Пока я чесал ему за ухом, из открывшейся калитки, что вела из двора в огород, выбежало измазанное малиной нечто и с криком: «Дядя Альберт приехал!» повисло на моих ногах, пытаясь вскарабкаться выше.
Вот от детей я не в восторге. Они капризные и шумные, и если в самолете твое место оказывается рядом с ними, то полет превращается в ад.
На рефлексах отодрав от себя ребенка, я застыл, держа его перед собой на вытянутых руках, соображая, что теперь с ним делать. Ребенок оказался девочкой лет четырех или пяти. Это я по торчащим в стороны хвостикам на голове определил.
Девочка дергалась, тянула ко мне руки, в глазах восторг, на лице счастливая улыбка. Жесть. Так, на вытянутых руках, я поднес ее к крыльцу, где и сгрузил.
Сам же отступил на пару шагов, скинул со спины рюкзак и прикрыл им ноги, пресекая повторные попытки захвата.
Девочка деловито потерла ладошки, затем одернула шортики и с интересом уставилась на рюкзак.
Ты привез мне подарки? в предвкушении праздника спросила она.
На черно-белых фотографиях, что я нашел в вещах Альберта, когда разыскивал адрес сестры, никаких детей не было. Только похожие на меня женщины: пожилая, вероятно, мать Альберта, и молодая, которая на вид была старше Альберта лет на семь или восемь. Письма от сестры я читать не решился, поэтому и не знал о племяннице, только просмотрел надписи на почтовых конвертах, откуда кроме адреса узнал имя сестры.
Про подарки же я вообще не подумал. Да и что дарить абсолютно незнакомым людям? Нет, если бы я об этом вспомнил, что-нибудь да сообразил бы, но, увы, в голову не пришло. Затупил.
Меня спасла от разбирательств вышедшая на крыльцо женщина. Очень похожая на меня, отчего я невольно сглотнул. На фотографиях все выглядело не так реалистично.
На вид ей было лет тридцать, среднего роста, худощавая. Передник поверх домашнего платья с коротким рукавом. Русые волосы, заколотые незамысловатым образом, чтобы не мешали. Продолговатое и скуластое лицо, синие глаза, прямой нос и высокий лоб все вместе составляло довольно привлекательную внешность.
Альберт? Уголки ее губ слегка приподнялись, но выражение лица осталось строгим. В глазах мелькнуло удовлетворение, когда закончился визуальный осмотр моего внешнего вида. Наконец-то ты приехал, произнесла она. Шагнула мне навстречу и едва ощутимо коснулась губами моей щеки. Отступила. Вновь скупо улыбнулась, после чего велела заходить в дом.
От обстановки в доме, представлявшей собой смешение деревенского и городского стилей, веяло уютом. Деревянные полы в прихожей были застелены половиками: длинными в полоску и круглыми крупной вязки. В комнате же, куда мы вошли из прихожей, на полу лежал ковер. Белые стены с одной стороны украшала галерея черно-белых фотографий, висевших над двумя креслами и втиснутым между ними столом-книжкой, с другой вышитые цветными нитками картины. Между окнами расположился высокий стеллаж, заставленный книгами. С потолка свисала хрустальная люстра, ее дополняли однотипные бра над диваном, что стоял у противоположной окнам стены. В углу, на самом видном месте, на тумбе с закрытыми шторкой полками, стоял массивный телевизор «Рекорд В312».
Я засмотрелся на вышитую картину: молодая крестьянка с босыми ногами переступает через ручей, подол ее юбки приподнят, оголяя одно колено, а над головой девушка несет связку камыша. Талантливая работа вышивальщицы, я бы не отказался такой картиной украсить свою суперсовременную квартиру в той жизни.
Даже не думай, за спиной раздался голос Клары, сестры Альберта, знаю, это твоя любимая мамина работа, но она останется здесь, в доме, где жила мама.
Не думаю. Просто смотрю, уверил ее я.
Пойду соображу что-нибудь на стол. Голодный небось. Клара скрылась в прикрытом шторой проеме между стеной и печью.
Я сбросил рюкзак на пол, а сам уселся на диван. Это стало моей стратегической ошибкой. Влетевшая в комнату девочка с веселым гиканьем запрыгнула мне на колени.
Сыграем в ладушки? предложила она мне с ходу.
Я не умею, попытался я откосить.
Забыл, что ли? удивилась она, но все же поверила.
Наивный, но приставучий ребенок.
Но ничего, я тебя научу, обрадовала она меня.
Появившемуся новому лицу я был безмерно рад. Внимание девочки переключилось, и я был на какое-то время оставлен в покое.
Папа пришел! закричала она и вихрем метнулась к мужчине, фото которого тоже не было среди вещей Альберта.
Он был высок, широкоплеч, его трехдневная щетина в сочетании с ультракороткой стрижкой были необычны для этого времени.
Здоро́во, поставив дочь на пол, протянул он мне мозолистую руку. Как доехал?
Нормально, дежурно ответил я, рассматривая пятна от малины на своей белой футболке.
Из кухни выглянула Клара.
Мойте руки и садитесь за стол, сказала она.
Мы прошли на кухню за как бы моей сестрой. Впереди шел как бы мой зять, на его ноге висела как бы моя племянница. Меня ждал веселый уик-энд.
Паша, долей воды, попросила Клара, кивнув на умывальник.
Обычный такой деревенский умывальник или рукомойник, не знаю, как он правильно называется, видел у кого-то в саду на даче: жмешь рукой на клапан вверх, и из отверстия льется холодная вода. Только сейчас мы не в саду, а в доме. Значит, центрального водоснабжения здесь нет. Мысли сразу сместились на туалетную тему, и мне стало совсем грустно. Сбоку всхрапнул допотопный холодильник «Смоленск», разделяя мои чувства.
Щи оказались бесподобными. Отлично зашла запеченная с зеленью и сметаной молодая картошка, понравилась и обжаренная в муке с яйцом речная рыба. Под выставленную Павлом водку она шла особенно хорошо. Из выложенных на стол свежих огурцов и редиса я в одного умял половину. Как же давно я так вкусно не ел. Довольный, я привалился спиной к стоящей позади меня печи.
Ну что, рассказывай. Убедившись, что я наелся, Клара начала допрос: и как защитился, и куда распределили, и где я жить буду.
Хорошо, следователем в райотдел, жить буду в общежитии, отчитался я.
В городе, что ли, остаешься? уточнил Павел.
Я кивнул и потянулся за еще одним огурцом.
Лето здесь проведешь? спросила сестра.
Хорошо, что притормозил откусывать, точно бы подавился.
Нет, на работу выйду, открестился я от этого странного и неуместного предположения.
А Варька у Мосеевых в том году после окончания института целое лето у родителей прожила. И только осенью по распределению уехала, вопросительно смотря на меня, сообщила Клара.
Так то Варька, а это я, глубокомысленно заявил я.
В милиции, наверное, все по-другому, поддержал меня Павел.
Темнишь ты что-то, заявила сестра, положив подбородок на сцепленные ладони. Не хочешь оставаться не оставайся, добавила она обиженно.
Да почему не хочу? начал я выкручиваться. Просто следователей не хватает, поэтому и лишают отпусков.
Клара вздохнула, скользя по мне печальным взглядом.
Огурец расхотелось вовсе, и я вернул его на место.
Жениться не надумал? задала она следующий вопрос из сестринского списка.
Я еще слишком молод для этого, возмутился я.
Конечно, молод, вновь поддержал меня Павел. Клар, мы с тобой поженились, когда нам по двадцать пять стукнуло.
А я раньше не могла, посчитав приведенный мужем пример неподходящим, заявила сестра.
Все ты могла. Не хотела, рубанул Павел и наполнил наши с ним рюмки водкой.
Не могла, повысила голос сестра. Не до замужества мне тогда было. Мать умерла, Альберт еще мальчишкой был. Вот когда отправила его в университет, тогда и пошла за тебя. Чем ты недоволен? Все равно же за тебя вышла, а не за кого другого.
От последних слов жены Павел нахмурился, взял рюмку и, не чокаясь, замахнул ее содержимое.
Мамочка, можно я пойду погуляю? переключила на себя внимание девочка. Перед ужином ее отмыли, и лицом она стала похожа на меня с Кларой. И я пока не знал, как к этому относиться.
Мамочка, можно я пойду погуляю? переключила на себя внимание девочка. Перед ужином ее отмыли, и лицом она стала похожа на меня с Кларой. И я пока не знал, как к этому относиться.
Иди, Марта. Только далеко не убегай, отпустила ее сестра.
Когда племянница убежала, Клара начала убирать со стола грязную посуду.
Я ей еще до службы в армии предлагал отношения оформить. Не согласилась, продолжил рассказывать о наболевшем Павел. Из армии вернулся, вновь в ЗАГС позвал опять не пошла. И так еще несколько лет от меня бегала, пока ты в город не уехал. Он вновь наполнил рюмки. Спрашивается, зачем так долго тянула? Мы бы и втроем прекрасно жили. Мы ведь, Альберт, с тобой всегда ладили? потребовал от меня зять подтверждения.
Ладили, кивнул я и тоже замахнул водки.
Клара расхохоталась. Отвлеклась от мытья посуды и повернулась к нам.
А кто кричал, что ноги его в этом доме не будет? А кто грозился всыпать кое-кому ремня и уши открутить?
Это было давно и неправда, заявил я, уже косея на старые дрожжи.
Вот, правильно! Еще по одной? уточнил Павел.
Постелили мне на веранде.
Здесь свежо, а комаров, что залетели, я всех убила, указала сестра место моего ночлега.
Я рухнул на матрас и тут же уснул.
Утром первым делом я посетил уличный сортир. А когда выходил из этого своеобразного строения, услышал голос сестры:
Альберт, иди Нюрку подои!
Чего? затупил я, решив, что мне послышалось.
Козу, говорю, иди подои. Я сама не успеваю. Сестра вышла с огорода с ведром, на четверть заполненным огурцами.
Клара, стой! закричал я, увидев, что она возвращается к грядкам. Я не умею!
Альберт, мне не до твоих глупых шуток. Говорю же не успеваю. А Нюрку надо подоить да пастись вытащить, принеслось мне в ответ.
Клара! рванул я за ней, хлюпая галошами, надетыми на босу ногу.
Догнал и отобрал ведро.
Давай я лучше огурцы дособираю? состроил я просительную рожу.
Охламон, раздалось в ответ, но ведро оставили.
Когда я притащил уже заполненное огурцами доверху ведро к дому, Павел хмуро курил, сидя на сваленных бревнах. Марта играла рядом донимала кота, не успевшего вовремя смыться. Я ему, конечно, посочувствовал, но был рад, что мучают его, а не меня.
Здрасте, соседушки! раздалось за забором, и спустя секунду над ним возникла повязанная платком женская голова. Женщина смотрела на нас с прищуром и кривила губы в выдаваемой за приветливую улыбке.
Здравствуй, теть Зин, не особо радостно отозвался Павел.
Смотрю, Альбертик приехал. Ее взгляд остановился на мне, недобрый такой взгляд, отчего я решил, что Альберт на постоянной основе обносил ее огород.
Я вежливо поздоровался.
А чего к Катьке не зашел? с претензией поинтересовалась она.
Не успел еще, бодро отозвался я. Кто такая Катька, я конечно же не знал, но к такому повороту событий уже привык.