Бросив взгляд на закрытую дверь, она принялась за вторую сумку и обнаружила пистолет, небольшой кожаный несессер, а также папку с письменными принадлежностями, из которой выпал небольшой нож для бумаги. Джорджиана удивилась: вот уж неожиданность! Вроде Уэстмарленд не из тех, кто станет утруждать себя написанием писем. И все же папка занимала в его багаже довольно много места. Здесь же обнаружился дневник, но его открыть она не решилась. Заметив выглядывавший из тетради лист бумаги, Джорджиана хотела вложить его обратно, но поняла, что держит в руках закладную на Осборн-Хаус.
Ее сердце забилось так, что едва не выскочило из груди. Значит, маркиз действительно ехал сюда, чтобы забрать у Китти дом. Вся ее враждебность к маркизу, утратившая было силу перед лицом смерти, пробудилась к жизни вновь. Ах, негодяй!
Итак, ее главная задача теперь нарушить его планы, особенно после того, как едва не утонула во лжи ради его благополучия: не отходила от постели и старательно исполняла роль любящей невесты. Джорджиана свернула документ вчетверо и спрятала в стопке собственного белья чулок, где уже хранилось кольцо с печаткой.
Больше ничего интересного в седельных сумках не оказалось. Находившейся в них одежды хватило бы всего на несколько дней следовательно маркиз был абсолютно уверен, что этого времени достаточно, чтобы вышвырнуть Китти с семейством из дома, хотя сам здесь жить явно не собирался если, конечно, следом за ним не прибыл бы багаж.
Джорджиана тут же представила, как у крыльца Осборн-Хауса останавливается экипаж и оттуда вываливаются пьяные приятели маркиза, которые непременно захотят увидеть, как он тут устроился. И тогда он наверняка все вспомнит. Китти тут же снимет со стенки ружье и перестреляет всех до единого, а потом возьмет на мушку свою подругу Джорджиану. О господи, но почему такие мысли не пришли ей в голову раньше?
Вам не нужна помощь, миледи? вдруг раздался за спиной голос Надин.
Вздрогнув от неожиданности, девушка порывисто развернулась.
О господи! Напугала. Зачем подкрадываться ко мне сзади?
Надин удивленно заморгала.
Я не подкрадывалась! Ангус послал меня узнать, нашли ли вы одежду лорда Стерлинга.
Нашла, как видишь. Джорджиана подхватила с пола стопку одежды за исключением нескольких вещей, которые отложила в сторону, и отдала камеристке. Это нужно отутюжить: вещи в ужасном состоянии.
Да, миледи.
Присев в реверансе, девушка скрылась за дверью, а Джорджиана прижала подрагивающие пальцы к вискам. Дело принимало скверный оборот. Нужно было срочно решить, как быть с Надин и что делать с закладной, а еще продумать план на случай появления друзей маркиза, но прежде всего следовало понять, как выбраться из болота, в котором добровольно увязла.
От всех этих мыслей Джорджиане захотелось немедленно вернуться в Лондон и спрятаться под крылом у своей верной наставницы леди Сидлоу: в данный момент девушка совершенно не чувствовала себя способной управлять собственной жизнью.
Глава 8
Джорджиана постучала и, услышав приглушенное приглашение войти, распахнула дверь комнаты, которую отвели раненому, но остановилась как вкопанная на пороге, раскрыв от удивления рот. Уэстмарленд встал с постели, уцепившись за одну из опор кровати, бледный, с трясущимися от напряжения руками и каплями пота на лбу, в голубом халате. И все же при виде девушки лицо его осветила торжествующая улыбка.
Доброе утро, дорогая.
Вы его подстригли! воскликнула Джорджиана, заметив Ангуса.
Уэстмарленд провел рукой по волосам.
Сначала мы пытались их отмыть и расчесать, но это был сущий кошмар проще подстричься.
В груди Джорджианы зародилось какое-то странное ощущение. Длинные волосы, открывавшие лоб и спадавшие беспорядочными прядями, подчеркивали суровые линии подбородка и носа маркиза, с ними он выглядел надменным и хищным, словно один из ангелов Люцифера, а сейчас, когда волнами обрамляли лицо, они делали его моложе, мягче и трогательнее.
И к тому же святые небеса! маркиз оказался гораздо выше, чем помнила Джорджиана, с широкими мускулистыми плечами.
Вам не нравится? спросил маркиз, глядя на глупо таращившуюся на него девушку.
Та встряхнулась, приводя себя в чувство. Да пусть делает что хочет: стрижется, вешает в ухо серьгу или наряжается Генрихом Третьим. Ей все равно. Маркиз нисколько не изменился, и никогда не изменится.
Джорджиана пожала плечами и, проигнорировав его вопрос, спросила сама:
Почему вы встали? Доктор Элтон
К черту доктора! Роберт набрал в грудь воздуха, согнул руку и отпустил опору. Он заметно покачивался, но стоял без посторонней помощи. Мне пришлось встать, чтобы не сойти с ума.
Этого еще не хватало! Если даже лежа в постели, он причинял немало хлопот, то что будет теперь? Джорджиана передала Ангусу одежду, которую держала в руках.
Мне сказали, что вы захотели переодеться, но я считаю, что рано вставать: вон еле стоите еще.
Возможно, вы правы, согласился маркиз.
Тогда, прошу вас, ложитесь в постель, а то, не дай бог, упадете и поранитесь еще сильнее.
Роберт поджал губы и обиженно буркнул:
Я же с ума сойду! Неужели нельзя выйти в сад и немного там посидеть. При виде кислого выражения ее лица он едва не расхохотался. Ну пожалуйста, дорогая.
Девушка посмотрела на Ангуса, старательно избегавшего ее взгляда: все вокруг полагались на нее, потому что считали будущей женой раненого.
Если хотите, тяжело вздохнула Джорджиана и вышла из комнаты.
Когда в дверь опять постучали, маркиз был чисто выбрит и одет, и вроде бы ему надлежало выглядеть как тот высокомерный и хладнокровный Уэстмарленд, которого Джорджиана знала в Лондоне, но, к ее разочарованию, совершенно на него не походил. Роберт, как мальчишка, неуверенно улыбнулся.
Ну как теперь получше?
Несмотря на бледность и многочисленные синяки всех оттенков и ссадины, маркиз действительно поражал своей красотой.
Вам следовало остаться в постели, сварливо повторила Джорджиана.
Я причиняю множество неудобств, верно? виновато улыбнулся Роберт.
«Вы даже себе не представляете сколько».
А уж на улицу выходить и вовсе не стоит.
Всего на несколько минут! взмолился маркиз и, придерживаясь за стену, подошел к Джорджиане, взял ее руку и поднес к губам. Если переживаете, пойдемте со мной. Обещаю вести себя хорошо.
В этот момент из-за угла появилась Китти и, заметив воркующих влюбленных, широко улыбнулась. Захваченная врасплох, Джорджиана смутилась и не успела убрать руку. Поцелуй оказался очень приятным, потом маркиз легонько сжал ее пальцы и тотчас же отпустил.
Как я могу отказать, когда вы так галантны?
Рада видеть вас на ногах, лорд Стерлинг, приветствовала гостя Китти.
По лицу Роберта пробежала тень, но ответил он все же вежливо:
Спасибо за гостеприимство, мадам. Приношу свои извинения за причиненные неудобства. Вот захотелось полюбоваться вашим садом: люблю проводить время на свежем воздухе.
Джорджиана взглянула на него из-под пушистых ресниц: маркиз шутит? При его-то образе жизни свежий воздух? Как любопытно. А как же балы, попойки, игорные заведения? Днем он отсыпался, чтобы иметь возможность бодрствовать по ночам.
Конечно, тепло улыбнулась Китти. Джорджиане это тоже пойдет на пользу ведь и она просидела в четырех стенах! Позвольте Ангусу вам помочь.
Маркиз в нерешительности замялся.
Может, леди Джорджиана позволит мне опереться на ее руку
Ну смотрите! рассмеялась Китти. Уверена, она вам не откажет: ее преданность и отвага достойны восхищения!
Лучше бы Китти занялась ребенком или составлением меню, вместо того чтобы подталкивать ее к Уэстмарленду вернее, к Роберту, Робу, хоть ей и претило называть его так.
Глаза маркиза радостно вспыхнули, и Джорджиана поняла, как ему не терпится покинуть комнату.
Я ее уговорю. Маркиз заговорщически подмигнул Китти, и та кокетливо улыбнулась, глядя на подругу.
Джорджиана предложила ему руку, но когда он сделал первый шаг, тяжело опершись на нее, та едва не рухнула под его тяжестью.
Может, вам все-таки взять с собой Ангуса начала Китти.
Нет-нет, мы справимся, поспешил заверить ее маркиз, хотя Джорджиана ощущала, что тело его сотрясает дрожь.
Она инстинктивно придвинулась ближе, и вместе они медленно двинулись в сторону сада.
К тому времени как они спустились по лестнице, его рука уже лежала у нее на плечах, а когда подошли к двери на талии. Джорджиана чувствовала, каких усилий стоил ему каждый шаг, но он не жаловался и от этого ей было легче ему помогать.
Наверное, вы были правы, признался маркиз, тяжело опускаясь на скамейку в саду. Это действительно тяжелее, чем казалось.
А ведь еще предстоит возвращаться.
А ведь еще предстоит возвращаться.
Джорджиана отодвинулась на другой край скамьи, чтобы успокоиться: ощущение сильного тела мужчины вывело ее из равновесия. Ее плечо доставало ему как раз до подмышки, и даже после нескольких дней, проведенных в постели, маркиз не выглядел немощным.
Ничего. Через полчаса я буду в норме. Маркиз подставил лицо солнцу, прикрыл глаза и вдохнул полной грудью. Мне было просто необходимо выбраться из той комнаты.
Джорджиана хорошо его понимала, но когда взглянула на него, сидящего на лавке с запрокинутой головой и закрытыми глазами, самообладание едва не подвело ее. В темных волосах маркиза играли золотистые блики, а сам он казался таким умиротворенным, что она принялась нервно разглаживать подол платья.
Меня сводит с ума то, что я ничего не могу вспомнить, вдруг проговорил он, словно почувствовав ее взгляд, и лицо Джорджианы залила краска вины. Расскажите о себе.
Девушка с тоской посмотрела на ворота. Что будет со всеми этими людьми, если она сбежит в Мэрифилд, сядет в почтовый дилижанс и уедет в Лондон? Она пока не придумала разумного выхода из создавшегося положения, и если маркиз начнет задавать вопросы
Джорджиана? окликнул маркиз, и она вздрогнула: оказывается, он обеспокоенно наблюдал за ней. Что-то случилось?
Ничего, постаралась как можно беззаботнее ответить девушка. Абсолютно ничего!
Правда? Маркиз придвинулся чуть ближе, и хоть его лицо оставалось серьезным, в глазах плясали озорные искорки. Похоже, я стал для вас настоящей обузой.
«Да, но вовсе не по тем причинам, что вы имеете в виду».
Что заставляет вас так думать?
Хм. Ну, например, то, что вам пришлось буквально тащить меня на себе на улицу
Вам необходимо оставаться в постели, и вы это прекрасно знаете, так что не надо строить из себя бедную овечку. А что касается обузы нет, вы ею не стали: так поступил бы любой неравнодушный человек.