Это я истерю?! вычленила она из всего мною сказанного самое незначительное.
Я уже начал сомневаться в ее умственных способностях.
Да как вы смеете со мной так разговаривать?! закричала она, привлекая внимание выгуливающих своих внуков бабушек. Впрочем, они уже давненько с интересом посматривали в нашу сторону. И гадали, о чем мы тут спорим уже почти час. Вы вы вы подлец! Вот вы кто! Как вам совесть вообще позволила требовать с меня деньги!
Так же, как и вам, парировал я.
Что?
Вы что, уже забыли, как полчаса назад требовали у меня деньги на ремонт автомобиля, на котором меня сбили? взъелся я. Эта Зудилина кого угодно выведет из себя.
Но кто-то ведь должен мне возместить ремонт!
Так же как и мне кто-то должен возместить последствия аварии, отзеркалил я ее полный возмущения взгляд.
Женщина сделала несколько полных вдохов, собираясь с мыслями.
Я вас поняла, наконец-то сказала она после затянувшейся паузы.
Очень рад. Я действительно был рад, что это закончилось хотя бы на сегодня. Всего доброго, Ольга Васильевна, попрощался я, вставая со скамейки.
Вы отвратительны, Чапыра, бросила она мне вслед.
А вы мне, наоборот, симпатичны.
Люблю последнее слово оставлять за собой.
Добравшись до своего временного места обитания, я, утомленный тройными переговорами, без сил рухнул на кровать и сразу уснул. А когда открыл глаза, Грег, как обычно, рылся в своей тумбочке в поисках чего-нибудь съестного.
«Волшебная она у него, что ли? вяло подумал я, полностью еще не проснувшись и категорически не желая вставать. Какая-то тумбочка-самобранка получается, модифицированная версия скатерти».
Затем мои мысли перетекли на еду, отчего прорезался голод, и я более заинтересованно стал наблюдать за действиями соседа. Наконец он еду отыскал. В этот раз это оказались сосиски. Я рефлекторно сглотнул.
И тут меня пронзила следующая мысль: я вспомнил, что продукты здесь еще ни разу не покупал. Откуда же они тогда берутся, если исключить бредовую версию о самозаполняемости тумбочки? И пришел к выводу, что кормит меня Грег.
Почему же он ни разу не потребовал у меня ни денег, ни того, чтобы я купил продукты?
Задумавшись над очередным вопросом, я подозрительно посмотрел на соседа. Красников, расценив мой взгляд по-своему, начал обнюхивать сосиски.
Да вроде нормальные, уверенно заявил он.
Сегодня моя очередь покупать продукты, решительно рубанул я, вставая с кровати.
Купи, одобрил Грег мой план и без всякого намека в голосе добавил: А то у меня денег уже нет.
Вот почему-то я был уверен, что произнес он это явно не в укор мне, просто констатировал факт отсутствия у него денег.
А чего ты раньше мне не сказал, что у тебя денег нет? спросил я. Знал же, что мне материалку выдали.
Грег пожал плечами. Как хочешь, так и понимай. То ли забыл, то ли постеснялся, то ли вообще такое в голову не пришло.
Бескорыстные люди мне в той жизни как-то не встречались, я вращался исключительно в среде рвачей. Так что для меня встреча с альтруистом в реале стала неожиданностью.
И тут я ощутил себя по сравнению с Грегом жадной свиньей отвратительное чувство.
«Так, стоп, не рефлексировать! Я на вражеской территории!» тут же одернул я себя.
Она первая пыталась развести меня на бабки, вот пусть теперь и платит. Это требование компенсации морального вреда, а не вымогательство. Надо четко расставлять приоритеты, давать верные определения своим действиям и полностью отбросить сантименты. Моя задача выжить в агрессивной среде, а для этого мне потребуются деньги. А значит, никого не жалеем и идем по трупам. Стоп. Поправка. Не жалеем тех, кто не пожалел нас, и идем по головам, вот так будет верно, идеологически выдержанным.
За этими мыслями я совершил утренний моцион, принес кипяток из кухни и уселся за стол, помогать соседу уничтожать сосиски.
Может, тебе денег дать? спросил я Грега.
Дай, без всякой лицемерной фигни, легко согласился сосед.
После покупок у меня, не считая мелочи, остались две трешки. Вытащив одну из кармана брюк, я передал ее Красникову.
Спасибо. Выручил, друг, расплылся тот в довольной улыбке.
Проследив за исчезающей в кармане Грега купюрой, я задумался над тем, что буду делать, если Зудилина откажется платить.
«Буду думать», ответил я себе и продолжил завтрак.
Скоро нужно было выдвигаться в сторону отделения милиции, а я еще местные кодексы не открывал. Вчера чисто на импровизации и аналогии выехал.
ОтступлениеОленька, может, все-таки мне пойти с тобой? Василий Кондратьевич смотрел на дочь с беспокойством. Уверен, у меня получится его переубедить
Папа! перебила его Ольга. Мы же вчера договорились, что ты не будешь вмешиваться!
Но
Папа, я сама решу этот вопрос!
Оленька, может, все-таки мне пойти с тобой? Василий Кондратьевич смотрел на дочь с беспокойством. Уверен, у меня получится его переубедить
Папа! перебила его Ольга. Мы же вчера договорились, что ты не будешь вмешиваться!
Но
Папа, я сама решу этот вопрос!
Оленька, как ты его решишь? Василий Кондратьевич всплеснул руками. С такими мерзавцами, как этот твой Чапыра, нужно разговаривать только с позиции силы. По-другому они не понимают.
Папа, я же тебе вчера все объяснила, ты только все испортишь. Начнешь ему угрожать, а он какую-нибудь гадость в ответ выкинет. И кому от этого станет хуже? Возбудят дело и меня выпрут из адвокатуры.
Никто тебя не выгонит, что за глупости. Поговорю с кем надо
Ой, папа, с кем ты поговоришь? Ты давно уже не у дел. Да даже если не выпрут, то уголовное преследование явно скажется на моей карьере. Так что я лучше сама все с ним решу. В конце концов, я адвокат!
Толку-то от твоего адвокатства, пробурчал Василий Кондратьевич, наадвокатствовала вчера на пять тысяч. Мужчина тяжко вздохнул, помассировав грудную клетку в области сердца.
Не переживай. Сумму я уменьшу. Никакие пять тысяч он не получит! Вот еще! Максимум тысячу дам, чтоб только забыть о нем как о кошмарном сне.
Что же ты ее вчера не уменьшила? в очередной раз вздохнул Василий Кондратьевич и по-стариковски пробурчал: Вчера надо было вопрос с суммой решать, а не сегодня, когда времени в обрез.
Дочь у него, конечно, и умница и красавица, но нет в ней гибкости, изворотливости. Прет напролом как танк. Вся в него. А здесь другой подход нужен. Поэтому он особо и не настаивал на своем присутствии на встрече. Вдруг действительно все только испортит своей прямотой и бескомпромиссностью. Да и сердце может подвести.
И Ольга права, ей самой нужно решить этот вопрос. Ведь дело здесь не только в деньгах. Самое поганое эта ситуация сильно ударила по ней как по профессионалу, пошатнув ее уверенность в своих силах.
Но он знал, что его дочь справится. Ольга она сильная. Вчера девочка просто растерялась. Но ее можно понять. Ведь не каждый день встречаешь беспринципных мерзавцев а всего лишь раз в пять лет.
Василий Кондратьевич горько усмехнулся, вспомнив супруга дочери, который оказался той еще корыстной мразью. Женился на Ольге только ради жилплощади. Такой же голозадый студент из области, как и этот Чапыра.
А ведь он сразу, как только дочь привела знакомить будущего зятя, почувствовал фальшь в этом Матвее. Но разве влюбленной молодой девчонке что-то можно объяснить? А когда пелена с ее глаз спала, было уже поздно она замужем, а Матвей прописан в их квартире. Сколько сил и нервов ему тогда стоило этого голодранца, слава богу, уже бывшего зятя, выписать из квартиры и засунуть обратно в ту общагу, из которой он и вылез. Пришлось задействовать все свои связи, пообивать множество порогов. Вспоминать страшно.
Печалило Василия Кондратьевича ничуть не меньше и то, что Матвей оказался не только паршивым мужем, но и бесполезным зятем детей в браке так и не прижил, оставив его на старости лет без внуков.
И надо же такому случиться, дочка опять нарвалась на корыстолюбца.
Ольга же, пока ее отец предавался воспоминаниям, складывала деньги в портфель хитрым способом. В каждое отделение она положила по тысяче рублей сторублевыми купюрами, чтобы, когда она умерит аппетиты Чапыры и снизит сумму до приемлемой, не показывать этому вымогателю все деньги целиком.
Всю запрошенную сумму Ольга решила взять с собой на самый крайний случай. Все-таки на кону была ее карьера.
Кто бы мог подумать, что обычная авария приведет к таким плачевным последствиям. И все из-за этого самодовольного мерзавца! Он же сразу, еще на месте ДТП, показал свое истинное лицо, когда подлым образом свалил на нее всю вину. А она, словно наивная дурочка, а не профессиональный адвокат, списала это на стресс после аварии и даже тешила себя надеждой, что, как только поговорит с молодым, еще не закаленным жизнью человеком и устыдит его, тот раскается, извинится и даже возьмет на себя расходы по ремонту автомобиля.
И что в итоге? Она собирает деньги на откуп от этого мерзавца!
Как она, адвокат с трехлетним стажем, могла попасть в такую ситуацию?!
Ольга вспомнила свою вчерашнюю растерянность от наглого и беспринципного поведения Чапыры и свое бессилие от осознания того, что этот мерзавец все верно рассчитал доказать свою невиновность она не сможет, свидетелей нет. И теперь ее будущее находится в руках этого ужасного человека.
Каким же цинизмом надо обладать, чтобы одновременно делать комплименты и угрожать, быть вежливым и галантным, а через минуту опускаться до шантажа?
Откуда он только свалился на ее голову?!
Выровняв дыхание, сбившееся от волнения, Ольга, как обычно, бросила перед выходом из квартиры взгляд в зеркало. Сегодня она надела деловой костюм, который приобрела в Москве, оказавшись в нужное время в нужном месте. Он был из легкой ткани, нежно-зеленого цвета и отлично на ней сидел, подчеркивая достоинства фигуры.
Ольга еще немного покрутилась, рассматривая себя со всех ракурсов, и осталась довольной увиденным.
Последний штрих она взяла портфель и крепко сжала его ручки в своей ладони.
Всё, я пошла, сказала она отцу и, выдохнув, вышла за дверь.
Глава 8
К отделению милиции я подошел ровно в половине десятого. Зудилина меня уже ждала. Она стояла на углу непрезентабельного двухэтажного здания из серого кирпича, почти сливаясь на фоне высокого кустарника.
Курившие возле служебной машины лимонно-синего окраса сотрудники милиции откровенно на нее пялились, видимо пытаясь рассмотреть получше. Она же делала вид, что в упор их не замечает.