Взгляд на литературу как на источник готовой информации укрепляет и школьное образование. Вспомните, как часто учителя требовали от вас «знание текста» и «содержания», и при этом они обычно имели в виду сюжет. Но еще в начале ХХ века один из предшественников структурализма Владимир Пропп в работе «Морфология сказки» показал, что по большому счету все истории состоят из 31 варьирующейся функции и даже самые запутанные из них строятся по одним и тем же схемам. Значит ли это, что сюжет не имеет значения? Нет, просто дело не только в нем. Авторы неспроста изводят бумагу и чернила, подбирая нужные эпитеты и выражения и сотню раз исправляя один и тот же абзац.
Толстой писал об «Анне Карениной» в письме Николаю Страхову: «Если бы я хотел словами сказать все то, что имел в виду выразить романом, то я должен был бы написать роман тот самый, который я написал, сначала».
Художественное произведение раскрывает свой смысл в полной мере только тогда, когда его рассматривают как целостный эстетический объект, состоящий из системы образов, соответствий и переплетений. Каждая ветка сирени, рассеченная лягушка, грамматически неправильная фраза героя или его описание играют в произведениях великого автора свою роль. Пропустить их или не придать им значения то же самое, что пролистать два параграфа в учебнике математики. Но чтобы эти детали заиграли красками и наполнились смыслами, во время чтения нужно использовать свое воображение.
Не ленитесь думать о душевном состоянии героя, вместе с ним обхватывать широкий дуб или дорисовывать недостающие краски на обоях все это разовьет ваш эмоциональный интеллект и эмпатию и подарит драгоценный опыт тысячи непрожитых жизней.
Ведь искусство, как говорил советский литературовед Юрий Лотман, «есть опыт того, что не случилось»[142].
В-третьих, медленное чтение художественных и философских текстов меняет нашу чувственность и формирует иной взгляд на мир. Если бы в наших школах внимательно читали Льва Толстого, многие из учеников стали бы анархистами. Поэтому литературный критик Дмитрий Святополк-Мирский в работе «О консерватизме» в начале XX века удивлялся тому, что власть, преподавая детям Толстого, хочет опереться на него как на один из столпов государственности.
Наконец, глубокая и продолжительная работа с текстом тренирует память и концентрацию. Книга, прочитанная за один присест, забывается за неделю. Если же книгу читали медленно, анализировали ее и задавали вопросы, она врежется в память надолго. Все потому, что за то время, которое мы тратим при таком подходе на чтение, в нашей голове успевают образоваться не просто ассоциативные связи, а целые пучки и кластеры.
«При самообразовании, писал в брошюре Сергей Поварнин, работа над книгой должна быть самая серьезная, упорная, трудная и часто очень долгая. Но времени на нее жалеть нечего: окупится с избытком. Если даже вы забудете потом книгу работа над ней не пропадет: она останется в виде полезных навыков, подвинувшегося развития, накопленного уменья и сил».
Как читать медленно
Общий совет: перед тем как приступать к чтению, отключите мобильный телефон и прочие девайсы. Или не выключайте, но поставьте их на беззвучный режим и уберите подальше. Дело в том, что оповещения из соцсетей стимулируют выработку дофамина в нашем мозге, а это мешает нам получать удовольствие от деятельности, требующей внимания, в том числе от неторопливого чтения хорошо написанного текста.
В начале XIX века немецкий философ и богослов Фридрих Шлейермахер ввел в научный обиход понятие «герменевтический круг».
При первом чтении мы не замечаем многих деталей, потому что еще не знакомы с произведением полностью. Когда мы читаем текст снова, у нас уже сложилось общее впечатление о нем и мы начинаем подмечать подробности, которые в первый раз нам ни о чем не говорили. В результате наше представление о смысле текста становится объемнее и точнее. Поэтому перечитывание необходимый этап медленного чтения, который к тому же доставляет отдельное удовольствие.
В предисловии к лекциям о европейской литературе Владимир Набоков говорил: «Пусть это покажется странным, но книгу вообще нельзя читать ее можно только перечитывать. Хороший читатель, читатель отборный, соучаствующий и созидающий, это перечитыватель».
Совет 2. Сосредоточьтесь на отдельном фрагментеНевозможно медленно прочитать большое произведение к счастью, это и не нужно. Свое умение вчитываться в текст необходимо практиковать на небольших фрагментах.
Советский филолог Дмитрий Лихачев так вспоминал о своем обучении в университете: «Пропагандистом медленного чтения был академик Щерба. Мы с ним за год успевали прочесть только несколько строк из "Медного всадника". Каждое слово представлялось нам как остров, который нам надо было открыть и описать со всех сторон»[143].
Таким же островом, на котором сконцентрировано все внимание, должны становиться отдельный абзац или строчка.
На ограниченном участке текста возрастает значимость каждого его элемента; слова или знаки препинания обретают дополнительный вес.
Именно поэтому нам порой кажется, что короткое стихотворение вмещает больше смысла, чем какой-нибудь толстый роман.
Русский формалист Юрий Тынянов связывал этот эффект с так называемой теснотой стихового ряда близкой расположенностью друг к другу слов с повышенным значением, заставляющих нас продвигаться вглубь.
Совет 3. Найдите ключевые местаСамые «ударные» места в любом произведении его заглавие, начало и конец. Если с заглавием все очевидно, то с началом и концом не совсем. Попробуйте сопоставить начало и финал книги, которую читаете. Например, гоголевский «Ревизор» начинается с того, что Городничий сообщает подчиненным «пренеприятное известие» и один из них, Лука Лукич, восклицает: «Господи Боже!» а заканчивается тем, что Городничий оказывается «посередине в виде столба, с распростертыми руками и закинутою назад головою». (Напомним, что Христа распяли за благую весть о наступлении Царства Божия.)
В повествовании нужно также обращать внимание на первое и последнее появление героя, на описание его внешности, манер, одежды, комнаты. Не менее значимы воспоминания и сны зачем автор их тут поместил? Если в произведении несколько раз появляется какой-нибудь мотив, остановитесь и поразмышляйте над тем, что он может значить, вспомните, где вы его встретили в первый раз. У некоторых писателей есть слова-маркеры: у Достоевского, например, это фразы вроде «Не знаю, зачем он это сказал», после которых следуют ключевые монологи персонажей.
Однако самые важные места в любом произведении те, которые вызывают интерес лично у вас. Наткнувшись на что-нибудь непонятное, не торопитесь, не бегите вперед попробуйте понять, что именно вас озадачило и почему.
С вашего вопроса к тексту начинается его настоящее понимание.
Совет 4. Прочувствуйте стильУ каждого автора свой голос: кто-то, как аристократичный Тургенев, пишет негромко и деликатно, стараясь не лезть персонажам в душу; кто-то, как Гоголь, любивший читать свои произведения друзьям, добавляет нелепые и звучные слова; кто-то, как Достоевский, второпях диктовавший текст жене-стенографистке, пишет извилисто и неровно. В том, как автор строит предложения, к каким метафорам прибегает и с какой целью их использует, отражается его взгляд на мир. Гнаться за сюжетом, проглатывая в неделю по пять книг, значит не видеть за напечатанными буквами личности с индивидуальной манерой и темпераментом.
Плохо, когда мы в спешке не слышим голос автора, но еще хуже, когда мы не замечаем, что в книге таких голосов не один и не два. «Роман, писал русский культуролог ХХ века Михаил Бахтин, это многостильное, разноречивое, разноголосое явление», и не каждое записанное слово обязательно принадлежит автору.
Плохо, когда мы в спешке не слышим голос автора, но еще хуже, когда мы не замечаем, что в книге таких голосов не один и не два. «Роман, писал русский культуролог ХХ века Михаил Бахтин, это многостильное, разноречивое, разноголосое явление», и не каждое записанное слово обязательно принадлежит автору.
Совет 5. Будьте подозрительныВсе читали в школе рассказ Чехова «Человек в футляре». Его герой, учитель греческого языка Беликов, «был замечателен тем, что всегда, даже в хорошую погоду, выходил в калошах и с зонтиком и непременно в теплом пальто на вате». Мы над этим человеком дружно смеялись, осуждали его за «отвращение к настоящему», а Чехова хвалили за то, что он вывел такой нелепый и жалкий тип. Но погодите, разве Чехов рассказал нам эту историю? Давайте вернемся к началу.
«На самом краю села Мироносицкого, в сарае старосты Прокофия расположились на ночлег запоздавшие охотники. Их было только двое: ветеринарный врач Иван Иваныч и учитель гимназии Буркин».
Историю «футлярного человека» нам (а точнее, ветеринарному врачу) рассказывает провинциальный учитель гимназии по фамилии Буркин. Судя по всему, Буркин классический представитель интеллигенции XIX века, увлекшийся тенденциозной «демократической» литературой, которая искала «типы» и обличала людей за «бездействие».
«Под влиянием таких людей, как Беликов, рассказывает Буркин, за последние десять пятнадцать лет в нашем городе стали бояться всего. Боятся громко говорить, посылать письма, знакомиться, читать книги, боятся помогать бедным, учить грамоте»
Над кем на самом деле смеется здесь Чехов над учителем греческого языка (о котором мы знаем только со слов Буркина) или над его коллегой «мыслящим, порядочным» человеком своего времени? И кто из них действительно «в футляре»? Такие вопросы полезно задавать как можно чаще. Уверены ли вы, что Гумберт Гумберт, педофил из «Лолиты», до конца с вами откровенен[144]? Помните ли вы, кто именно изложил своему приятелю-литератору всю жизнь Обломова? А не мог ли рассказчик из «Бедной Лизы» за 30 лет, прошедших после описываемой в повести истории, что-нибудь напутать или приукрасить? Каким образом Белкин в «Станционном смотрителе» подглядел сцену между Минским, Дуней и Выриным в доме первого? Не водит ли автор читателей за нос?
Совет 6. Смотрите в словарьПриучите себя проверять значения всех незнакомых слов, особенно прилагательных: с течением времени они существенно обогатят вашу речь. Обращайтесь к словарю и тогда, когда какое-то слово кажется вам знакомым, но точное определение вы дать не в силах. Не ленитесь смотреть происхождение слов, которые кажутся вам значимыми для текста. Для этого можно использовать словарь Фасмера или другие этимологические словари.