С вишней-то чего решать будем? Женщина перевела свое внимание на Павла. Моя же вишня. В этом году, так и знайте, я ее собрать вам не дам! повысила она голос. Когда забор уже перенесешь?!
Теть Зин, да с чего вы взяли, что вишня ваша? Эти кусты всегда нам принадлежали. Их еще тетя Марта, мать Клары, сажала. Мне показалось, что он повторял эту речь уже сотню раз, не меньше.
Тебе тут вообще ничего не принадлежит, огрызнулась соседка. Женился на богатом приданом, еще и Альберта из дома выгнал! Теперь за него ни одна девка замуж не пойдет!
Теть Зин, начал багроветь лицом Павел.
А ты держись подальше от моей Катьки, голодранец, нелогично закончила женщина и скрылась за забором.
Ты это, Альберт, даже не думай и не слушай всяких дур. Этот дом всегда будет и твоим тоже. Павел затушил сигарету и запулил окурок в ведро.
Да я не думаю, успокоил его я.
Вот и правильно, отозвался Павел, подходя к козлам для распилки дров, давай лучше помогай.
После обеда, когда с хозяйственными заботами было покончено, я спросил Клару об оставшихся от матери документах.
Тебе зачем? удивилась она.
Посмотреть хочу, может, что интересное найду, да и о матери повспоминать охота, добавил я в голос сентиментальности.
О новоиспеченных родственниках хотелось узнать побольше, поэтому я с азартом принялся копаться в чемодане с документами, что выставила передо мной сестра.
Из интересного удалось выяснить, что мать Альберта была из обрусевших немцев. После войны она сошлась с немецким военнопленным и родила от него двух детей. В документах даже его фотокарточка нашлась с надписанным именем Альберт Взидриц. Но в пятьдесят пятом Взидрица репатриировали, и более о нем никаких известий не было. Спустя два года Марта вышла замуж за Анатолия Чапыру, который работал вместе с ней на заводе, он Альберта с сестрой и усыновил. Но брак был не особо долгим. Сперва погиб отец семейства, несчастный случай на производстве, а спустя пять лет слегла от болезни и Марта. После смерти матери Кларе позволили оформить на брата опеку, так как ей уже исполнилось восемнадцать и она числилась машинисткой на заводе.
Перебирая документы, я также наткнулся на несколько коротких записок, написанных на немецком языке. Вот только этого языка я не знал и теперь размышлял, как из них выудить информацию, которая могла пролить свет на историю моей нынешней семьи.
Попросить перевести их сестру? Но это означает раскрыть себя, на что я пойти не могу, ведь это однозначно обернется для меня полным крахом. Придумать амнезию? А вдруг это где-нибудь всплывет и помешает мне в будущем? Да и амнезия какая-то странная получается русский язык почему-то не забыл, а вот второй родной немецкий утратил, да еще и по-английски заговорил, о последнем, конечно, можно не упоминать, но все равно объясняться и как-то изворачиваться придется. Нет, рисковать я не буду, и так хожу по краю. Да и если я записки переведу, то что мне это даст? Немецкий я все равно не знаю, так что за родственника долго выдавать себя не удастся.
Сложив документы обратно в чемодан, я вышел во двор. На свежем воздухе лучше думалось.
Глава 14
Калитка распахнулась, и во двор вошли двое парней моего возраста.
Здорово, братан! начались приветствия с рукопожатием и похлопыванием по плечам.
Парни радостно скалились, встретив старого друга, а я не без интереса их рассматривал. Оба светловолосые, стрижки у обоих по моде, не короткие. Роста примерно одинакового, и оба помощнее меня будут. Прикид молодежный, но скромнее городского клеши поуже и без всяких ярких вставок, бахромы и застежек-молний, рубашки неярких расцветок, правда с теми же заостренными уголками воротника, на ногах обыкновенные кеды из магазина.
Может, до речки прогуляемся? после первых расспросов и взаимного хвастовства предложил один, как выяснилось, Колян.
Да, искупнуться бы, посмотрев на небо, отозвался второй, он пока оставался для меня безымянным.
Пошли, решился я. Охладиться в такую жару действительно хотелось.
Отправились мы в противоположную от здешних «высоток» сторону. Шли по частному сектору, по пути останавливаясь и перекидываясь парой слов с каждым встречным. Так что к речке мы вышли где-то минут через сорок и я сразу же оказался в центре внимания. На импровизированном пляже в это время было много народу: стайки подростков, причем девчонки и мальчишки по отдельности, и компания молодежи постарше. Кто-то купался, кто-то варил в котелке пойманных раков, кто-то играл в карты. И все конечно же знали Альберта. Так что я искупался под визг девчонок, поел раков под местную бормотуху и сыграл в карты на щелбаны. В конфликте тоже поучаствовал. Кое-кому не понравилось, что я стал городским и типа зазнался. Драки не случилось я особо не рвался, а моему оппоненту вручили в руку гитару и заставили петь.
Стемнело, подростки разошлись по домам, а мы, окружив костер, сидели, слушая исполнение плаксивым голосом блатных песен.
Почувствовал, что кто-то гладит меня по спине. Повернул голову Катька. Та самая, от которой мне велели держаться подальше. Осмелев, девушка подвинулась ближе и положила голову мне на плечо. Все-таки у нас с Альбертом разные вкусы. Он все каких-то коротышек выбирает, но хоть симпатичных на лицо. Да и в темноте после бормотухи его выбор меня вполне устраивает.
Куда пойдем? шепнул я ей.
Возьмешь меня с собой? шепнула она мне в ответ.
Куда? не врубился я.
В город, пояснила она.
«Не срослось», понял я.
Утром я проснулся весь искусанный. Забыл веранду от этих кровососущих тварей марлей закрыть. Встал, почесываясь, прогулялся до сортира, по пути поздоровался с тетей Зиной, что бдила на посту за забором, и пошел завтракать.
Семейство Ситниковых уже было на кухне. За столом сидели Павел с дочерью, а Клара хлопотала рядом.
Садись давай, гулена, отреагировала на мое появление сестра и поставила передо мной тарелку с кашей.
Везет тебе, изобразил зависть Павел, вот попробовал бы я пьяным завалиться ночью, горланя песни на всю улицу, так меня бы поедом неделю ели. А тебе слова поперек не сказали и кормят первым.
Держи свою кашу, улыбаясь, поставила Клара перед мужем точно такую же тарелку.
Нет в мире справедливости, показушно вздохнул зять.
Я хоть убедилась, что с Альбертом все в порядке, смеясь, ответила на реплику мужа Клара.
Накрыв стол, она заняла место на своем табурете.
А то ведь сперва не знала, что и думать: приехал совсем другой человек. Думала, то ли пугаться, что подменили, то ли радоваться, что повзрослел. А вчера все на свои места стало: таким же шалопаем остался, каким и был, Клара потрепала меня по голове, лишь подстригся да приличную одежду стал носить. Но и это наверняка не его заслуга. Скорее всего, на защиту диплома с патлами не пускали. Ведь так?
Ты, как всегда, права, холодея, выдавил я из себя улыбку.
Ешь давай, переключилась на дочь Клара. Что ты там ковыряешься?
Я не хочу кашу, нахмурилась Марта, выдавливая слезы.
Девочка отвлекла меня от стрельнувшей мысли о провале. Я посмотрел на нее и вновь разглядел в ее лице свои черты. Хлебнул чаю, рот обожгло кипятком, отчего я закашлялся. Сидящий рядом Павел хлопнул меня по спине. От толчка я чуть в стол не въехал это отрезвило. То, что Клара с дочерью на меня похожи, сильно бьет по эмоциям. Отчего-то мне кажется, что я перестаю себя контролировать. Они ведь не только на меня похожи, но и на мою мать.
Какие же схожие у нас с Альбертом судьбы выходят. Его мать умерла, когда Альберту было тринадцать лет, а моя когда мне исполнилось пятнадцать. Его воспитывала сестра, а меня отец. И наша с Альбертом необъяснимая внешняя схожесть, как у близнецов Почему мы с ним так похожи? Где я оказался? Это прошлое моего мира или параллельная реальность? Альберт это здешний я или я всего лишь попаданец, занявший тело совершенно постороннего мне человека? Существуют ли в этом мире предки Сергея Королько? И что, если вдруг их здесь не окажется?
Да ты, я смотрю, перебрал вчера, вывел меня из прострации голос Павла. Он достал из холодильника банку с солеными огурцами и налил в стакан рассол. Пей давай, поставил он стакан передо мной.
Клара приложила к моему лбу ладонь, сказала что-то нелицеприятное про брата-алкаша и полезла в буфет за аспирином и активированным углем.
Выпив предложенное лекарство, я откинулся спиной на печку.
Вроде розоветь начал, сообщил Павел, с подозрением меня рассматривая. Пойдем-ка, братец, полежишь еще.
На этих словах Павел поставил меня на ноги и поволок на веранду.
Да я и сам могу. Нормально все со мной, тормозил я ногами.
Что вчера пили?! рыкнул он мне в ухо. Опять какую-нибудь гадость сивушную?!
Что налили, то и пил, отозвался я, радуясь, что мой эмоциональный всплеск приняли за отравление.
Спустя час, закончив с домашними хлопотами, на веранду пришла Клара. Она села напротив и проникновенно посмотрела мне в глаза.
Альберт, с тобой все в порядке? В ее голосе было столько беспокойства, что мне стало неудобно.
В порядке.
Может, рассказать ей все? В смысле про аварию, выдумать черепно-мозговую травму и амнезию. Вот только про черепно-мозговую в справке из травмпункта не написано. А сестра у Альберта дотошная, может и докопаться до истины. Ладно, представим, что я ей рассказал. Что мне это даст? Она мне расскажет о семье, переведет записки и даст расклад по поселку. И зачем это мне? Здесь я не останусь, буду в городе жить, а с друзьями-приятелями Альберта я вчера и сам перезнакомился. Да и биологический отец Альберта это совершенно нереальный шанс выбраться из СССР. Вроде бы переселение немцев в Германию началось намного позже, чуть ли не после развала Союза, и до этого срока меня все равно ради воссоединения семьи никто из страны не выпустит. А вот проблемы у меня появятся: с работы выпрут, обложат со всех сторон, и как при таком раскладе побег осуществлять? Так что буду следовать цели уже намеченным мною путем. Вижу в нем более реальный шанс покинуть Союз. К тому же до девяносто первого года, боюсь, я в Союзе не протяну. Слишком для меня здесь все чуждо.
Да и рискованно раскрываться. Ну не могу я быть на сто процентов уверенным, что Клара не проговорится, а это для меня может закончиться крахом карьеры и вынужденным поиском новых путей для достижения цели.
Да и рискованно раскрываться. Ну не могу я быть на сто процентов уверенным, что Клара не проговорится, а это для меня может закончиться крахом карьеры и вынужденным поиском новых путей для достижения цели.