Длинная островная надстройка почти вся выгорела (уцелел лишь мостик), при этом в жёсткости конструкции грот-мачты что-то надломилось, и она загнулась к правому борту. Поскольку корабль имел крен в обратную сторону, то казалось, что мачта упрямо желает торчать строго вертикально.
Внутренние детонации привели к тому, что на участке разошлись швы корпуса, и ещё во время буксировки происходила медленная фильтрация забортной воды. Уже в бухте Южной Георгии более благоприятные погодные условия позволили устранить течи.
При́сланная из метрополии специальная комиссия, в которую входили в том числе и специалисты в области живучести корабля, пришли к выводу, что восстанавливать изуродованное судно не имеет смысла.
Длинная островная надстройка почти вся выгорела (уцелел лишь мостик), при этом в жёсткости конструкции грот-мачты что-то надломилось, и она загнулась к правому борту. Поскольку корабль имел крен в обратную сторону, то казалось, что мачта упрямо желает торчать строго вертикально.
Внутренние детонации привели к тому, что на участке разошлись швы корпуса, и ещё во время буксировки происходила медленная фильтрация забортной воды. Уже в бухте Южной Георгии более благоприятные погодные условия позволили устранить течи.
При́сланная из метрополии специальная комиссия, в которую входили в том числе и специалисты в области живучести корабля, пришли к выводу, что восстанавливать изуродованное судно не имеет смысла.
Тем не менее материал для исследований (в плане живучести и противостоянию корабля подобным ударам) был очевиден, поэтому в утробе авианосца продолжали копошиться специалисты. А также технические бригады, целью которых было снять всё уцелевшее и имеющее хоть какую-то ценность.
В районе 121-го шпангоута рабочие ремонтной бригады нашли железяку, вызвавшую интерес, и послали за более соображающими специалистами.
Здесь пожар был оперативно потушен, поэтому всё относительно уцелело, глубоко дыша, показывал монтажник, подсвечивая фонарём, а я почему-то сразу понял, что это движок, но не «харриеровский». Тут на боку даже маркировка осталась
Инженер-офицер заинтересованно склонился над запёкшимся агрегатом, соскребая начинающую присыхать пожарную пену.
А ну-ка, фонарь поближе
Во-во, продолжал тараторить монтажник, там точно не наши закорючки
Но офицер его уже не слушал, привстав, осматривал отсек и пролом в переборке, прикидывая, как половчее вытащить изжёванный реактивный двигатель от русской ракеты до кормового подъёмника.
Вскоре находку подцепили кран-балкой пришвартованного к боту судна-обеспечителя.
Боеголовка была бронированной смогла проломиться почти до миделя, а двигатель и прочие стабилизаторы оторвало ещё в районе полуюта. Следует облазить весть пролом и место взрыва. Может, что-нибудь ещё разыщете, объяснил офицер старшему демонтажной группы и отправился составлять срочный рапорт начальству маркировка на русской ракете вызвала у него определённое недоумение.
Никто не любит рассказывать о своих поражениях, тем более мальчики. Тем более перед девочками.
Директор британской секретной разведывательной службы МИ-6 Чарльз Грэй хоть и не был причастен к неудачам военных моряков, но как человек, отвечающий за внешнюю разведку, в том числе и для флота, чувствовал свою, пусть и косвенную вину.
Приезд Маргарет Тэтчер был неожиданным. Грэй находился в техническом отделе службы и, не став суетиться, попросил секретаря препроводить премьер-министра сюда же.
Зал технического подразделения был заставлен аппаратурой, сновали сотрудники, преимущественно в лаборантской спецодежде.
Глава разведывательной службы встретил гостей (Тэтчер сопровождал личный секретарь) в центре зала, руки не подал, потому что был в резиновых перчатках, перепачканных чем-то чёрным.
Что это? с ходу спросила «железная леди», кивнув в сторону обгорелых металлических фрагментов, разложенные на небольшом возвышении в центре зала.
Остатки ракеты русских. Хвостовая часть и частично блоки управления, как мы думаем.
И как?
Неплохо! ответил возившийся с останками сотрудник, с виду лаборант-очкарик его перчатки тоже были измазаны сажей. В руках он держал какой-то деформированный блок и самую обыкновенную лупу.
Неплохо, ещё раз повторил он, вот взгляните
Тэтчер отстранилась сотрудник неуклюже пытался что-то показать, сунувшись со своими инструментами и едва не запачкал ей костюм.
Ой! Извините! Просто это любопытно.
На словах, если можно сморщила свой острый нос (или носик) женщина и тут же восстановила невозмутимость, поддерживая имидж деловой леди.
Понимаете, вступился за своего человека начальник разведки, русские, в целях дезинформации, регулярно производят перенумерацию и переименование в своих секретных управлениях, военных организациях, не говоря уж о простых боевых единицах. Цель, как я уже сказал, ввести в заблуждение противника, то есть нас.
Но тут они превзошли сами себя, не утерпев, влез лаборант, так напутав с датами и маркировкой своих изделий, что я не знаю
Понятно, сухо кивнула пример-министр, продолжая брезгливо кривиться, давайте отойдём.
Директор, наконец, с помощью сотрудника стянул перчатки, на всякий случай протерев руки влажной салфеткой:
Ко мне в кабинет?
Нет времени.
Действительно, отойдя лишь на немного в сторону, Тэтчер тихо спросила:
У нас есть кто-нибудь в ЦРУ?
Грэй сразу понял, что подразумевалось под понятием «у нас».
Не имея привычки торопиться, он минуту обдумывал, прежде чем ответить:
У нас есть законсервированный агент. Так сказать, на всякий случай. Союзники союзниками, но Хотел добавить, что янки при необходимости нередко норовят вставить палки в колёса. И что с ними надо держать ухо востро, но увидев молчаливое понимание в глазах Тэтчер, не стал развивать тему.
А та, поджав губы, продолжала интересоваться:
Скажите, что может быть такого интересного в этом корабле «красных»? Я не очень разбираюсь во всех этих военных железках, но согласитесь, что планировать захват военного судна уже само по себе нетривиально, а теперь они, едва только пронюхав о наших невольных трофеях (с горькой усмешкой)
Мы не делали из этого секрета, попытался оправдаться шеф разведки, не заметив, что перебил собеседницу, по крайней мере, от американцев.
едва они узнали о вывезенных нами фрагментах советской ракеты, нажала премьер-министр, проявили к этим трофеям не просто интерес, а знаете эдак настоятельно попросили их себе. Полностью! Готовы выкупить.
Грэй пожал плечами. Ничего удивительного в интересе американцев к разработкам русских он не видел, но подумал, что, наверное, с такими заявлениями сто́ит приглядеться к этим железякам повнимательней.
А Тэтчер ещё и усугубила:
Более того, американская сторона на переговорах о поставках оружия стала более сговорчивой. И тут я вижу почти прямую связь. А точнее, мне довольно непрозрачно намекнули Мы, конечно, пойдём им навстречу, но ваша задача откусить и свой кусок от этого пирога, при этом она со значением указала на громоздящиеся обломки в центре зала.
Затем, дав понять, что не собирается ждать ответа, когда и так всё понятно, коротко попрощалась, попросив лишь, чтобы её проводили на выход.
Глядя вслед цокающей каблуками Тэтчер, Чарльз Грэй подумал: «Да-а, железная леди! Нравится ей это прозвище, которым наградили её большевики. Так и старается поддерживать этот несгибаемый образ».
Раскинулось море широко
Дверь на крыло мостика была приоткрыта, и Терентьев с особым наслаждением вдыхал атмосферную близость к экватору. Шагнул из рубки, окунаясь в бескрайность пространства, будоража загнанную на эмоциональные задворки юношескую романтику, которая упрямилась и через взрослые хмурости порывалась назвать морские мили парсеками, особенно когда небо упало сверху глубиной космоса и мириадами звёзд.
Фантазии играли не долго, и разбежавшийся взгляд сузился до конкретики, выискивая ползущие огоньки вражеских спутников. Хотя это могли быть и советские сателлиты, которые пока вроде как и не свои, но и не друзья.
Эта импровизированная обсервация длилась не долго дул устойчивый северо-восточный ветер, гнавший влажные и теплые (до +20) потоки, что было характерно для этих широт в это время года. С севера край космической сферы уже затянула чернота, медленно наползая на зенит, тёплые дуновения высасывали из океана стылую влагу, клубя, а чаще вытягивая длинные и широкие полосы тумана. Порой такие густые, что иногда казалось, что нос корабля врезается во что-то осязаемое.
Для Терентьева утро этого дня, начавшееся с оптимизма и прилива бодрости, не растратило настроения за весь насыщенный день и лишь к вечеру приспустило флаги, словно приглашая вдумчиво и с оглядкой подвести маленькие итоги. «Ну, итоги подводить пока рано, а вот то, что в голову всякая философская хрень лезет это точно».
Шли в режиме молчания. Сигнальщиков из-за тумана опять усилили, поэтому, чтобы не путаться под ногами, Терентьев вернулся в рубку, усевшись размышлять в своё законное кресло.
«Интересно! Это такое диалектическое свойство психики находить объяснения своим поступкам, ошибкам и и оправдывать? Лишь потом, понимая, что всё держалось на каком-то волосочке по самому краю неосознанного наития и рассчитанной чем чёрт не шутит надежды аргументами неверия выгорит не выгорит, и уж совсем скептическим нет, ну и ладно! Получается, что всё де действо, а не дерьмо! В общем, вся катавасия, раскручивающаяся вокруг нашего, скажем так, коллективного разума (походного штаба корабля), выстраивается во вполне связанную цепочку. События нанизываются друг на друга, последовательно укладываясь, притираясь боками, словно сегменты пазлов. Когда необдуманные и спонтанные действия (и следующие за ними вполне логичные, в связи со сложившимся положением) оказываются верными и даже выверенными. И более того, спонтанность выявляет эдакую изворотливость ума, подтверждая справедливость латинской психоформулы: необходимость обостряет разум, выбирая совершенно неожиданные решения. И это не только по задумке эртээсников (в том, что сработает, почему-то совершенно не сомневался), а если обозревать все события, главным из которых, естественно, являлся сам перенос в прошлое. И хочется очередной раз задать вечно ускользающий за авралами вопрос почему. Почему они здесь? Или зачем»?
Склянки отбили очередные четыре часа. Уже вернулся «камов» майора Харебова, а так желаемой штурманом паники в американском эфире не произошло.