Она всегда брала фонарик, который мы у нее нашли, сказал Сэм, только в самые светлые ночи выходила без фонарика. Без прогулок она обойтись не могла, выходила почти каждый вечер, даже если лило как из ведра, укутается потеплее, и вперед. Вряд ли она гуляла для здоровья скорее, искала уединения, хоть часок для себя урвать, ведь остальные четверо всегда рядом. Заходила ли она в коттедж, они не знают, но говорят, он ей приглянулся. Сразу после переезда они впятером бродили целый день вокруг Глэнскхи, изучали окрестности. Увидели коттедж, и Лекси заявила, что никуда не пойдет, пока внутрь не заглянет, хоть остальные ее и пугали мол, сейчас выскочит фермер с ружьем и задаст нам перцу! Лекси впечатлило, что коттедж, хоть и заброшенный, не снесли, по словам Дэниэла, у нее страсть к бесполезному, хотя не совсем понятно, что он подразумевал. Значит, не исключено, что Лекси во время прогулок туда заглядывала.
Получается, не ирландка, а если ирландка, то выросла не здесь. Коттеджи со времен Великого голода сохранились по всей стране, нам они примелькались. Одни лишь туристы, в основном из стран без длинной истории американцы, австралийцы, к ним приглядываются, усматривают в них величие.
Сэм повесил на доску еще листок план коттеджа с миниатюрной шкалой внизу.
Так или иначе, обнаружили ее здесь, сказал он, прикрепив последний уголок. Вот здесь она умерла у стены, в ближней комнате. Вскоре после смерти, когда тело еще не успело окоченеть, перенесли в дальнюю. Там ее и нашли, в четверг рано утром.
Он сделал знак Куперу.
Купер все это время смотрел в пространство, будто где-то в облаках витал. Он не спешил: тихонько откашлялся, оглядел нас, все ли слушают.
Жертва, начал он, здоровая белая женщина, рост метр шестьдесят пять, вес пятьдесят четыре килограмма. Шрамов, татуировок и других особых примет нет. Содержание алкоголя в крови 0,3 промилле, то есть за несколько часов до смерти она выпила два-три бокала вина. Других веществ в крови не обнаружено ни наркотиков, ни ядов, ни лекарств. Все органы без патологии; я не нашел ни аномалий развития, ни признаков болезней. Состояние черепных швов соответствует двадцати пяти тридцати годам. Судя по тазу, нерожавшая. Он взял стакан воды, глотнул, но я чуяла, это еще не конец, а всего лишь эффектная пауза. Самое интересное он приберег напоследок.
Купер поставил стакан, аккуратно сдвинул на угол стола.
Однако она была на раннем сроке беременности. И, откинувшись в кресле, стал смотреть, какое произвел впечатление.
О боже, выдохнул Сэм.
Фрэнк привалился к стене и присвистнул, тихо и протяжно. ОКелли закатил глаза.
Этого еще не хватало. Жаль, что я чуть раньше не догадалась сесть.
Кто-нибудь из ее друзей об этом упомянул? спросила я.
О боже, выдохнул Сэм.
Фрэнк привалился к стене и присвистнул, тихо и протяжно. ОКелли закатил глаза.
Этого еще не хватало. Жаль, что я чуть раньше не догадалась сесть.
Кто-нибудь из ее друзей об этом упомянул? спросила я.
Ни один, ответил Фрэнк, а Сэм мотнул головой. Девочка наша друзей берегла, а тайны свои тем более.
Она могла и не знать, предположила я. Если у нее бывали задержки
О боже, Мэддокс, ужаснулся ОКелли, еще не хватало нам это выслушивать. Напиши в отчете или где-нибудь еще.
Есть ли возможность по ДНК определить отца? спросил Сэм.
Почему бы и нет, ответил Купер, если у предполагаемого отца взять образец. Срок около четырех недель, эмбрион почти пять миллиметров в длину и
Ради бога, простонал ОКелли, и Купер усмехнулся. Не надо нам этих гадких подробностей, закругляйтесь скорей. Причина смерти?
Купер красноречиво помолчал в знак пренебрежения к командам ОКелли.
В среду вечером, продолжал он, убедившись, что его поняли правильно, ей нанесли ножевую рану в грудную клетку с правой стороны. Судя по всему, напали на нее спереди сзади удар под таким углом нанести сложно. Я обнаружил небольшие ссадины на обеих ладонях и на одном колене, как от падения на жесткую землю, но повреждений, характерных для самообороны, нет. Рана нанесена острым предметом не менее семи с половиной сантиметров в длину, не обоюдоострым, без особенностей, это мог быть карманный нож или хорошо заточенный кухонный нож. Он вошел по среднеключичной линии на уровне восьмого ребра, под острым углом, задев легкое и вызвав клапанный пневмоторакс. Проще говоря, он хитро покосился на ОКелли, в легком образовался клапан. При каждом вдохе воздух попадал в плевральную полость, а на выдохе клапан закрывался и воздух не выходил. Если бы ей вовремя оказали помощь, то почти наверняка бы спасли. Но помощи не оказали, и воздух постепенно накапливался, сдавливая органы грудной клетки. Наконец сердце не смогло больше наполняться кровью и она умерла.
Тишина, лишь гул ртутных ламп. Я представила ее в холодном заброшенном доме стонут в вышине ночные птицы, моросит дождь, и каждый вдох приближает ее к смерти.
Сколько она после этого прожила? спросил Фрэнк.
Зависит от многих обстоятельств, пояснил Купер. Если, скажем, после ранения она бежала, то дыхание участилось и стало глубже, тогда клапанный пневмоторакс развился быстрее. Кроме того, лезвие задело одну из крупных вен грудной клетки, при беге разрыв увеличился, что привело к серьезной кровопотере. Предположительно, через двадцать-тридцать минут она потеряла сознание, а спустя еще десять-пятнадцать минут умерла.
А за эти полчаса, спросил Сэм, далеко ли она могла убежать?
Я не ясновидящий, мягко сказал Купер. Адреналин творит с организмом чудеса, а жертва, по всем признакам, была сильно возбуждена. В момент смерти у нее сжались кулаки и в таком положении остались, что говорит о крайнем душевном напряжении. При сильном побуждении к бегству учитывая обстоятельства, преодолеть милю-другую ей не составило бы труда. А может, напротив, она и нескольких метров не протянула.
Ясно, кивнул Сэм. Взяв с соседнего стола маркер, он начертил на карте круг, с коттеджем в центре, в этот круг попали и деревня, и усадьба Боярышник, и несколько акров пустых холмов. Значит, место преступления может быть где угодно в пределах этого круга.
А боль не помешала бы ей пробежать далеко? спросила я.
Взгляд Фрэнка метнулся ко мне. У нас не принято спрашивать, страдала ли жертва. Если речь не о пытках, нас это не касается, избыток сострадания лишает нас беспристрастности, не дает спать спокойно, а близким мы все равно скажем, что смерть была легкая.
Обуздайте воображение, детектив Мэддокс, сказал Купер. Клапанный пневмоторакс обычно не слишком болезнен. Ей не хватало воздуха, учащенно билось сердце; когда наступил шок, кожа похолодела, выступил липкий пот, голова слегка закружилась, но о мучительной боли и речи нет.
Какой силы был удар? спросил Сэм. Требовал ли он большой физической силы?
Купер вздохнул. Мы всегда спрашиваем: мог это сделать физически слабый мужчина? а женщина? а ребенок? какого возраста?
Судя по форме раны, начал Купер, и по тому, что клинок вошел в кожу почти без разрывов, у лезвия был острый кончик. Ни кости, ни хрящи не задеты. Я бы предположил, что рану мог нанести и мужчина любого роста, и женщина, крупная или миниатюрная, и сильный подросток. Ответил я на ваш вопрос?
Сэм промолчал.
Время смерти? настойчиво спросил ОКелли.
Между одиннадцатью вечера и часом ночи, ответил Купер, разглядывая свой ноготь. В заключении у меня так и сказано.
Можем немного сузить, отозвался Сэм. И провел новую ось времени, чуть ниже той, что начертил Фрэнк. Дождь начался примерно в ноль десять, а криминалисты считают, что под дождем она провела минут пятнадцать-двадцать, не больше, ведь она почти не промокла, значит, около половины первого ее перенесли под крышу. А в это время она была уже мертва. Учитывая то, что сказал доктор Купер, ранили ее не позже полуночи, возможно, и раньше, потому я считаю, что когда начался дождь, она уже теряла сознание, иначе спряталась бы под крышей. Если верить ее друзьям, что из дома она ушла в полдвенадцатого, целая и невредимая, то ранили ее между половиной двенадцатого и полуночью. Если они ошибаются или лгут, это могло случиться между десятью и двенадцатью.
Вот и все, сказал Фрэнк, седлая стул, больше ничего у нас нет. Ни следов, ни крови все смыло дождем. Ни отпечатков пальцев кто-то порылся у нее в карманах и протер все ее вещи. Под ногтями у нее тоже ничего не нашли видимо, сопротивления убийце она не оказала. Все волосы и волокна ее собственные либо друзей, ничего постороннего нет. Мы прочесываем местность, но пока не нашли ни орудия убийства, ни засады, ни следов борьбы. Словом, ничего, кроме трупа.
Красота, буркнул ОКелли. Очередная безнадега. Мэддокс, у тебя в лифчике магнит для висяков?
Это дело не мое, сэр, напомнила я.
И все-таки ты здесь. Версии?
Сэм, отложив маркер, стал загибать пальцы:
Первая: случайное нападение. В Убийствах привыкаешь все расписывать по пунктам, чтобы угодить ОКелли. Она шла, и кто-то на нее набросился хотел ограбить, изнасиловать или просто напугать.
Если бы были признаки изнасилования, возразил Купер устало, опустив взгляд на свои ладони, я бы уже сказал. На самом деле на недавний сексуальный контакт ничто не указывает.
Сэм кивнул:
Как и на ограбление бумажник при ней, все деньги целы, кредитной карты у нее не было, а телефон она оставила дома. Но версию ограбления это не исключает. Могло быть так: она защищалась, он ударил ее ножом, она бросилась бежать, он догнал, а когда понял, что натворил, испугался Сэм метнул на меня быстрый вопрошающий взгляд.
ОКелли психологию в грош не ставит делает вид, будто не знает, что такое психологический портрет. Пришлось мне начать издалека.
Ты уверен? обратилась я к Сэму. Вот что мне пришло в голову ведь ее перенесли уже мертвую, так? Если она умерла через полчаса после ранения, значит, либо преступник все эти полчаса ее разыскивал а зачем это грабителю или насильнику? либо позже ее нашел кто-то другой, отнес под крышу, а нам звонить не стал. Думаю, и то и другое возможно, но маловероятно.
К счастью, Мэддокс, пробурчал ОКелли, твое мнение больше не наша забота. Как ты справедливо заметила, дело расследуешь не ты.
И все же пробормотал Фрэнк себе под нос.
Есть в версии с незнакомцем и другие нестыковки, заметил Сэм. Местность довольно безлюдная даже днем, а ночью и подавно. Если бы кто-то искал приключений, с какой стати ему бродить глухими тропами, поджидая жертву? Не отправиться ли лучше в Уиклоу, Ратоуэн или, на худой конец, в Глэнскхи?