Почему менгир белый? спросила Гледа. Разве менгир может быть белым?
Увидишь, пробормотал Мортек и посмотрел на Ло Фенга. Если нас пропустят, перебирайтесь на другую сторону. Почувствуете что-то неладное, жгите мост.
Как его жечь-то? не понял Скур. Морок что ли нужен?
Морок от энсов не поможет, пробормотал Ян и похлопал по собственному мешку. Зажжем, не сомневайся.
Где-то я тебя встречал? прищурился Мортек. Вглядываюсь, вглядываюсь, а все не могу вспомнить.
Да и вспоминать нечего, расплылся в улыбке Ян. Я же вроде как приятель Шолда. Был во всяком-случае. А лет пятнадцать назад заглядывал к нему не реже раза в месяц. Может, там? Там столько монахов мелькало. То с посудой, то с метелками Прости, если что не так. Я вроде никому и слова недоброго не сказал.
Гледа и в самом деле ощущала что-то влекущееся за ней от самого Лупуса. Что-то напоминающее приклеенную к древку бумажную ленту с изречениями из Каменного завета. Шумит, похлопывает, непростое это дело, соревноваться в скорости, ловкости, смекалке. Отец часто устраивал такие игры в ближайших предгорьях. Подхватить дротик с лентой, не потерять ее, продираясь сквозь кусты или подставляя дротик порыву ветра, донести до условленного места, оставить ленту там, вернуться в лагерь, да уповать, что твои минуты окажутся короче минут твоих соперников. И ведь никто не жульничал, никто не догадался, что можно в условленном месте выдернуть ленту соперника, да сбросить ее в пропасть! Даже в голову не приходило. А теперь пришло. Или это тоже влияние на мать растущего в чреве ребенка, у которого чего-чего, а уж привычек и склонностей точно в достатке? Людоеда ты выращиваешь в себе, Гледа, людоеда. Вот и опять мысли улетели куда-то в сторону, а между тем наброшенный пригляд никуда не делся, следует за Гледой неотступно. Может, нужно было продолжать заниматься со Скуром колдовством, чтобы отщелкивать такую ворожбу пальцами? Или эту нельзя отщелкнуть? Неужели ни Скур, ни Мортек не сняли бы это колдовство, если могли?
Отряд мчался на север, поднимался в горы, хотя чего там было подниматься, уже и тот же Лупус был в горах, не к самым же вершинам следовало держать путь, а Гледа то и дело закрывала глаза и прислушивалась к собственным ощущениям. Пыталась сравнивать их с тем, что она чувствовала вчера. Прижимала руку к животу, говорила с ребенком, хотя и не ждала отклика, боялась его. Не могла понять, в самом ли деле живот увеличился немного или ей это казалось? Не могла понять, почему ребенок перестал толкаться после того удара в Лупусе. Или понял, что может опрокинуть ладью, в которой переплывает бурную реку?
Затем ее мысли перепрыгнули к менгирам, она вспомнила альбиусский менгир и то, что пришлось пережить возле него. Вспомнила менгир Арку, рассказы о тройном менгире и байки о том, что менгиров сотни, хотя известны десятки, да и те в основном по побережью, по пальцам можно перечесть те, что высятся в отдалении, но якобы множество их поднимается с морского дна, и вот те как раз остаются целебными даже в дни жатвы. Но разве донырнешь до них сквозь толщу морской воды? Да и кто знает, где они расположены?
В горле поднялась комом тошнота. Гледа открыла глаза и поняла, что день уже гаснет, впереди встают каменной стеной скалы, а справа и слева давно уже тянется замшелый ельник. Она оглянулась. Точно за ней следовал Ашман. Энс с трудом держался в седле, но смотрел твердо и не сводил взгляда с Гледы. Она чуть вытянула шею. Да, его маска по прежнему болталась возле колена. Не выбросил.
«Нет», едва приметно мотнул головой Ашман.
Может быть, он? подумала Гледа. Может быть он избавит ее от девственности? Если, конечно, его не стошнит при этом так же, как тошнит теперь ее. Похож на собственного брата. И такой же стойкий. Наверное, от него могли получиться красивые дети. Не в ее случае
Мы уже рядом! придержал лошадь Мортек. Дальше первым иду я. А вы держитесь за мной. Только не спешивайтесь. Если что, перед концом теснины есть что-то вроде закутка двадцать на двадцать шагов. Там можно будет развернуться. А если все выгорит то менгир в сотне шагов за проходом. А мост сразу за ним. На той стороне нет ни вышек, ни ворот, ничего, можно сразу уходить.
Ты сначала договорись, подал голос Стайн.
Что-то я не понял насчет моста? насторожился Скур. Так жечь его или нет?
А может и нет тут никаких энсов? предположил Унг.
Есть, ответил как будто не Унгу, а сам себе Мортек. Пошли.
Это была и в самом деле узкая расщелина. Гледа следовала в середине отряда, порой задевая стены пропасти сразу и правым и левым коленями. Так что Мортек спешился не просто так. Пожалуй, с его конем мог бы и застрять. Ну не поднимать же ноги к холке коня? Хотя в роте у отца бывали и такие умельцы. Да тот же Хода чего только не вытворял в седле. Кто бы тогда сказал Гледе, что он станет королем, она бы только постучала пальцем по лбу, мол, разное можно придумать, но надо же и берега видеть. А вот смотри же, Хода король, Брет отпрыск умбра, она, Гледа, беременная каким-то чудовищем, а никого больше и нет. Никого не осталось. Совсем. Из всей родни один Ян, да и тот не родня, а слуга, пусть даже и не слуга самой Гледы. Вот демон, совсем ничего не видно. Темень в этой теснине, хоть на ощупь двигайся, хорошо хоть выбор не велик. А ведь вечернее и почти серое небо из этой расщелины кажется почти синим. А вот и обещанный закуток. Лошади, которые шли через теснину не с большой охотой, хотя и радовались тому, что седоки не торопят их, замотали головами, стали всхрапывать.
Река рядом, заметил Ян. приток Кильды. Но с берега воды не зачерпнешь. Пропасть.
Стойте! крикнул Мортек, и в следующую секунду заговорил на храмовом языке.
Гледа подала лошадь чуть вперед, но за крупом лошади Мортека ничего не смогла разглядеть.
О чем он говорит? спросил Стайн.
О жатве, о менгире, ответил почему-то Ян. Но я плохо знаю храмовый язык. По молодости немало времени провел в храмовой школе, но кроме шишек ничего не заработал.
Точно так, кивнул Скур. Знаю я эти храмовые школы. Сам хлебнул. До сих пор, как вижу розги, не по себе становится. Ну-ка. Ты смотри
Мортек запел. Он пел негромко, но чисто и спокойно, не надрываясь. И от этого пения Гледа почувствовала что-то вроде струящегося по ее телу покоя. Неужели ее начинка тоже слышит Мортека?
Главный гимн, выдохнул Ян. Поется во все храмах в полдень. Как так выходит, что чужаки, но говорят на том же самом языке, что и храмовники, и даже гимны у них с нами общие?
Потому что это части одного и того же, мрачно заметил Скур. Не мы и они. А наши храмы и они.
Гледа посмотрела на сестриц. Кажется, они понимали каждое слово. Во всяком случае облизывали собственные губы, как их облизывает пойманный на руки чужой кот, который не ждет от умелого ловца ничего хорошего.
Унг! прошипела одна из сестриц, и парень тут же подал коня к Ашману, который начал закатывать глаза. Воды ему дай!
Быстро! раздался голос Мортека. Следуйте за мной, но не задерживайтесь. Уходите сразу на ту сторону. Меня не ждите. Я должен провести тут небольшой обряд. Да, Ян, я тебя понял. Пролей мост маслом. Но не отвлекайтесь больше ни на что. Я тут сам разберусь. Ло Фенг, забери моего коня. Найти хорошую лошадь труднее, чем хорошее тело.
Что это значит «найти хорошую лошадь труднее, чем хорошее тело»? подумала Гледа, выезжая из расщелины, но в следующую минуту забыла и об этих словах, и почти обо всем. Нет, она видела и небольшую долину, меньшую, чем долина у альбиусского менгира, и пару изб, чуть в стороне, и сторожевую вышку у моста, и сам мост, возле которого стояли пять энсов с кружащимися над их головами мечами, и еще не менее трех десятков энсов слева от выхода из теснины, но главным был сам менгир. Он не только возвышался на пару сотен локтей вверх, напоминая кристалл горного хрусталя, он еще и был наполовину белым, словно высеченным из прессованного снега.
Что это значит «найти хорошую лошадь труднее, чем хорошее тело»? подумала Гледа, выезжая из расщелины, но в следующую минуту забыла и об этих словах, и почти обо всем. Нет, она видела и небольшую долину, меньшую, чем долина у альбиусского менгира, и пару изб, чуть в стороне, и сторожевую вышку у моста, и сам мост, возле которого стояли пять энсов с кружащимися над их головами мечами, и еще не менее трех десятков энсов слева от выхода из теснины, но главным был сам менгир. Он не только возвышался на пару сотен локтей вверх, напоминая кристалл горного хрусталя, он еще и был наполовину белым, словно высеченным из прессованного снега.
Этот менгир никогда и никого не исцелял, пробормотал державшийся рядом с Гледой Скур. Говорят, не тот камень. Или какая-то особая жертва нужна, чтобы он ожил. Но, якобы, позволял провидеть будущее. Правда, по слухам, все сделанные на нем предсказания не сбылись. Но энсов здесь собиралось всегда особенно много. Хотя, что значит всегда? Семьсот лет назад? И восемьсот пятьдесят лет назад? Эта же жатва только лишь третья
Она уже должна была закончиться, пробормотала Гледа, словно сама себе под нос. Что он им обещал?
Обряд, подала голос одна из сестриц. Тот самый обряд оживления. Если менгир в Опакуме считался мертвым, то этот спящим. Кстати, ожить он должен был вроде бы как раз в третью жатву. В эту самую. А так-то что толку Он не принимает жертвы, а Мортек обещал это исправить, назвал себя служителем Храма. Не этого Храма. Того Храма. Который был в их мире. И знаете, мне показалось, что он не лгал.
А кто будет жертвой? не поняла Гледа и посмотрела на пятерку энсов у моста. Нас выпустят?
Пусть попробуют не выпустить, прошипела одна из сестриц.
Выпустят, ответила другая. По этому обряду жертва сам храмовник. Но готова поспорить на что угодно, что он их обманет.
Это все напоминало какой-то дурной сон. Мортек направился к менгиру. Ло Фенг оставался верхом, но одновременно с этим тянул под уздцы его коня, и Мортеку пришлось обернуться и присвистнуть, чтобы конь подчинился эйконцу. Стайн сдал чуть в сторону, начал приближаться к Мортеку и, дождавшись когда он обернется в очередной раз, сбросил в траву глевию звонаря. Пятеро энсов у моста разошлись в стороны, пропуская Ло Фенга. Ян, следовавший за эйконцем, обернулся, увидел Гледу, как будто успокоился, незаметно откупорил бутыль масла, которая была у него в руке, и пустил темную струю средства по конской ноге.
«Ловко, подумала Гледа. Похоже, дворецкому не привыкать попадать в подобные переделки».
Она обернулась снова уже у моста. Ашман едва держался, Унг был с ним рядом, но в мутных глазах энса пылала ярость. Один из энсов, стоявших у моста, сделал шаг вперед и прокричал что-то, показывая на черную маску, но Андра или Фошта тут же выкрикнула что-то в ответ, и энс успокоился.