Доброе утро, Ольга Васильевна. Вы, как всегда, очаровательны, поприветствовал ее я.
И вроде не красавица в общепринятом понимании, а умеет себя подать глаз не отвезти. И хорошо подобранная одежда, что акцентирует внимание на женских формах, и высокий каблук, что ее стройнит и делает выше, и как будто случайно выбившаяся из прически прядь волос. И портфель сегодня выглядит уместным, с учетом того, что в нем лежит.
Одобряю, подготовилась к встрече.
Здравствуйте. Зудилина отзеркалила мне улыбку, но та вышла у нее немного кривоватой. Все же ей не помешает еще немного поработать над образом.
Куда пойдем? светским тоном поинтересовался я, бросив быстрый взгляд на наручные часы, что остались мне в наследство от Альберта.
В соседнем дворе есть удобные лавочки, просветила она меня.
В мое время деловые переговоры проводились в ресторанах или в офисе. Если тема для встречи была не особо важной, то можно было обойтись и близлежащим кафе. Но в любом случае выбирали место для этих целей удобное.
Здесь же мы уже второй день кочуем по лавочкам. А из удобств тень от растущего рядом развесистого дерева. Впрочем, куда меня еще вести без галстука и с дешевыми часами?
Она уселась, аккуратно поправив юбку и устремив в мою сторону коленки. Я отвел взгляд, почувствовав, что дело дрянь. Она мило улыбнулась, уже без натянутости.
Альберт Анатольевич, вы не передумали? начала она деловой разговор.
Нет, не передумал, уверил я ее в своих самых серьезных намерениях довести дело до конца. Если, конечно, на ноги не пялиться. Иначе нам светит совсем другой финал.
Вы вчера упомянули о пяти тысячах. Но это слишком большая сумма. Она смотрела на меня проникновенным взглядом серых глаз.
А я, глядя на нее, размышлял. Раз Зудилина начала разговор с суммы отступных, то на саму схему она в целом согласна, вот только запрошенная мною цена ее не устраивает. Это радовало. Думал, будет сложнее. Боялся, что сегодня опять будем водить хороводы.
Вам грозит до трех лет лишения свободы, начал я с главного и, по сути, единственного моего козыря.
Или штраф. Ее ход оказался откровенно слабым.
Или штраф, даже не стал спорить я, но в комплекте с приговором.
Ее карта оказалась бита. Я улыбнулся. Зудилина поджала губы. Еще партия?
У меня нет таких денег. Теперь ее глаза излучали печаль.
А сколько у вас есть? включился я в игру.
Боюсь, не больше тысячи, осторожно ответила она.
Этого мало, категорично заявил я, за три-то года свободы. Плюс приговор, плюс лишение права управлять автомобилем на пару лет. Я и так запросил с вас по минимуму, математически доказал я свой довод.
Никто мне три года не даст. У меня безупречная репутация, а значит, положительная характеристика мне обеспечена. Потом, я женщина, а вы совершеннолетний. Да и не пострадали вы особо. Даже в больнице не лежали и диплом хорошо защитили, я узнавала. Так что отделаюсь штрафом и, возможно, на год лишусь прав, представила она свой расчет.
Плюс приговор, дополнил я то, что она забыла в него включить.
Итого полторы тысячи, как-то странно подсчитала она.
Хорошо, только ради ваших красивых ног, то есть глаз, я согласен снизить сумму до четырех тысяч. В торге всегда приходится уступать. Упрешься, и сделка сорвется.
Плюс приговор, дополнил я то, что она забыла в него включить.
Итого полторы тысячи, как-то странно подсчитала она.
Хорошо, только ради ваших красивых ног, то есть глаз, я согласен снизить сумму до четырех тысяч. В торге всегда приходится уступать. Упрешься, и сделка сорвется.
Альберт Анатольевич, это несерьезно. Ольга подняла глаза к небу. Глубоко вздохнула, а когда вернула взгляд на землю, то застала меня за разглядыванием своей груди.
У меня только две тысячи, и давайте закончим на этом, произнесла она, сделав еще один полный вдох.
Пять минут назад у вас была только одна тысяча, заметил я и, взглянув на часы, продолжил: У нас как раз еще есть пять минут.
Две с половиной ни вам, ни мне, сделала она новое предложение.
Я демонстративно посмотрел на часы.
Но нельзя же быть таким упертым! воскликнула она.
Хорошо, две с половиной, уступил я, потому что Зудилина начала нервничать. А отец меня учил, что у человека о тебе должны остаться светлые воспоминания.
Ольга устало улыбнулась.
Я отдам их вам после того, как вы сделаете, что обещали, выдвинула она требование, прижав к себе портфель еще крепче.
А купюры у вас какие? уточнил я, прежде чем спорить.
Сторублевые, а что? удивилась она вопросу.
Если бы четвертные, то пришлось бы вам мне еще портфель дарить, бонусом, объяснил я ей расклад.
Нет. Портфель я не отдам. Кончики ее пальцев от усердия покраснели.
Не бойтесь, теперь не отберу, успокоил ее я и тут же предельно жестко добавил: Утром деньги вечером стулья.
Зудилина пробуравила меня взглядом, но послушно полезла в портфель, загородив мне обзор клапаном.
Деловито пересчитав купюры, я засунул их в трусы, прижав резинкой.
Зудилина при этом деликатно отвернулась.
Двадцать шестой кабинет нашелся на первом этаже почти в самом конце коридора. Никакой таблички, кроме номера, он не имел.
Я открыл дверь, пропуская даму. Мы почти синхронно поздоровались с сидящим за одним из столов среднего возраста мужчиной с лейтенантскими погонами на серой форменной рубашке, отвлекая того от заполнения бумаг.
Здравствуйте, вопросительно уставился он на нас.
Чапыра, представился я. Меня в двадцать шестой кабинет на десять часов вызывали.
Да, да, есть такой, начал он копаться в лежащих на столе документах, необычная у вас фамилия, поэтому и запомнил. Вот, нашел.
Он положил перед собой скрепленные скрепкой несколько исписанных листов. Удалось разглядеть схему и протокол, что составлял гаишник.
А вы кто? спросил он мою спутницу.
А я Зудилина, ответила она.
Он вновь уткнулся в документы.
А, понял, произнес он и вновь поднял на нас взгляд. Гражданка Зудилина, подождите в коридоре, а мы с товарищем пока пообщаемся.
Ольга недовольно поджала губы, но спорить не стала.
Присаживайтесь, указал мне на стул лейтенант, когда дама вышла.
Вызвал я вас, продолжил он, чтобы определиться, будем ли мы возбуждаться по двести одиннадцатой и передавать дело в следствие.
Не будем, ответил я, отметив про себя забавность формулировки.
То есть машина вас не сбивала? уточнил лейтенант.
Нет, что вы. Машина врезалась в столб. А я мимо шел и от неожиданности запнулся за бордюр.
Ничего не понимаю, лейтенант уткнулся в документы. Напутали они, что ли? Он перевел на меня задумчивый взгляд. Или вы помирились с Зудилиной?
Бордюр и столб, стоял я на своем.
Хорошо. Так и запишем, не стал спорить он.
Оформление отказного материала заняло несколько минут. Зудилина вся извелась, ожидая меня. Я это понял, когда появился на пороге она впервые искренне обрадовалась при виде меня.
Ольга Васильевна, а сколько денег вы всего принесли? спросил я, когда мы спустились с крыльца. Только честно.
Пять тысяч, пробурчала она и зачем-то пояснила: Мы с отцом на дачу копим.
Услышав запрошенную мною сумму, я не стал жалеть, что уступил. Все-таки она делала Альберту массаж сердца.
Пригласите меня на дачу, когда купите? поинтересовался я нейтральным тоном.
Зудилина сбилась с шага и остановилась.
Вам кто-нибудь говорил, что вы наглый и самоуверенный мерзавец?
Мне тоже пришлось остановиться. Я посмотрел на нее недоуменно.
Нет, конечно. Что за глупости, Ольга Васильевна? Мне очень жаль, что у вас обо мне сложилось такое негативное мнение. Но поверьте мне на слово, я не тот, за кого вы меня принимаете.
Нет, конечно. Что за глупости, Ольга Васильевна? Мне очень жаль, что у вас обо мне сложилось такое негативное мнение. Но поверьте мне на слово, я не тот, за кого вы меня принимаете.
И ведь ни разу не соврал.
Поверить вам на слово? усмехнулась она.
Я выполняю взятые на себя обязательства. В этом вы могли убедиться только что, с оскорбленным видом напомнил ей я.
За деньги, процедила она.
За деньги, кивнул я. А вы мне не предложили иного.
Что я вам могла предложить? Теперь уже она разыгрывала недоумение.
Я улыбнулся.
Вы мне нравитесь, Ольга Васильевна.
А вы мне нет.
Дайте мне шанс, и я вас удивлю.
Лучше не надо. Женщина отгородилась от меня портфелем.
Жаль, пожал плечами я. До свидания, Ольга Васильевна.
Лучше прощайте, предсказуемо ответила она, и мне стало скучно. Последнее слово осталось за ней.
Забежав по пути в сберкассу и отстояв небольшую очередь, я положил деньги на счет. Оставил себе лишь стольник.
Затем зашел в продуктовый магазин, где в очередной раз подивился местному сервису, и затарился продуктами. Мне удалось разжиться колбасой, ловко уведя ее из-под носа возмущавшихся потом по этому поводу долго и громко тетенек. Сгреб с полки несколько банок тушенки и кильки в томатном соусе. Долго вспоминал у стеллажа с крупами, есть ли у нас с Грегом кастрюля. Не забыл и о хлебе. На этом ассортимент магазина иссяк.
А на выходе я увидел ее бочку с пивом. К ней тянулась внушительная очередь из мужиков. Вызнав, что тару здесь нужно приносить свою, я занял очередь и побежал вместе с полной продуктов авоськой в промтовары, где купил пятилитровый бидон. Затем обратный забег и я был почти счастлив.
Грег при виде бидона с пивом тоже испытал радость. И мы принялись разливать на двоих. Но, увы, мне досталось меньше чем половина, потому что пришел Леха Жарков.
И нет чтобы прийти просто выпить пивка, так он еще новость принес.
Завтра студентов юрфака на комиссию по распределению вызывают, сообщил он с порога.
А мы послезавтра идем, подключился к разговору Грег.
Я промолчал и наполнил третий стакан пивом.
А тебе чего переживать? Тебя в любом случае в какую-нибудь дыру ушлют. Хоть распределяй, хоть не распределяй.
Это да, заржал Грег.
А мне надо как-то в городе остаться, расстроенно произнес Леха, усаживаясь за стол.
Сибирь край невиданных возможностей, подтрунивал над ним Красников.
Да иди ты со своей Сибирью, отмахнулся от него Жарков и грустно добавил: Ленка в Сибирь не поедет.
А что, могут и в Сибирь услать? удивился я.
Могут и дальше, вздохнув, подтвердил Леха.
В Америку, что ли? задумался я, мысленно представляя географическую карту мира.
Парни подавились пивом.