Не стала Рит сплетать пальцы, хотя и это таинство знала. Вообще ничего не стала смыкать, хотя и почувствовала, как стали припекать ее зажившую плоть камни Ло Фенга. Нет, она расставила руки в стороны. Расставила и разлетелась на пылинки, пусть даже и осталась стоять, где стояла. Выросла до потолка, до свода, до входа в этот светлый коридор, что больше походил на вытянутый между колоннами зал. Разбежалась от входа до выхода, до тупика, до темного полога, в котором уже стало проступать что-то огромное и невыносимо страшное. Что-то напоминающее плывущего в клубах пара мертвеца. Чудовище с мертвыми глазами под мертвыми веками. С глазами, которые не могут видеть, а все одно вращаются и высматривают что-то. Медленно и осторожно, словно боятся наткнуться на что-то такое, чего положено бояться и этому мертвецу. И вот, кажется, увидели что-то. Остекленели точно так же, как и остекленело синее небо над головой, и вдруг расплылись клубами, как расплываются дымные кольца над храмовыми курительницами от случайного сквозняка.
Все, пробормотала Филия и обмякла, не села, а сползла с собственных пяток на пол, с трудом переводя дыхание, и тут же стала собирать в холщевый кисет камни, выискивая даже мелкие. Почувствовала помощь?
Не знаю, удивилась Рит и замотала головой, не было никого ни в дальнем конце коридора, ни по стенам, ни за спиной. Помощи вроде и не почувствовала, но казалось, что стою на твердом. Словно приросла к полу.
Это как раз помощь и есть, с укоризной прошептала Филия, затягивая кисет и поднимаясь на ноги. Опора лучшая помощь. С хорошей опорой умеючи можно и не только башню какую, но и утес своротить.
Зачем утес-то? не поняла Рит.
В том-то и дело, что незачем, засмеялась Филия, сделала шаг в сторону, посмотрела на стражников, которые вроде бы начали позвякивать доспехами, шевелиться, хотела было плюнуть на дрожащего бургомистра, но сдержалась и только одно сказала Рит, прежде чем махнуть рукой в конец коридора, пора мол нам в круглый зал. Присматриваются они к нам. На рыбалке так бывает. Снасть подрагивает, но в глубину не срывается. Пробует рыба наживку, пробует.
Зачем утес-то? не поняла Рит.
В том-то и дело, что незачем, засмеялась Филия, сделала шаг в сторону, посмотрела на стражников, которые вроде бы начали позвякивать доспехами, шевелиться, хотела было плюнуть на дрожащего бургомистра, но сдержалась и только одно сказала Рит, прежде чем махнуть рукой в конец коридора, пора мол нам в круглый зал. Присматриваются они к нам. На рыбалке так бывает. Снасть подрагивает, но в глубину не срывается. Пробует рыба наживку, пробует.
Надеюсь, не на зуб? спросила Рит.
Не знаю пока, хмыкнула Филия. Может, и до зуба дойдет, если что не додумаем или не остережемся. Пока что ты была на высоте. Вот уж чего я даже предполагать не могла, так это того, что ты наговор рассеивания знаешь, да еще и без слов и без рисунков его лепишь. Ты просто шкатулка с сюрпризами.
Хотелось бы, чтобы сюрпризы оставались внутри шкатулки, кивнула Рит. Кто это был?
Жнец, конечно, пожала плечами Филия. Кто же еще? Но не в полноте своей, а лишь проблеском. Сумела разглядеть что-нибудь? Я боялась взгляд жнеца поймать. Нельзя мне со жнецом взглядами мериться.
Это еще почему? не поняла Рит.
Мать мою проглядеть может, ответила Филия. Породу мою проглядеть может. И сделать со мной то же самое, что сделали с Аммой в Опакуме. Хотя, надеюсь, что я устою
Ты что мелешь? не поняла Рит. Ты умбра разве?
Полукровка, засмеялась Филия. Поверь мне, и не из такого умбра вымешивались. Так что ты видела?
Мертвеца, прошептала Рит. Высокого, покрытого мертвой кожей, лысого и с мертвыми глазами
Коронзон, мать твою, покачала головой Филия. Он, кстати, и спас отца Гледы от эшафота.
Почему? спросила Рит.
Его об этом Бланс попросил, вздохнула Филия. Очень попросил.
В круглом зале было полно стражников, но вид у них был весьма плачевный. На невысоком троне, скорее напоминающем обычное старое кресло, которых полно в любом вельможном или купеческом доме, сидел слегка побледневший и уставший Хода. Рядом с ним стоял Эйк. Прочие стражники переминались с ноги на ногу. Зато десяток стражников с золотом и серебром на воротниках стояли как влитые. Невысокий, чуть полноватый сановник ласково втолковывал Ходе:
Уже и жатва на исход пошла, а все одно порывами ужас доносится. Верно, бродит вместе с ветром томимый то ли похотью, то ли голодом один из жнецов. Ничего. Доберется до какого-нибудь менгира, упьется силушки дармовой и уймется до следующей жатвы. Не сразу, не сразу. А пока да, с ног сшибает. Особенно тех, кто с непривычки.
Отчего же ваши стражники, ваше святейшество, как стояли, так и стоят? спросил Хода. А мои повалились?
Это от недостатка веры, развел руками, как поняла Рит, все же не сановник, а храмовник. Веру укреплять надо. Денно и нощно. Не позволяя себе ни лениться, ни предаваться унынию. И тогда никто ни враг, ни жнец, богами посланный во исполнении кары их, не поколеблют вас, ваше величество. Впрочем, я смотрю, наше уединение нарушено? Хотя, какое может быть уединение в окружении стражи, даже если мы этих бравых воинов сочтем немыми, глухими и бессловесными?
Да, у нас гости, поморщился, словно ему был неприятен улыбающийся храмовник, Хода. О них я и говорил вам, ваше святейшество. О той девице речь шла. У которой лицо скрыто платком.
А не рано ли? усомнился храмовник, оглядываясь и строя кислую рожу. Может быть, не время еще для плотских радостей? Двойной траур в вашем королевстве. Только схоронили короля-отца, сразу за этим горем пережили страшную гибель короля сына в Опакуме, и что же теперь? Неужели всеми сберегаемый король-внук решил прервать траур? А если опять война? Да и с жатвой одни неясности. Не жнец ли тенью только что проскользнул над вашим дворцом, ваше величество?
Вам виднее, что тут над нами проскользнуло, ответил Хода. Это же ваши стражники устояли? Мои попадали. Один воевода Эйк на ногах остался. Но он-то и не мог упасть, при его росте падать накладно, разбиться можно. Да и я не упал лишь потому, что сидел. А вот мне виднее то, что случится, если я наследника не оставлю. Род мой прервется. Династия прекратится. Или вам, ваше святейшество, неизвестно, что мое королевство граничное? Что ослабевшая Гебона может влить в себя фризские тысячи и напасть на мои земли? А уж если я погибну, прервав престолонаследие, точно нападет. Хотя бы потому, что мой род с королями Гебоны в дальнем родстве. Вам это ясно?
Как никому другому, пожал плечами храмовник. Но ведь и траур отменить нет никакой возможности.
А я и не прошу отменять траур, сказал Хода. Однако и в трауре крестьяне выращивают и собирают урожай. И в трауре создаются семьи и рождаются дети. И никакой траур не заставит йеранское войско сложить оружие и бросить отчизну на произвол судьбы. Я настаиваю, ваше святейшество.
Выход из этого тупика возможен лишь один, вздохнул улыбчивый храмовник. Вам следует предстать со своей избранницей у алтаря одного из двух центральных храмов или в Исе, или в Перте. Только там сила божественного дыхания сильнее ветра сущего. Только там ваше величество получит благословение.
Значит, так тому и быть, кивнул Хода. И я туда отправлюсь сразу вслед за своей невестой. Так, как положено по всем обычаям.
Что ж, прищурился храмовник, буду рад засвидетельствовать божественное благословение в любом из этих двух храмов. А это, значит, избранница. И не одна Даже с тетушкой? Или с сестрой?
С подругой, ответил Хода. Со старшей подругой. И я спешу вас успокоить, моя избранница высоких кровей. Из семейства кимрских вождей. Но имя назвать не могу. Они чтут обычаи Берканы, я должен относиться с уважением к их укладу.
Кругом условности, покачал головой храмовник, вглядываясь в лицо ошеломленной Рит. Ну да ладно. Не в моих правилах, но оставить вашу избранницу без храмового попечения я не могу. Варга!
Слушаю вас, ваше святейшество, вышел из-за ряда храмовых воинов худой и хмурый молодой человек.
Определяю тебе послушание королю Ходе, отрывисто произнес храмовник. Будешь сопровождать девицу его до того алтаря, где будет решена судьба ее. И отвечать головой своей за всякое покушение даже на ее тень. Ясно?
Слушаюсь, ваше святейшество, склонил голову Варга.
Иди теперь, приказал ему храмовник. Жди во дворе.
А когда молодой храмовник ушел, повернулся к королю.
Один из лучших учеников. И в деле защиты храма, и в служении владыкам небесным. Воспитанник того самого одалского монастыря, из которого мало кто выходит в полном чине и преображении, но не потому, что вход сложен, а потому, что выход узок. Так вот он из тех, кто выдержал все испытания. Первый ученик самого Шолда. Из молодых, конечно. Но это кое-что, да значит. Ну ладно, покидаю я вас, но мои упования остаются с вами. А я буду сопровождать вас молитвами. Хотя, возможно, и совпадут наши дорожки. Низкий поклон вам, ваше величество.
Почитание и преклонение вам, ваше святейшество, поднялся с трона Хода.
Увидимся, поклонился храмовник и двинулся к выходу, не преминув окинуть Рит и Филию еще одним, но уже презрительным взглядом.
Король дождался, когда храмовые воины покинут круглый зал и негромко произнес:
А теперь мигом. Все вон. Ждать с той стороны дверей! Остаются только Эйк и женщины. Быстро!
Что это было? с вытаращенными глазами прошипела Рит.
Предстоятель всего Храма Кары Богов, пораженно прошептала Филия. Или, как он любит, чтобы его звали, мастер Лур. Вот уж не думала, что его может сюда занести. Вообще-то мы нанесли ему оскорбление, потому как должны были пасть ниц перед их святейшеством. Хотя, в присутствии короля Но ненавистью меня окатило.
Я не об этом! процедила сквозь зубы Рит.
А о чем? не поняла Филия. Неужели о замужестве?
Вот уж не знаю, что и говорить, сказал Хода, и Рит поняла, что кроме них с Филией, Эйка и короля в зале никого не осталось.
То ли просить прощения, что эту хитрость в свет двинул, не посоветовавшись с вами, Рит и Филия. То ли просить прощения, что это всего лишь хитрость, а не намерение.
Просить прощение не обязательно, твердо сказала Рит. Если это хитрость, конечно.
Значит, так тому и быть, кивнул Хода. А теперь слушайте новости, которые окатывают нас друг за другом, словно мы на полосе прибоя оказались. Жатва то ли завершена, то ли нет, но в деревнях и в городах и нашего королевства, и всех прочих творится непотребное, хотя в Одале вроде дела поспокойнее, чем в Йеране. Не считая севера, конечно. Менгиры большей частью остаются смертельно опасными, да и язвы на шеи продолжают садиться, хотя у многих они зарубцевались и стриксов в таком количестве для исцеления больше не требуют. Храмового бальзама вполне достаточно для того, чтобы сдержать заразу. Но вместе с тем многие подданные впадают в безумство бьют посуду, всю какую найдут, чтобы в том же безумии побрести по дорогам неведомо куда. Некоторые на юг, некоторые на север, некоторые в другие стороны. И будут так идти до тех пор, пока не собьют ноги в кровь, а потом упадут на колени и поползут.