О том, что в платье неплохо, но хотелось бы вернуться к портам, ответила, подходя к серебряному тазу с теплой водой, Рит. Они ведь тоже часть моего привычного облика? И еще о том, что прожить эти самые полгода будет очень непросто.
Да, согласилась Филия. Так далеко лучше не загадывать.
Ну и конечно о том, вздохнула Рит, омывая грудь, бока, руки и даже часть живота, что я с большим удовольствием посидела бы в этом тазу. А еще лучше поплавала бы в холодной воде.
Ты же из степей? заинтересовалась Филия. Там ведь не так уж много воды. Или нет?
Ну, конечно, засмеялась Рит, затягивая завязи. Зачем нужна вода, если повсюду пыль? Она хорошо впитывает пот, отряхнулся и словно умылся. Нет, Филия. В степи много воды. Просто нужно знать где и когда. Зато все видно. Купаешься в степной речке, никого не боясь. До горизонта ни души. Разве только танцующий дервиш пронесется цветным вихрем.
Мать все пыталась достучаться до местных богов или чего-то такого, вздохнула Филия. У нее ничего не вышло. Почти ничего
Может и вышло, просто она этого не поняла, пожала плечами Рит. Моя бабка, да пошлют боги ей еще годы и годы бодрости и здоровья, всегда повторяла, что уметь кричать мало. Надо еще уметь слышать.
Она умеет? спросила Филия.
Не знаю, ответила Рит. Раньше я думала, что умеет. А теперь уже не уверена. Почему бургомистр назвал тебя дочерью Унды? Разве твою мать зовут не Чила?
Чилдао, ответила Филия. Если уж называть так, как есть, то Чилдао. Самая загадочная и самая удивительная женщина, которую я встречала, это она и есть. А что касается Унды У матери было и есть много имен. Для разных случаев, разных городов, разных знакомств. Я всегда удивлялась, как она их все запоминает.
Что это за камни? спросила Рит. Ты помнишь? Те браслеты, что остались на руках Гледы? Ты же ведь достала из земли у себя дома такие же камни?
Да, кивнула Филия. У матери был запас. Это камни с храмовых ожерелий. Мать обследовала столько древних храмов, что Хватило на браслеты, которые она носила не снимая, на браслеты для Гледы, на браслеты для меня И, как ты поняла, кое-что еще и осталось. Подожди, я еще и для тебя сделаю браслеты. Тебе они так просто необходимы. Ни один камень не пропадет зря. А я ведь в детстве смеялась над ней. Возится со всяким мусором. И это еще она брала не все, а только те, которые отзывались.
Отзывались? не поняла Рит.
У тебя в груди камни эйконцев? спросила Филия.
Да, кивнула Рит, прижимая ладонь к груди. Священные камни эйконцев, в которых заключено наследие их воинов. Ло Фенг вырезал их из собственного тела и вставил мне в грудь, чтобы спасти меня. Нарушил законы своего племени. Рискнул собственной жизнью ради меня.
Что его заставило сделать это? спросила Филия. Какое-то особое отношение к тебе?
Возможно, задумалась Рит. Но не то отношение, которое заставляет мужчину одаривать избранницу безделушками. Во всяком случае мне так показалось.
Этот камень он что-то дал тебе кроме здоровья? спросила Филия.
Я не могу сказать точно, призналась Рит. Эйконцы проходят множество сложных обрядов, предания говорят, что вместе с камнем передаются умения, даже дух воина. Я обошлась и без обрядов, и без умений. Но что-то во мне изменилось определенно. Появилась какая-то обреченность Хотя, нет. Неудачное слово. Появилось спокойствие. Понимаешь?
Надеюсь, кивнула Филия. Мать мне рассказывала о камнях эйконцев. Когда я уже чуть поумнела. По сути они напоминают стриксы. Полудрагоценные камни, что добываются из менгиров. Более того, именно так они и добываются. И так же, как и стриксы, помогают пережить жатву. Но камни эйконцев это больше, чем стриксы. Это еще и особая магия.
Надеюсь, кивнула Филия. Мать мне рассказывала о камнях эйконцев. Когда я уже чуть поумнела. По сути они напоминают стриксы. Полудрагоценные камни, что добываются из менгиров. Более того, именно так они и добываются. И так же, как и стриксы, помогают пережить жатву. Но камни эйконцев это больше, чем стриксы. Это еще и особая магия.
И что это значит? не поняла Рит.
Для эйконцев многое, сказала Филия. А для всех остальных считай, что и почти ничего. Нужно быть эйконцем, чтобы использовать их. Или такой, как ты
А камни твоей матери? спросила Рит. Что в них?
Тоже как будто ничего особенного, ответила Филия. Но только на первый взгляд. У них есть голос, поверь мне. Может быть, ты и услышишь его однажды. Во всяком случае, Гледу спасли именно они.
Спасли ли? спросила Рит. Или только отсрочили ее гибель?
Надеюсь, что спасли, пробормотала Филия. Те камни и эти, что я взяла из земли, это камни из алтарей древних храмов трижды пришедшего. Я мало о нем знаю и с удовольствием поговорила бы об этом с кем-то мудрым, но мать говорила, что остался лишь один знаток древних рукописей, который мог бы ответить на все мои вопросы, но он уже очень стар и обитает то в Исане, то в Перте. Далековато. Сидит при храме, разбирает ветхие рукописи. Прячется от всех. Не любит новых знакомств, опасается старых. Его зовут Хеммелиг. Книжник Хеммелиг. И работа у него просто мечта. Я бы и сама с удовольствием смахивала пыль с древних пергаментов и разбирала буквицы. Пожалуй, нам бы не помешал его совет. Мать говорила, что если я назову ее имя, то он станет говорить со мной, но я должна быть очень осторожной с ним.
Почему? спросила Рит.
Великая мудрость может обратиться в великую силу, задумалась Филия. А сила не может опираться только на мудрость, ей еще нужно и сердце. Мать не знала, какое у него сердце. Не поняла. Я, кстати, всерьез думаю, что было бы неплохо спросить у него совета, как быть с Гледой. Понятно, не выдавая сути, и все же. Кто его знает, вдруг наш путь к райдонскому монастырю пройдет через Ису или Перту?
Ты спросишь у него, как быть со мной, с улыбкой поправила Филию Рит. А я буду стоять рядом с округлившимся животом. Набью под платье какого-нибудь тряпья. И кстати, давай не будем упоминать Гледу даже тогда, когда мы вроде бы одни.
Это правильно, согласилась Филия, отряхивая платье.
И все же странно, покачала головой Рит. Тысячи лет люди поклонялись человеку, который прославился тем, что трижды приходил в какую-то деревню, где люди забыли о том, что такое бог, правда, уважение, честь, достоинство, и его трижды убивали. Трижды забрасывали камнями. И это стало поводом для культа. Люди поклонялись униженному и оскорбленному. Поклонялись проигравшему. Набивали алтари фальшивыми камнями. Моя бабка говорила, что если собрать все эти якобы священные камни, то можно насыпать курган высотой в пару десятков локтей.
Это точно, засмеялась Филия. Камней таких было слишком много. Но, во-первых, моя мать брала не все камни, и лишь некоторые. А во-вторых, есть и еще одно. Тысячи лет к этим камням люди обращали свои молитвы, желания, просьбы. Тысячи лет несли к ним свою веру. И они стали не просто камнями.
От человеческих прикосновений? усмехнулась Рит.
Да, кивнула Филия, как это ни странно. От прикосновений и желаний. От упований и слез. Но ты забыла еще одно. Трижды пришедшего убили трижды. Но в деревню-то он пришел четыре раза. И в четвертый раз камни пролетали сквозь него, не причиняя ему вреда.
Он стал призраком? прищурилась Рит.
А два камня, которые до сих пор не найдены, и которые считаются величайшими святынями, он поймал, продолжила Филия. Призраки камни не ловят. И он вроде бы положил их на большой валун, где потом был построен первый храм трижды пришедшего. Хотя тут предания расходятся.
И где же этот храм? Где эта деревня? спросила Рит.
На него упала звезда смерти, развела руками Филия. Или покоище, как говорила моя мама. Правда, кое-кто называет его колыбелью. Впрочем, какая разница? Это в самом центре Хели. Теперь там мертвая пустыня.
Вот, кивнула Рит. Так новые боги побеждают старых. Падая им на голову. И ничего с этим не поделаешь.
Это мы еще увидим, прошептала, к чему-то прислушиваясь, Филия.
Эй! раздался приглушенный стук в дверь и голос бургомистра. Любезные! Вам следует поторопиться!
Это мы еще увидим, прошептала, к чему-то прислушиваясь, Филия.
Эй! раздался приглушенный стук в дверь и голос бургомистра. Любезные! Вам следует поторопиться!
Кстати, заметила Филия. Этот толстый и потный сановник едва не приговорил отца Гледы к смерти на городском эшафоте. Точнее приговорил.
И что же ему помешало привести приговор в исполнение? спросила Рит, закрывая лицо платком.
Не что-то, а кто-то прошептала Филия.
Тень накрыла дворец как раз в тот момент, когда Рит и Филия вернулись в коридор. Все так же сияло солнце в прозрачной крыше, и так же, отзываясь на редкие клочья облаков в небе, подрагивали солнечные пятна на мраморном полу, но у стен за колоннами, за складками штор, в дальних углах уже начинал расти ужас. Он поднялся вдоль искусных барельефов до прозрачных сводов, разбежался вправо и влево, заставил синее небо над головой не поблекнуть, но остекленеть и сгустился мутным пологом в дальнем конце коридора как раз там, куда уже было собрался вести двух доверенных ему особ бургомистр.
«Проклятье», скрипнула зубами Рит, потому что вспомнила, как на главную площадь Водана вышел жнец, чтобы карать и терзать несчастных, и она сама висела на пыточном столбе среди обреченных на казнь. Кажется, все повторялось. Или нет? Разве теперь она висит на пыточном столбе?
Загремели доспехами, повалившись пятью беспомощными куклами, пять стражников за спиной Рит. Захныкал, заскулил, согнулся, уткнулся толстым лицом в мраморный пол бургомистр Ярн и тут же обмяк и, судя по расползающемуся темному пятну, обмочился. Филия устояла. Устояла, как и у врат Опакума. Обернулась и процедила сквозь стиснутые зубы:
Стоишь? Значит, я в тебе не ошиблась. Держись, что было сил. И закрывайся! Закрывайся, как можешь. Никогда не поверю, что не учили тебя этому. Ты же ведьма. Точно ведьма, будь я проклята!
Сказала и тут же упала на колени, но не потому, что не могла больше стоять, а для того, чтобы рассыпать за спиной вынутые из земли камни. Бросить их к Рит под ноги. А уже после этого сплести пальцы рук и, поднеся их к глазам, запеть странным скрипучим голосом что-то тягучее и древнее, одну из тех песен, что не могла узнать даже Рит, поскольку и в том сгинувшем мире, где они когда-то звучали, их забыли за тысячи лет до окончательного смертного дня.
«Ведьма, подумала Рит. И бабка Лиса говорила, что уродилась же в их семье ведьма, хотя и саму бабку все числили ведьмой, но кем же надо было уродиться, чтобы ведьма ведьму ведьмой окликать была готова? Нет, бабка зря говорить бы не стала. Иначе зачем бы она стала учить рыжую внучку всяким колдовским премудростям?»