Чтобы мне сдохнуть, вымолвила в повисшей в зале тишине Филия, помогая Рит слезть с табурета. Пошли со мной, пока тебя тут не причислили к сонму богов. Или богинь, конечно.
Это была довольно большая комната, посреди которой стояла высокая полупрозрачная ширма. У выхода имелась скамья, на которую опустилась Филия. Рит прошла к табурету, который стоял со стороны окна, и подумала, что Хода будет видеть ее силуэт.
Король появился почти сразу. Рит не видела его со своего места, но услышала шаги, скрип табурета за ширмой, услышала голос.
Ты выдернула из меня нутро и намотала его на острый клинок, прошептал Хода.
Король появился почти сразу. Рит не видела его со своего места, но услышала шаги, скрип табурета за ширмой, услышала голос.
Ты выдернула из меня нутро и намотала его на острый клинок, прошептал Хода.
Я этого не хотела, ваше величество, ответила Рит.
Сегодня у меня был разговор с Хедерлигом, сказал Хода. Говорить с ним мне было непросто. Я не мог ему лгать, и не мог сказать, что все подстроено. Что нам всего лишь нужно пробраться поближе к Райдоне.
Что же вы ему сказали, ваше величество? спросила Рит.
Перестань, скрипнул зубами Хода. Давай мы будем обходиться без «вашего величества»? Я с большим трудом уговорил Брета, чтобы он не обращался ко мне так, когда мы наедине. Почти заставил оставаться прежним Эйка. Не заставляй же меня чувствовать себя истуканом на троне и ты. Не так давно я был таким же как все. Мне бы не хотелось забыть об этом ощущении. Тем более, что мы сражались плечом к плечу.
Хорошо, согласилась Рит. Что ты ему сказал?
Я сказал ему, что еще ничего не решено окончательно, ответил Хода. Он, конечно, возмутился, о чем тут думать, сказал, чтобы я не смел тебя оскорблять. А я с трудом удерживался от смеха. Хотя смешного тут не так уж и много. Поэтому мне пришлось его успокоить. Я сказал, что ты еще ничего не решила. Прости, сказал, что между нами ничего не было, и что все происходящее продиктовано лишь необходимостью. Что ты можешь отказаться в последний момент. И даже склоняешься к отказу. Но я не могу тебя оскорбить, поэтому тяну свою лямку до самого конца. Сказал, что я безмерно расстроен, но уважу твой выбор, каким бы он ни был.
Спасибо, прошептала Рит. Но о какой необходимости может идти речь?
Не о той, которая связана с тем, что произошло со всеми нами, ответил Хода. Я стал говорить ему какие-то глупости о необходимости мира с кимрами.
И он поверил? спросила Рит.
Влюбленные верят всему, ответил Хода. Или не верят ничему, в том числе очевидному.
Откуда ты знаешь, что он влюблен? спросила Рит. Ты был сам влюблен? Можешь сравнивать? Может, это морок? Или благодарность? Или жалость? Он едва не умер, скорее, даже умер, это такое потрясение
Послушай, вздохнул Хода. Пожалуй, я не был влюблен. Хотя, мог влюбиться в Гледу, но она все же была слишком большим другом для каждого из нас. Своим парнем. Но я не влюбился. Именно поэтому я вижу то, что вижу. Это не морок, не благодарность, хотя она и безмерна, и ты потрясла меня, Рит, еще в ратуше, вот уж не думал, что буду потрясен еще и сегодня. Там за столом, думаю, все до сих пор молчат, как будто их били молотом по головам. О мужских слезах я уже и не говорю. Но дело даже не в потрясении. Хедерлиг ни слова не сказал о своих чувствах. Полагаю, он даже не осознает их. Он словно корабль, который несется по волнам и может лишь удивляться собственной скорости, потому как забыл, что его паруса подняты. Поэтому я здесь всего лишь для того, чтобы успокоить тебя, как я попытался успокоить его. И пообещать тебе, что я не причиню тебе зла. Не поставлю тебя в такую ситуацию, когда тебе придется выбирать. Буду выбирать вместе с тобой лучшее для тебя.
Спасибо, только и смогла вымолвить Рит.
И все же, Хода поднялся, но замер, не ушел сразу. Я должен сказать. Иначе это будет недостойно. Ты должна знать. И два дня назад, и теперь Я бы сыграл в эту игру на самом деле.
Простите меня, ваше величество, только и смогла произнести Рит.
Это ты меня прости, засмеялся Хода и ушел.
Рано утром следующего дня, когда угли в камине ставшей неожиданно уютной кельи остыли, а вода в чане для умывания перестала быть ледяной, Рит и Филия поднялись и, не говоря ни слова, перекусили оставшимся со вчерашнего дня и в самом деле восхитительным стромским сыром, запили его еще более восхитительным одалским вином, а вскоре уже спускались вслед за Бретом и Варгой по темным лестницам в крепостной двор. Там их ожидали Лон, Хелт и принц Мидтен. Он обнял Филию, и Рит разглядела, что у принца доброе лицо и действительно кудрявые волосы, и поняла, куда ее спутница отлучалась ночью.
Лошади были в порядке, утро и свежим, и теплым одновременно. Вскоре отряд уже покинул замок и запылил по проселкам Одалы на восток.
Через два дня, уже привыкнув к равнинам и рощам Одалы, спутницы увидели впереди город.
Хойда, узнала его Филия. А ведь мы почти на середине пути. Хотя нет. Середина будет в Исе. Что ты так на меня смотришь?
Хойда, узнала его Филия. А ведь мы почти на середине пути. Хотя нет. Середина будет в Исе. Что ты так на меня смотришь?
Какой он? спросила Рит.
Кто? не поняла Филия.
Мидтен, сказала Рит.
Ах, ты об этом, поняла Филия. Обычный. Как все. Мальчишка, конечно. Но честный. И простой. Поверь. Это самое главное.
Часть вторая. Безысходность
Глава одиннадцатая. Ужас
«Если нет страха,
Нет ничего».
Пророк Ананаэл. Каменный заветГледа почувствовала удары, едва они отъехали от Лигены. То, что угнездилось в ней, требовало внимания. Наверное, оно кричало, визжало, скребло ее плоть изнутри маленькими муравьиными коготками, если они, конечно, уже у него-нее были. А потом, когда эти вопли, которые казались Гледе чем-то схожим с долетающим до нее из горной пропасти эхом, не возымели результата, послышались удары. Их Гледа не могла не чувствовать. И она их не просто чувствовала, стоило ей закрыть глаза, как она начинала видеть что-то ужасное обнаженную женщину, запертую в горной теснине, распятую на стене тесной пещеры, но не приколоченную к камню, а вросшую в него. Вросшую венами, артериями и жилами, которые выходили из тела и уходили в камень. Обездвиженную и наполненную ненавистью, которая хлестала из ее глазных провалов. Визжащую и плюющуюся пеной. И бьющую в ярости затылком о камень за собственной спиной.
«Однажды она его пробьет», подумала Гледа и поняла, что если она сейчас сбросит браслеты, вырвет из коротких косиц над висками ведьмины кольца, отзовется на истошный призыв, то ничего не будет. Она развернется и встанет на пути обезумевшего зверья. Остановит его жестом. И отправит его тем же жестом, словом, желанием в любую сторону. Но при этом сдвинется на шаг в ту же сторону. Спасет себя и своих друзей. Но сдвинется на огромный шаг в ту же сторону. Сбережет бьющегося в чреве ребенка, но сама станет зверем. Может быть, пока только изнутри. Но зверем.
Нет.
Что с тобой? крикнул Скур, который все так же держался рядом.
Она бьет в живот, выдохнула Гледа, обернулась и едва не вывалилась из седла. Издали казалось, что Лигену накрывает стая саранчи. Пленка прожорливой тли. Чудовища, часть из которых бросилась вокруг озера справа и слева, а часть вошла в воду и просто поплыла на этот берег, наполняли дворы и короткие улицы Лигены, чтобы через минуты, может быть, через секунды выплеснуться на дорогу ведущую в горы и броситься за крохотным отрядом Ло Фенга.
«За моим отрядом», поправила Гледа саму себя.
Унг! крикнул Стайн, обернувшись. Твою же мать! Что с твоей лошадью?
Старушка не может быстрее, крикнул в ответ Унг, и Гледа обернулась еще раз. Обернулась, стараясь не смотреть на Лигену.
Унг отставал. Его лошадь начала спотыкаться еще на полпути к монастырю. Слишком крут был подъем, и слишком долгим был путь еще до начала этого подъема. Ло Фенг тоже оглянулся, придержал коня, поймал взглядом дворецкого, который уже разворачивался, держа вторую лошадь под уздцы, но всех опередил Моркет. Он промчался на своем жеребце вниз по дороге, крича при этом «Не задерживайтесь! Вверх! В монастырь еще надо пробиться! Его настоятель Шолд редкий негодяй!», поравнялся с Унгом и, не спрашивая парня ни о чем, одним движением ухватил его за шиворот и забросил за собственную спину. Лошадь Унга тут же остановилась и опустила голову, словно у нее не было сил сделать даже два шага к пробивающейся между камней придорожной траве.
Ее же сожрут! вплел в голос плаксивые нотки Унг.
Сиди, демон тебя раздери, зарычал Мортек. А то сожрут еще и тебя!
«Бланс или не Бланс?» подумала Гледа, как будто сейчас, в эту самую минуту это имело значение, и поняла, что звери уже вырвались на дорогу.
«Звери или люди?» была следующая мысль, из которой вылезла тут же еще одна «А что с ними будет, когда жатва закончится? Обретут ли они себя прежних, вернувшись в человеческий облик, или их обращение необратимо?» Под хрип лошади, стук копыт, понукание всадников мысли забирались в голову Гледы одна за другой, и они были именно ее мыслями, не чем-то, ниспосланным ей сверху, извне или изнутри нее самой, но все они и всё, что происходило с ней в эти минуты, служило лишь одному заглушить неразличимый, но угадываемый визг и, самое главное, удары. Удары затылком о стену. О живую стену. О ее чрево.
Кажется, ворота открыты! заорал Мортек, который на своем коне и тут сумел всех обогнать, хотя за его спиной и скорчился Унг. Быстрее, чтоб мне провалиться! Быстрее!
«Все здесь, думала Гледа, разглядывая сквозь заливающий лицо пот появившуюся на сузившейся дороге, которая, кажется, обратилась в каменистую перемычку над пропастью, красноватую стену. Ло Фенг сейчас сзади, замыкает отряд. С ним Андра и Фошта. Скур рядом Впереди Стайн, Ашман, Мортек, Унг и Ян. Какое счастье, Ян. Не родственник, но как будто родной человек. И ведь я ничего о нем не знаю, ничего Только то, что он всю жизнь служил Стахету Вичти. И все. Неужели этого мало?»
Быстрее! раздался над ухом голос Ло Фенга. Не медли!
«Не медли?» не поняла Гледа и только тут сообразила, что придержала лошадь у самых ворот и ждет Андру, Фошту и Ло Фенга, чтобы въехать в монастырь последней.
Быстро! скомандовал Ло Фенг, и Гледа послушно направила лошадь в арку.