Студенческий билет Тринити-колледжа пластиковый, со штрих-кодом, не заламинированная бумажка, как в свое время у нас. Лицо на фото казалось лет на десять моложе того, что в углу бледного, изможденного. Девушка улыбалась мне с карточки моей же улыбкой, на ней была полосатая кепка-восьмиклинка, и в голове пронеслось: никогда у меня такой не было! Или все-таки была? Когда же? Повернувшись спиной к остальным, я поднесла карточку к свету, сделав вид, будто пытаюсь разобрать мелкий шрифт. Мэдисон, Александра Дж.
Через миг я все поняла: это наших с Фрэнком рук дело. Это мы создали Лекси Мэдисон, собрали по косточкам, дали ей имя, и на несколько месяцев она обрела плоть и кровь, а когда от нее избавились, ей захотелось жить дальше. Четыре года спустя она возродилась из недр земли и ночных ветров, призвала нас сюда вот, полюбуйтесь, что вы натворили!
Что за черт сказала я, отдышавшись.
Когда здешняя полиция засуетилась и пробила ее по базе, объяснил Фрэнк, имя всплыло с пометкой: если с этой девушкой что-нибудь случится, срочно позвонить мне. Я в свое время не стал ее удалять из базы думал, пригодится когда-нибудь. На всякий случай.
Да уж, отозвалась я. Вот именно. Я смотрела на тело, твердя про себя: это не голем, это мертвая девушка, настоящая, живая, если можно так выразиться. Сэм, спросила я, что нам известно?
Сэм испытующе оглядел меня и, убедившись, что ни кричать, ни в обморок падать я не собираюсь, кивнул. Он понемногу приходил в себя.
Белая женщина, начал он, двадцати пяти тридцати лет, одиночное ножевое ранение в грудь. Купер говорит, смерть наступила около полуночи, плюс-минус час. Точнее не определить, мог повлиять шок, перепады температуры, физическая нагрузка перед смертью и тому подобное.
Я, в отличие от многих, с Купером в добрых отношениях, но на этот раз к лучшему, что мы с ним разминулись, слишком уж тесно в коттедже, слишком много шума, топота, любопытных взглядов.
Убита здесь? спросила я.
Сэм мотнул головой:
Неизвестно. Подождем, что скажут криминалисты, но ночью шел дождь и почти все смыл не найти ни следов на тропинке, ни крови, ничего. Но, по-моему, здесь не основное место происшествия. После удара ножом она какое-то время оставалась на ногах. Видишь? Кровь стекала вниз по брючине. Фрэнк услужливо посветил фонариком. И оба колена в грязи, на одном дыра видно, бежала и упала.
Искала, где спрятаться, подхватила я. В голове всплыла картина из полузабытого ночного кошмара: тропинка теряется во мраке, бежишь, спотыкаясь на скользкой гальке, слышишь свое прерывистое дыхание. Я спиной чуяла, как Фрэнк осторожно отступает, ждет.
Может быть, отозвался Сэм. Возможно, убийца гнался за ней, или она думала, что гонится. Кровавый след мог вести к коттеджу, но мы никогда не узнаем, его давно смыло.
Хотелось куда-то деть руки запустить в волосы, прижать ко рту, да что угодно. Сунула в карманы, чтоб не мешали.
Добежала до укрытия и упала без сил?
Не совсем так. Сдается мне, умерла она вон там. Сэм, раздвинув ветви ежевики, кивком указал в угол смежной комнаты. Крови натекла целая лужа. Сколько именно, неизвестно может, криминалисты определят точнее, но раз после такой дождливой ночи хоть что-то осталось, значит, было много. Скорее всего, девушка села на пол, прислонившись к стене, больше всего крови на футболке спереди, на коленях и на джинсах сзади. Если бы она лежала, кровь стекала бы по бокам. Видишь?
Он указал на футболку девушки, и в голове у меня прозвенело: никакой там не рисунок, не звезда!
Прижимала к ране футболку, пыталась остановить кровь.
Забилась в угол; дождь, теплая кровь сочится меж пальцев.
Так как же она сюда попала? спросила я.
Убийца ее в конце концов настиг, сказал Фрэнк. Не он, так кто-то другой.
Он нагнулся, приподнял за шнурок ногу девушки когда он ее коснулся, меня передернуло, посветил фонариком на подошву, сбитую, в бурой грязи.
Ее волокли по земле, уже мертвую под телом не скопилась кровь, когда дотащили, кровь уже остановилась. Парень, который ее нашел, божится, что ее не трогал, и я верю. Вид у него был, будто сейчас блеванет; ближе, чем следовало, он не подходил. Как бы там ни было, перенесли ее сразу после смерти. Купер говорит, тело тогда еще не успело окоченеть, и нет фиксации трупных пятен, да и под дождем она пробыла совсем недолго, почти сухая. Если бы оставалась ночью на улице, вымокла бы до нитки.
С опозданием, как если бы глаза только сейчас привыкли к полумраку, я поняла, что все темные пятна никакие не тени, не дождевая вода, а кровь. Кровь была всюду: темнела на полу и на джинсах девушки, запеклась у нее на ладонях до самых запястий. Не хотелось смотреть ей в лицо, да и вообще видеть чьи-то лица. Я уставилась на ее футболку, взгляд расфокусировался, и кровавая звезда поплыла перед глазами.
Отпечатки ног есть?
Нет, покачал головой Фрэнк. Даже ее. Казалось бы, должны быть, в такой-то грязище, но Сэм верно сказал дождь. А в другой комнате до хрена грязи со следами парня, который полицию вызвал, и его собаки, вот я и не боялся, что ты тут натопчешь. На тропинке то же самое. И здесь Он пошарил лучом фонарика на полу, в углах: широкие разводы грязи, будто кто-то вытирал. Вот такую мы застали картину. Следы вокруг тела это всё наши, Купера и местных полицейских. Тот, кто ее сюда перетащил, здесь задержался, прибрал за собой. Посреди поля сломанная ветка дрока валяется возможно, с того большого куста у порога; сдается мне, он ею подметал перед уходом. Посмотрим, найдут ли криминалисты на ней кровь или отпечатки. А если нет следов
Он протянул мне еще один пакет с вещдоками:
Что здесь не так?
Бумажник, белый, из кожзаменителя, с вышитой серебряной бабочкой и еле видными следами крови.
Слишком уж чистый, предположила я. Ты сказал, он лежал в переднем кармане джинсов, а у нее все колени в крови. И он тоже должен быть в крови.
В точку! Карман насквозь в крови, а на бумажнике почти ни пятнышка? Фонарик и ключи тоже, считай, не запачкались. Как будто наш парень карманы ей обшарил, все вещи ее протер и спрятал обратно. Попросим криминалистов все проверить на отпечатки пальцев, но спорим, ничего стоящего не найдут. Кто-то очень-очень постарался.
Признаки сексуального насилия? спросила я.
Сэма передернуло. Мне было уже все равно.
Купер окончательно установит на вскрытии, но по предварительным данным нет. Если нам повезет, то найдем на ней чужую кровь убийца с ножом мог пораниться, так часто бывает, но, если на то пошло, добыть ДНК нам вряд ли светит.
Мое первое впечатление убийца-невидимка, не оставивший следов, оказалось близко к истине. Поработаешь несколько месяцев в Убийствах и такие дела за милю чуешь. Собрав последние остатки здравомыслия, я напомнила себе: что бы там ни было, меня это не касается.
Хорошо, нечего сказать, ответила я. Ну а что у вас есть? Хоть что-то о ней, помимо того, что она учится в Тринити и присвоила чужое имя?
Сержант Бёрн говорит, местная, ответил Сэм. Жила в усадьбе Боярышник, в полумиле отсюда, с компанией студентов. Вот и все, что он знает о ней. С ее соседями по дому я еще не говорил, потому что Он указал на Фрэнка.
Потому что я просил подождать, сказал Фрэнк вкрадчиво. Есть у меня мыслишка, хотел с вами обсудить, прежде чем следствие наберет обороты. Он выгнул бровь, указал взглядом на выход, на Бёрна с Догерти. Пройдемся?
Пожалуй, согласилась я. Тело девушки будто преображало сам воздух в доме, создавало помехи, как телевизор с выключенным звуком, мешало собраться с мыслями. Если задержимся здесь, вселенная превратится в антивещество. Я вернула Фрэнку пакет с уликами, вытерла ладонь о брюки.
Уже стоя на пороге, я оглянулась на нее через плечо. Фонарик Фрэнк погасил, но когда я раздвинула ветви ежевики, в комнату хлынуло весеннее солнце, и на долю секунды, прежде чем моя тень закрыла дверной проем, девушка выступила из мрака: приподнятый подбородок, сжатый кулак, изогнутая белая шея точь-в-точь мой призрак, грозный и неумолимый, в крови и сиянии.
Больше я ее не видела. Тогда я об этом не думала меня занимали другие мысли, и сейчас это кажется невозможным, но те десять минут будто пролегли глубокой бороздой через всю мою жизнь: тогда мы столкнулись в первый и последний раз.
Двое полицейских стояли на том же месте, где мы с ними расстались, привалились к стене, будто мешки с крупой. Бёрн смотрел вдаль в каком-то забытьи, Догерти сосредоточенно разглядывал палец не иначе как в носу только что ковырял.
Ладно, сказал Бёрн, когда очнулся и заметил нас. Мы пошли. Делайте с ней что хотите.
Местные полицейские иногда чистое золото: и всех в округе знают, и мотивов назовут с десяток, и основного подозреваемого на блюдечке поднесут. А бывает, спят и видят, как бы скорей свалить на вас все хлопоты и снова засесть за карты. Тут налицо был второй случай.
Придется вам задержаться еще ненадолго, сказал Сэм, и у меня чуть отлегло от сердца, а то было не по себе, оттого что Фрэнк один здесь командует. Криминалистам нужна будет ваша помощь при обыске, а мне как можно больше информации, вы же местные.
Но она-то не местная, возразил Догерти, вытирая палец о брюки. Он снова бесцеремонно меня разглядывал. Эти, из усадьбы Боярышник, пришлые. Никакого отношения не имеют к Глэнскхи.
Повезло им! буркнул под нос Бёрн.
Но она здесь жила, невозмутимо сказал Сэм, и умерла здесь. А значит, надо опросить жителей. Скорее всего, пригодится ваша помощь, вы же тут свои.
Голова Бёрна совсем ушла в плечи.
Все здесь психопаты, заметил он мрачно. Психопаты конченые. А больше вам ничего знать не нужно.
У меня полно друзей-психопатов, весело отозвался Фрэнк. Пусть трудности вас только подстегивают! И, махнув им на прощанье, зашагал прочь через поле, шурша сырой травой.
Сэм и я двинулись следом. Даже не глядя на Сэма, я мысленно видела горькую складку меж его бровей, но ободрить его не хватало сил. Теперь, когда мы покинули коттедж, у меня осталось одно чувство гнев, в чистом виде, без примеси. Мое лицо, мое прежнее имя это все равно что прийти домой, а там другая девица хозяйничает на кухне в твоих любимых джинсах и подпевает, слушая твой любимый диск. Я аж задохнулась от ярости. Вспомнилось фото на ее студенческом билете: врезать бы ей хорошенько, чтоб не улыбалась больше моей улыбкой!
Что ж, сказала я, когда мы нагнали Фрэнка у края поля, весело было. Могу я вернуться на работу?
А я и не знал, что у вас в Домашнем насилии так интересно, притворно удивился Фрэнк, раз ты туда так торопишься. Очки.
Про очки-то я и забыла.
Если эта девушка не жертва домашнего насилия, а признаков я не вижу, то со мной у нее общего ноль. Так зачем ты меня сюда вытащил?