, вывозить надо. Фельдцейхмейстер один не справится.
Это можно. Если что-то подозрительное обнаружится, кому сообщить?
Я сам через неделю объявлюсь. Вы где будете?
В Сосновке, целый месяц.
Удачи вам!
Стрельбище в Сосновке давно известно, одно из нескольких. Здесь и из стрелкового оружия винтовок и пулемётов стреляют и из пушек трёхдюймовок. Матвей успел немного послужить в армии после артиллерийского училища, знал, насколько суетны такие выезды в полевые лагеря, особенно для командиров. То у походной кухни колёса отвалились, то палатки за время хранения небрежного погнили и протекают. Всем полком передислоцироваться, хоть недалеко, менее суточного перехода, серьёзная задача, сразу все недочёты и недоработки видны. Даже если офицеры опытные и службу знают, случаются накладки. Больших надежд на соглядатая, приставленного подполковником, Матвей не возлагал. Жандармская служба имеет свою специфику, далёкую от армейской. Надо понимать что и где смотреть, анализировать. Не все люди способны даже наблюдать, упустят важные моменты, на которые обратит пристальное внимание филёр.
Однако, когда Матвей нанёс в полк следующий визит, подполковник выглядел озабоченным.
Поздоровались, и подполковник с ходу заявил:
Благодарю вас, господин ротмистр. Вы открыли нам глаза.
В смысле? удивился Матвей.
Этот стервец интендант воровал оружие и боеприпасы. Не хватает двух ящиков винтовочных патронов, новых. И десятка револьверов.
Подполковник не зря упомянул «винтовочных новых». В 1908 году вместо прежних тупоконечных пуль в войска начали поставлять патроны с остроконечной пулей. У этой пули другая баллистика и для прицельной стрельбы на винтовках в мастерских меняли прицелы. Дело не быстрое и не дешёвое. Менять надо было на миллионах винтовок и тысячах пулемётов.
Скорее всего интендант мелкий воришка и, сбывая патроны, хотел сбить себе лёгкую деньгу на выпивку. Одно дело тем же революционерам. И другое дело военной разведке Германии или Австро-Венгрии, либо той же Британии. Англия хоть и будет в предстоящей войне союзником России по Антанте, но англосаксы всё время работали против России.
Матвей после этих слов подполковника захотел допросить Авешникова. Впереди угроза трибунала и, пытаясь выторговать себе наказание помягче, интендант должен сотрудничать с жандармом. Вдруг зачтётся?
Что же, поздравляю вас! искренне поздравил Матвей. Надеюсь, Авешников находится под замком и караулом, чтобы не сбежал? Мне бы хотелось допросить его, с вашего позволения.
По лицу подполковника пробежала тень, с ответом офицер замешкался. Матвей заподозрил неладное.
Упустили? Сбежал?
Кабы! Когда понял, что махинации его раскрыты, застрелился.
Когда же это произошло?
Сегодня утром, из табельного револьвера.
Офицерам в гвардии и армии дозволялось покупать себе пистолеты взамен револьверов, но по утверждённому военным министерством списку. Нижним чинам не дозволялось, да и денег таких у них не было.
Я бы хотел осмотреть тело. Надеюсь, полицейского урядника оповестили?
Если самоубийство, то расследовать дело должна полиция. Военные преступления дезертирство, сдача в плен противнику, грабёж населения, отступление без приказа командира, расследовались жандармерией. Военной полиции, как и военной прокуратуры, ещё не существовало.
Оповестить не успели. А тело осмотреть можно. Оно в палатке, где размещается полевой цейхгауз.
Прошли. У огромной брезентовой палатки часовой с винтовкой. Командиру отсалютовал по-ефрейторски.
Труп лежал у походного раскладного стола. Матвей наклонился. На правом виске огнестрельная рана, рядом с кистью правой руки валяется револьвер. На первый взгляд самоубийство. И мотив понятен командиру стало известно о воровстве военного имущества. Но Матвей сразу понял не самоубийство, а инсценировка его. Самоубийцы стреляют в голову или сердце, почти прижав оружие к телу или одежде. На коже при выстреле в упор вокруг входного отверстия след от ожога и мелкие вкрапления частичек несгоревшего пороха. Матвей подобрал револьвер с земли, понюхал ствол.
Оповестить не успели. А тело осмотреть можно. Оно в палатке, где размещается полевой цейхгауз.
Прошли. У огромной брезентовой палатки часовой с винтовкой. Командиру отсалютовал по-ефрейторски.
Труп лежал у походного раскладного стола. Матвей наклонился. На правом виске огнестрельная рана, рядом с кистью правой руки валяется револьвер. На первый взгляд самоубийство. И мотив понятен командиру стало известно о воровстве военного имущества. Но Матвей сразу понял не самоубийство, а инсценировка его. Самоубийцы стреляют в голову или сердце, почти прижав оружие к телу или одежде. На коже при выстреле в упор вокруг входного отверстия след от ожога и мелкие вкрапления частичек несгоревшего пороха. Матвей подобрал револьвер с земли, понюхал ствол.
Ха! Убийца работал грубо, надеясь, что тщательно разбираться не будут. Стреляли из другого оружия. Если бы выстрел был из этого револьвера, ствол пах кисловатым, характерным запахом сгоревшего пороха. Матвей откинул дверцу барабана, провернул его. Все патроны целы. При выстреле будет виден накол капсюля на гильзе.
Продемонстрировал полностью заряженный револьвер подполковнику.
Сколько патронов вы видите?
Семь!
Как же тогда произошёл выстрел?
Не могу знать.
Стреляли из другого оружия. Это не самоубийство, а убийство. Кто-то хотел скрыть следы. Никому не покидать пределы лагеря, в палатку никого не впускать. Телефон для связи с городом есть?
В штабе.
Разрешите воспользоваться?
Пожалуйста, я вас провожу.
Пока Матвей телефонировал в полицию и прокуратуру, подполковник отдал распоряжение. После телефонных переговоров Матвей спросил:
У кого из военнослужащих есть револьверы?
У офицеров табельное оружие «наганы». Из нижних чинов у наводчиков орудий и командиров расчётов.
Никого не забыли? Немедленно собрать и построить всех у штаба.
Штабом служила деревянная изба на две комнаты. Конечно, подполковнику не нравилось, что ему отдаёт приказы ротмистр. Но в полку чрезвычайное происшествие, которое может в дальнейшем помешать продвижению по службе. А ему хотелось получить полковника и командовать полком. Это в гвардейских полках служат дворяне, у которых и продвижение быстрое и жалованье в два раза выше. А подполковник был выходцем из семьи священника из глухой провинции и всего добивался сам.
Собрали перед штабом артиллеристов полковой батареи.
Предъявить оружие! скомандовал Матвей.
Сам осмотрел барабаны револьверов, нет ли стреляных гильз? Стволы обнюхал. Всё чисто.
Разойдись!
Затем построили офицеров. Лишь один майор, остальные подпрапорщики, прапорщики, поручики, капитаны. И действия у Матвея отработанные. Осмотр барабанов, обнюхивание стволов. Уже почти все осмотрены и вдруг удача. В одной каморе гильза. Причём и гильза и ствол пахнут порохом. Стреляли совсем недавно, не более десяти часов назад.
Фамилия?
Прапорщик Шавырин, командир первого взвода второй роты.
Господин подполковник, попрошу Шавырина поместить под охрану.
Офицеры недоумённо переглядываются. Матвей досмотрел оружие оставшихся.
Благодарю, господа офицеры! Можно разойтись.
А сам Матвей принялся за допрос Шавырина. Запирался прапорщик недолго. Матвей сразу выложил улики гильза в барабане револьвера, запах пороха. О том, что произошёл самострел, в полку уже знали. Событие шокировало многих. Но полагали допился до белой горячки.
К моменту приезда в полк судебного медика, прокурорского следователя и полицейского урядника Матвей допрос почти закончил.
Картина вырисовывалась скверная. Вовсе не личные неприязненные отношения были причиной убийства. Оказывается, Авешников похищал и продавал оружие и боеприпасы не бандитам, а подпольной организации эсеров. От эсеров откололись военные члены партии, образовав «Военно-революционную организацию». Прапорщик знал всего несколько человек, которых назвал. Матвея сведения, сообщённые Шавыриным, шокировали. Заговорщики-военные значительно опаснее, чем боевики. Военные дисциплинированны, знают теорию городского и полевого боя, обучены обращению с оружием, натренированы.
Достоинств много. Десяток офицеров с оружием перебьют или разгонят втрое-вчетверо превосходящие силы боевиков. Главный вопрос против кого нацелены военные. Эсеры в рядах армии это плохо. Не должно быть в армии сторонников какой-либо партии, иначе быть беде. Армия должна быть нейтральна в плане политики.
Пошли аресты. Один арестованный сдавал одного-двух сообщников, их арестовывали, допрашивали. Пусть не сразу, но и они выдавали контакты. Круг арестованных ширился, задействованных в арестах и допросах жандармов становилось больше. Столичное Охранное отделение невелико по численности, и через месяц следствия получилось, что весь отдел был задействован на ликвидацию «Военно-революционной организации». Судил их трибунал. Если бы было военное время, всех приговорили к расстрелу. А поскольку время мирное, да ещё не натворили ничего, кроме приобретения оружия и патронов военного образца, то руководители получили разные сроки каторги, рядовые члены организации ссылки. Но все были с позором уволены из армии и лишены чинов.
Так малозначительный эпизод по пьянству интенданта привёл к ликвидации большой группы заговорщиков.
Дело огласке руководство военного ведомства и внутренних дел старалось не давать. Кое-какие сведения до журналистов доходили, но неясные и отрывочные. Охранное отделение, как обычно, отмалчивалось. Армейские генералы разводили руками и делали удивлённые глаза.
В полках заговорщики? Помилуй Бог! Чай, не 1825 год на дворе.
Матвей, как инициатор дела, стоявший у истоков его, получил премию в тысячу рублей. Сумма приличная, сроду столько в руках не держал. Вернее держал, но не свои. То государственные после уничтожения боевиков при экспроприациях, то акционерных банков. Но никогда рубля не присвоил. Другое дело свои. Разные мысли в голову лезли. Положить в банк под проценты? Купить автомобиль? Или добавить ещё своих и замахнуться на квартиру. Решил посоветоваться с отцом.