Я приехал в Москву по одному делу. Возникло срочное и ответственное задание. Пришлось сорваться и приехать. И тут обнаружилось некое интересное обстоятельство оно и привело меня к тебе. Такой вот любопытный пазл.
Анна сидела напротив него, подперев щеку рукой, и слушала.
В общем, так получилось, что в этом деле оказалась замешана ты.
Я? Она удивилась.
Да. Речь идет об убийстве Филиппа Рогова.
А Теперь она закусила губу. Теперь моя очередь задавать вопросы. А каким образом здесь замешан ты?
Этого я пока не могу объяснить, мягко сказал он.
И чего ты хочешь от меня?
Я прошу поделиться всем, что ты знаешь по этому делу. Там же еще исчезла художница Ольга Шифман.
С минуту-другую она смотрела на него без всякого выражения.
То есть ты приехал ко мне специально из-за этого?
Я мог бы разыграть комедию и уверять, что приехал ради тебя. Но мне кажется это не совсем честно. Поэтому я с тобой откровенен. И Данила замолчал.
Спасибо и на том Твое благородство делает тебе честь, голос ее сделался ядовитым.
«Ну вот, подумал он. Сейчас она меня выставит и откажется разговаривать. Может быть, лучше было все-таки обмануть? Иногда честность плохое оружие, когда нужно добиться собственной цели. И плохая подмога».
Я тебе рассказал все. Или почти все. Теперь твоя очередь. Что думаешь делать?
Что? Она посмотрела на него. Для начала поесть борща. А там будет видно.
Налей за компанию.
Борщ они ели в молчании. Изредка Данила смотрел на Анну, пытаясь прочесть по лицу ее мысли. Но Анна выглядела спокойно-безмятежно, и о чем она в действительности думала, угадать было невозможно.
После борща они принялись за чай с пирожными. Потом на столе появилась бутылка коньяка.
Разлив темно-янтарную жидкость по бокалам, Анна посмотрела на него в упор.
За что будем пить?
За что скажешь? мгновенно откликнулся он.
Предлагаю выпить за честность. Во всем.
Хороший тост.
Замечательный. Анна залпом выпила коньяк и откусила пирожное трубочка, щедро политая ванильным кремом.
Слишком сладкое. Но ничего А теперь давай ближе к делу. Что ты конкретно хочешь знать?
Все, что знаешь ты. Как ты вышла на Филиппа Рогова?
Я не выходила. Эти приключения сами нашли меня.
И догнали? усмехнулся Данила.
И догнали, спокойно ответила она, не отводя взгляда. В былое время они, наверное, захохотали бы, их руки сплелись бы И Данила отпустил бы какую-нибудь шуточку. Но не в этот раз Похоже, они оба случайно подумали об одном и том же, потому что отвели глаза в сторону и сделались сосредоточенно-серьезными.
Тебе нужно все рассказать подробно?
Пожалуйста. Мне это действительно важно, добавил он после легкой паузы.
Тогда изволь.
Ее рука снова потянулась к коньяку, но Данила перехватил ее.
Лучше сделай нам по кофейку.
Сделай сам, мгновенно откликнулась она. Где что находится ты знаешь.
Нет проблем.
Он встал с табуретки, ловя на себе ее взгляд. Не сказать, что ему было уютно от этого ощущения, что его спину сверлят. «Но скажи спасибо, сказал он сам себе, что с тобой вообще разговаривают, а не выставляют за дверь. Так что принимай все как должное. И не проси у судьбы на этот раз большего. Иначе можно ее прогневать». Этой мудрости его научила когда-то Генриетта. Все-таки она была мировецкой женщиной. Если бы сейчас вернуться в то время Он бы больше прислушивался к ней и впитывал ее уроки
Он открыл быстрым движением шкафчик, где стояла турка, сбоку обычно помещался пакет с кофе среднего помола. На этот раз все было так же. Он взял турку с кофе, зажег газ и уже через пару минут смотрел на темную жидкость, планируя снять турку, когда образуются первые пузырьки.
Чашки он тоже нашел на старом месте в шкафчике рядом. Разлив кофе по чашкам, посмотрел на Анну.
Ну я молодец. Правда?
Правда Садись герой
Анна отпила кофе и посмотрела на него.
Ну тогда говорю все по порядку. Если что-то перепутаю то нечаянно, но постараюсь выудить из памяти все, что можно. Если честно, то ни о чем подобном я не помышляла. Говорю же приключения нашли меня сами Дело в том, что у соседа, который сверху живет, этажом выше, роман с одной нашей бывшей клиенткой «Клио» Риткой Мазен. Они живут то здесь, то в Израиле. Ритка израильтянка. И вот однажды звонит Матвей (так соседа зовут) мне и просит подняться к нему домой. Я поднимаюсь к нему и вижу в его квартире, кроме Риты и Матвея, еще заплаканную незнакомую девушку, точнее, молодую женщину. Это была владелица галереи «Фиолетовое небо» Александра Шалинская. Она посетовала на исчезновение своей подопечной художницы Ольги Шифман, которая пропала накануне важного вернисажа.
Данила слушал внимательно, вбирая в себя все, его ум мгновенно записывал услышанное на подкорку, чтобы потом в тишине, оставшись наедине с самим собой, еще раз неспешно прокрутить и разложить по полочкам полученную информацию. Он был идеальным слушателем чутким, внимательным. Мало кто догадывался, что это не было случайным даром он этому учился и тренировался.
А потом спустя день Александра нашла ключи от квартиры, где жила Ольга. Она сама же и поселила ее в квартиру своей родственницы, которая уехала за границу. Мы пошли в квартиру и увидели, что там никого нет. И нет ничего, что как-то объясняло бы это исчезновение: ни записки, ни клочка бумаги. Не было сообщения в мессенджере или в электронной почте. Можно было сломать голову: куда она пропала И что с ней случилось Поразмыслив, я решила обратиться к знакомому следователю Павлу Рудягину, с которым уже сталкивалась раньше. И вот здесь начинается то, что я называю необъяснимыми перекрестками судьбы. Оказывается, Рудягин в это самое время уже расследовал убийство и там была зацепка на Ольгу Шифман. Убийство Филиппа Рогова. Такое вот сплетение, которое трудно понять.
Не все объясняется сразу, пробормотал Данила.
Вот именно! откликнулась Анна.
Ему хотелось потянуться, но он понимал, что на этот раз он должен себя стопроцентно контролировать. Конечно, можно было поддаться минутной расслабленности, но вот надо ли это? В сложившихся обстоятельствах? И при полной неразберихе с самим собой в отношении к Анне? Она же ему не безразлична. И не чужой человек, в конце концов
Александра Шалинская говорит, что она никогда раньше не видела вместе Рогова и Шифман, и Ольга ничего не говорила о нем. Но у него есть портрет, сделанный Шифман примерно полгода назад.
Я знаю.
Может быть они скрывали отношения?
Какой в том смысл? Они оба свободные люди. И в своих поступках не обязаны ни перед кем отчитываться.
Разные могут быть обстоятельства, о которых мы не знаем. Наверняка у Рогова была подруга Ну мало ли, может быть что-то еще
Да. Могут
И что?
Не знаю
Запутанное дело
Как все пересеклось!
Ага!
Теперь нужно было встать и уйти, стараясь не встретиться с ней глазами.
У тебя-то как дела?
Все по-старому, уклончиво сказал Данила.
По-старому это хорошо?
Данила задумался. Говорить правду, что все не так уж хорошо смысла нет. Она же ничем помочь не может. Жаловаться ему не к лицу. Учитывая, что они почти расстались. Утверждать лучезарное «все зашибись» тоже неправильно!
Иногда да. Иногда нет. Перемены не всегда несут благо.
И все-таки она не удержалась и подпустила шпильку:
Какая умная мысль!
Он откликнулся мгновенно:
Старею! Шутки становятся плоскими и банальными Наверное, один из первых признаков старости.
Прости!
Чего уж там! Все норм.
Он поднялся. В ее взгляде плескалось отчаяние.
Рассказала все, что знала. Рада бы знать больше, но увы! Надеюсь, что хоть немного помогла тебе. Раз это тебе нужно для чего-то.
Спасибо. Я позвоню в ближайшее время. Что и как.
Не напрягаю. Но будет приятно.
Какой напряг! О чем ты!
Разговор получался ужасным. Он чувствовал нестерпимую фальшь, но это, наверное, удел всех разговоров людей, которые уже не знают, что сказать друг другу людей, что уже расстались, но еще не оборвали связи окончательно.
У тебя-то как?
Тоже норм.
Работы много?
Хватает сложа руки не сидим. Дела возникают разные, есть такие занудные, что хочется положить их в папочку и убрать подальше. Но Вася так сделать не позволит.
Понял
Через несколько минут он ушел, не зная, что там творится за дверью. Проклинают его или выкинули из головы, как только он покинул квартиру Иногда незнание это хорошо
И даже полезно.
И еще Была интуиция, что все это затишье перед бурей.
А интуиция его редко подводила.
Глава седьмая
Бабочка с обожженными крыльями
Добро тоже таит в себе опасность, оно может причинить больше разрушений, чем простенькое зло.
Эрих Мария РемаркМосква. Некоторое время назад.
И что тогда? Это правда?
Я ошибаюсь редко думаю, что права. Эти картины очень похожи на то, что писала Мария Башкирцева.
Ольга стояла как громом пораженная. С некоторых пор она заинтересовалась теми картинами, которые давал ей копировать ее учитель Полянский. Он давал ей одну картину или две, иногда несколько. Она сводила их в единое полотно, и получалось самостоятельное произведение. При этом она вспоминала Гоголя: «Если бы губы Никанора Ивановича да приставить к носу Ивана Кузьмича». Хотя картины получались красивыми романтичные пейзажи, бытовые сценки. Пару раз она задала Арсению Николаевичу вопрос: что это за художник или художники, которых она копирует, но один раз он промолчал, в другой сказал, что это безвестные художники, их имена история не сохранила. Тогда Ольга поняла, что этот вопрос лучше не задавать. Правды она все равно не узнает. По каким-то причинам Арсений Николаевич не хочет давать истинный ответ. Она решила обратиться к известному искусствоведу Софье Константиновне Валентиновой. Та работала в одной известной галерее. И вот Ольга задала ей тот самый вопрос, на который не хотел давать ответа Полянский.
И даже полезно.
И еще Была интуиция, что все это затишье перед бурей.
А интуиция его редко подводила.
Глава седьмая
Бабочка с обожженными крыльями
Добро тоже таит в себе опасность, оно может причинить больше разрушений, чем простенькое зло.
Эрих Мария РемаркМосква. Некоторое время назад.
И что тогда? Это правда?
Я ошибаюсь редко думаю, что права. Эти картины очень похожи на то, что писала Мария Башкирцева.
Ольга стояла как громом пораженная. С некоторых пор она заинтересовалась теми картинами, которые давал ей копировать ее учитель Полянский. Он давал ей одну картину или две, иногда несколько. Она сводила их в единое полотно, и получалось самостоятельное произведение. При этом она вспоминала Гоголя: «Если бы губы Никанора Ивановича да приставить к носу Ивана Кузьмича». Хотя картины получались красивыми романтичные пейзажи, бытовые сценки. Пару раз она задала Арсению Николаевичу вопрос: что это за художник или художники, которых она копирует, но один раз он промолчал, в другой сказал, что это безвестные художники, их имена история не сохранила. Тогда Ольга поняла, что этот вопрос лучше не задавать. Правды она все равно не узнает. По каким-то причинам Арсений Николаевич не хочет давать истинный ответ. Она решила обратиться к известному искусствоведу Софье Константиновне Валентиновой. Та работала в одной известной галерее. И вот Ольга задала ей тот самый вопрос, на который не хотел давать ответа Полянский.