Эмпатия не всегда делает нас добрыми и справедливыми часто все происходит ровно наоборот.
Когда сострадания слишком много
Способность разделять чужие эмоции может стать невыносимой обузой. Об этом хорошо знают высокоэмпатичные люди[96] и специалисты помогающих профессий медсестры, врачи и психотерапевты.
Специалист в области реабилитационных программ Марк Стебницки ввел понятие «эмпатическая усталость»[97]. Постоянно сталкиваясь с горем и потерями других, люди испытывают эмоциональное выгорание чувство опустошенности, физическое истощение и потерю интереса к жизни. Исследования среди медсестер показали, что «усталость от сочувствия» приводит к невыходам на работу и частым ошибкам при выдаче лекарств[98].
Гипотезу о том, что эмпатия подталкивает к альтруизму, много лет исследовал американский профессор-социолог Дэниел Бэтсон. «Эмпатия помогает разрушить границы между одним человеком и другим, она выступает против эгоизма и безразличия», утверждает он[99]. Но запасы эмпатии не безграничны. К счастью, чтобы помочь другому человеку, необязательно разделять его эмоции. Гораздо чаще более продуктивный шаг обуздать свои чувства и посмотреть на ситуацию со стороны.
«Когда сочувствие заходит слишком далеко, мы перестаем думать о других людях нас слишком беспокоят собственные страдания. Чтобы эмпатия приносила пользу, ее нужно сдерживать и направлять в нужную сторону.
Однажды в Непале молодая женщина по имени Сита пришла ко мне на консультацию. Ее сестра только что покончила с собой. Ей не давала покоя вина за то, что она не смогла этого предотвратить. Не в силах на чем-то сосредоточиться, она плакала целыми днями, а когда слезы закончились, погрузилась в оцепенение.
Во время одной из наших сессий она посмотрела мне прямо в глаза и сказала: "Вы знаете, каково это потерять сестру? Я этого не переживу. С тех пор как я родилась, мы жили в одной спальне, мы все делали вместе. Я не смогла удержать ее".
Ее страдание было таким интенсивным, что застигло меня врасплох. Я вспомнил о самоубийстве своего шестнадцатилетнего двоюродного брата. Мне пришлось приложить огромные усилия, чтобы взять себя в руки и не разрыдаться. Глубина эмоционального резонанса совершенно меня поразила. Но я знал, что если я заплачу вместе с Ситой, то не смогу ей помочь.
Мне удалось успокоиться и перестать думать о своем колотящемся сердце, о своих глазах, затуманенных слезами, и подавить воспоминание о своем брате. Наконец, когда накал эмоций ушел, я сказал Сите: "Я понимаю твое горе. Я действительно тебя понимаю. Но ты не одинока. Я тоже потерял двоюродного брата почти в том же возрасте, что и ты. Я знаю, как это тяжело. Но я понял и принял тот факт, что я никак не мог этому помешать. Это не моя вина. Эту боль можно преодолеть".
Она вдруг подняла голову и посмотрела прямо в мои глаза, чтобы увидеть, говорю ли я правду. К моему большому удивлению, она встала и обняла меня, пробормотав: "Я попробую. Спасибо"».
Матье Рикар, Altruism: The Power of Compassion to Change Yourself and the WorldОт эмпатии к рациональному состраданию
Матье Рикара называют «самым счастливым человеком на земле»[100]. Буддийский монах, в прошлом доктор молекулярной биологии, стал героем пионерских исследований о влиянии медитации на мозг.
В одном из экспериментов его попросили смотреть на фотографии и сопереживать страданиям людей, которые были на них изображены[101]. «Эмпатический резонанс очень быстро стал для меня невыносимым. Я почувствовал эмоциональное истощение», признался Рикар. Затем он вышел из этого состояния и сосредоточился на иных ощущениях с помощью медитации любви и сострадания.
Исследователь Таня Сингер из Общества им. Макса Планка повторила эксперимент с 60 добровольцами, которые не были монахами[102]. В первой группе участники развивали чувство эмпатии к окружающим, а во второй практиковали медитацию любви и сострадания.
Участники из первой группы испытывали больше стресса и негативных эмоций разница была заметна уже спустя восемь часов тренировок. А медитация сострадания заглушала эмпатический стресс, взращивала чувство заботы и готовность помочь другому.
Подлинный альтруизм имеет мало общего с эмоциональной эмпатией, считают многие исследователи. Эмпатия быстро истощается, ограничивает круг нашей заботы одним человеком и подталкивает к неэффективным решениям. Интенсивные чувства плохой ориентир, когда речь идет о моральном выборе.
Так, в исследовании[103] Дэниела Бэтсона участникам рассказали о десятилетней девочке Шери Саммерс со смертельной болезнью она ждала очереди на лечение, которое должно было уменьшить ее боль. Затем им предложили переместить девочку в начало очереди. Когда участников просто спросили, стоит ли это сделать, они сказали «нет» ведь есть и другие дети, которым нужна помощь. Но когда участников сначала попросили представить, как чувствует себя Шери, они решили, что помощь стоит оказать именно ей. Сочувствие оказалось сильнее справедливости.
«Всеми средствами следует обуздать печаль, чтобы сделать мир лучше», пишет оксфордский философ и специалист по этике Уильям Макаскилл[104]. Трезвый расчет, а не сопереживание вот что необходимо, если мы действительно хотим помогать другим. Легко почувствовать себя благородным альтруистом. Гораздо сложнее приносить людям реальную пользу.
Эмоции плохой помощник в реализации альтруистических порывов. Иногда благородные намерения приносят огромный вред. Пожертвования в Африку поддерживают деспотические режимы[105]. Гиперопекающие родители воспитывают детейневротиков, которые неспособны ко взрослой жизни. Войны и конфликты подогреваются состраданием к жертвам.
Безоглядная эмпатия к немногим может привести к катастрофическим последствиям для всех. Но, хотя у нее есть ограничения, конечно, не стоит отказываться от эмпатии целиком.
После кругосветного путешествия на корабле «Бигль» Чарлз Дарвин стал убежденным противником рабства. Согласно теориям его времени, белые и негры имели различное происхождение: негры занимали промежуточный уровень между человеком и животным, и обращались с ними соответственно.
До плавания Дарвин, как и многие викторианские джентльмены, считал это вполне справедливым. Только когда он сам увидел страдания и унижение рабов, его мнение изменилось он стал считать рабство отвратительным и гнусным явлением. С помощью рациональности он вряд ли смог бы прийти к этому выводу. Именно эмпатия дарит чувство человеческого контакта, которое не заменить никакими умозаключениями.
Важно помнить, что эмпатия это средство, а не самоцель. Как пишет Лесли Джеймисон, ее «опасность не в том, что она заставляет почувствовать себя плохо, а в том, что она заставляет почувствовать себя хорошо»[106]. Эмпатия мощная сила, которую можно использовать как во благо, так и во зло.
Важно помнить, что эмпатия это средство, а не самоцель. Как пишет Лесли Джеймисон, ее «опасность не в том, что она заставляет почувствовать себя плохо, а в том, что она заставляет почувствовать себя хорошо»[106]. Эмпатия мощная сила, которую можно использовать как во благо, так и во зло.
Вы не становитесь хорошим человеком просто от того, что можете кому-то сопереживать. Но это неплохое начало.
Раздел 4
Как изменится семья
В ХХ веке на смену большой семье, состоящей из представителей нескольких поколений, пришла семья нуклеарная. Теперь же своего рода семьей могут считаться и пять полиаморов, живущих под одной крышей, и даже 20 синглтонов принципиальных одиночек, обитающих в коммунальной квартире из соображений бытового удобства.
Проблема трансформации традиционной модели семейных отношений, еще недавно казавшейся константой, многими воспринимается крайне болезненно. Но в ней есть логика зачем женщине муж, если одной ей лучше, чем в паре? Какой смысл сохранять семью ради ребенка, если дети получают психологические травмы из-за отношений в этой семье? Эмансипация и финансовая самостоятельность женщин, устаревание стереотипов о маскулинности ставят на первый план комфорт каждой конкретной личности, которая теперь тоже может быть «ячейкой общества» и для этого необязательны кольца и фата.
Меняются и детско-родительские отношения: из-за широкого распространения технических устройств взрослые могут контролировать своих чад на расстоянии, что, с одной стороны, полезно, с другой невротизирует и тех, и других. А третьи вообще считают ослабление традиционных семейных связей положительным явлением и видят в этом потенциал для новых утопических проектов преобразования общества.
Саша Рау
«Я синглтон»: почему людям для счастья больше не нужны отношения
Одиночество сегодня не вынужденное состояние, но выбор миллионов людей, которые вместе формируют новое, более сознательное общество, влияют на мировую экономику, развитие интернеттехнологий и градостроительные процессы. Число одиночек растет. Почему они становятся все более успешными?
В прошлом
Значительные изменения в понимании феномена одиночества произошли в начале ХХ столетия, когда мужчины и женщины без пары молодые профессионалы, представители богемы и интеллигенции, геи и феминистки устремились в большие города. Целые районы, такие как Гринвич-Виллидж в Нью-Йорке, Сохо в Лондоне и Монпарнас в Париже, стали заселять инакомыслящие одиночки и именно здесь рождались самые передовые идеи того времени.
В крупных городах России дух перемен, воспетый русскими авангардистами, и социальные последствия революции привели к пертурбациям в семейной сфере. Традиционное супружество вытесняет новая форма внебрачных отношений сожительство, увеличивается число разводов, процветает свободная любовь. Остро стоит квартирный вопрос, люди ютятся в коммуналках иметь семью теперь экономически невыгодно.
Ровно век спустя мы снова становимся свидетелями социальных процессов, способствующих переоценке «преимуществ» семейной жизни, всегда считавшихся очевидными. В ближайшие годы женатые люди могут оказаться в меньшинстве пришло время одиночек.
Статистика
«В наши дни одинокими являются более 50 % взрослых американцев; 31 млн человек приблизительно один из семи взрослых проживают в одиночестве. Современные американцы на самом деле в меньшей степени склонны жить в одиночестве, чем граждане Швеции, Дании, Норвегии и Финляндии стран, имеющих один из самых высоких уровней жизни, где приблизительно 40 % домохозяйств состоит всего из одного человека. Во всем мире число людей, проживающих в одиночестве, резко увеличилось со 153 млн в 1996 году до 201 млн в 2006 году, то есть за 10 лет количество таких людей возросло на 33 %».