Я улыбнулась парню в слишком большом для него костюме.
Потом, не думая, спрыгнула в зал и обняла этого парня.
Билет все равно был для тебя, солгала я, уткнувшись ему в плечо.
Тогда он обнял меня еще крепче.
Кому вообще был нужен этот Задница? У меня был Логан Фрэнсис Сильверстоун.
И этого мне было достаточно.
Глава 7
Костюм тебе слишком велик, сказала она, дергая за рукава, свисавшие ниже кончиков моих пальцев. Единственная маргаритка, которую я ей подарил, торчала у нее за левым ухом с тех самых пор, как мы вышли из зала.
Это костюм Келлана, объяснил я. Я попросил его привезти мне костюм, когда понял, что Задница не приедет.
Ты в нем тонешь, пошутила Алисса. Но все равно выглядишь отлично. Я никогда раньше не видела тебя в костюме. Тебе понравился концерт? Это было не лучшее мое выступление.
Все было идеально.
Спасибо, Ло. Думаю, сегодня нам нужно как-нибудь развлечься. А ты как считаешь? Мне кажется, нам надо Ну я не знаю сделать что-нибудь безумное! Она говорила, говорила и говорила это у нее хорошо получалось. Она кружилась на ходу, улыбалась и говорила, говорила и улыбалась.
Но я не очень внимательно слушал ее, мои мысли блуждали где-то еще.
Я хотел и дальше рассказывать Алиссе о том, какой великолепной она была на концерте, как выступила лучше всех остальных. О том, как она заставила меня почувствовать себя живым одним лишь тем, как ее пальцы касались клавиш. О том, как я все это время не сводил с нее глаз. О том, как она обнимала меня, и я не хотел отпускать ее никогда. О том, как я иногда думаю о ней, занимаясь повседневными вещами чистя зубы, причесывая волосы, разыскивая чистые носки. Я хотел сказать ей обо всем, о чем я думал, потому что в моих мыслях была только она.
Я хотел сказать ей о том, что я чувствую к ней. Я хотел сказать ей о том, что влюбился в нее. Я хотел сказать ей о том, как мне нравятся ее непокорные волосы, как мне нравятся ее губы, которые постоянно щебечут то об одном, то о другом.
Я хотел
Логан, прошептала она, неподвижно застыв на тротуаре. Мои ладони каким-то образом легли ей на поясницу, и я привлек Алиссу ближе к себе. Частое дыхание срывалась с моих губ, замерших в нескольких дюймах от ее рта. Ее жаркие выдохи становились моими глубокими вдохами. Мы дрожали в объятиях друг друга. Что ты делаешь?
Что я делал? Почему наши губы оказались так близко? Почему наши тела прижались друг к другу? Почему я влюбился в свою лучшую подругу?
Правда или ложь? спросил я.
Ложь, прошептала она.
Я поправляю цветок в твоих волосах, сказал я, заправляя локон ей за ухо. Теперь спроси еще раз.
Что ты делаешь? спросила она, когда я придвинулся ближе, чувствуя, как ее слова касаются моих губ.
Правда или ложь?
Правда.
Я не могу перестать думать о тебе, сказал я ей. Я имею в виду, не только сейчас, но и все время, постоянно. Утром, днем, вечером ты всегда в моих мыслях. Я не могу перестать думать о том, чтобы поцеловать тебя. Я не могу перестать думать о том, чтобы поцеловать тебя медленно. Но это должно быть медленно. Потому что чем медленнее поцелуй, тем дольше он будет. А я хочу, чтобы он был долгим.
Это правда? тихо спросила она, глядя на мои губы и вздрагивая.
Это правда. Но если ты не хочешь, чтобы я целовал тебя, я не буду. Если ты хочешь, чтобы я солгал, я солгу.
Она встретилась со мной взглядом, ее ладони легли мне на грудь. Мое сердце колотилось под кончиками ее пальцев, она придвинулась чуть ближе ко мне, прикусила нижнюю губу и едва заметно улыбнулась.
Ты мой лучший друг, прошептала она, одергивая подол своего платья в горошек. Ты первый, о ком я думаю, когда просыпаюсь по утрам. Ты тот, по кому я скучаю, когда ты не лежишь в постели со мной. Ты единственный, кто всегда кажется мне правильным, Ло. И если мы говорим откровенно, то я скажу я хочу, чтобы ты поцеловал меня. И не один раз, а много.
Наши тела соприкоснулись, и я ощутил, как ее бьет нервная дрожь. Алисса несколько раз икнула.
Нервничаешь? спросил я.
Нервничаю, ответила она.
Это было неловко, но в то же самое время ощущалось именно так, как я всегда надеялся. Как должно было быть.
Я пожал плечами. Она пожала плечами.
Я засмеялся. Она засмеялась.
Я приоткрыл губы. Она приоткрыла губы.
Я подался вперед. Она подалась вперед.
И моя жизнь изменилась навсегда.
Мои руки теснее сплелись за спиной Алиссы, когда она поцеловала меня. Она целовала меня крепче и крепче с каждой секундой, как будто пытаясь понять, было это по-настоящему или нет.
Было ли это по-настоящему?
Быть может, мой больной разум прождал безумные фантазии. Быть может, в действительности я просто грезил.
Быть может, Алиссы Уолтерс никогда не было. Быть может, я придумал ее, чтобы не сойти с ума от этой дерьмовой жизни.
Но если этого не было на самом деле, почему оно ощущалось таким реальным?
Наши губы разделились на долю секунды. Мы неотрывно смотрели друг другу в глаза, словно гадая: то ли нам воплотить эту мечту в жизнь, то ли остановиться, пока мы не разрушили маленькую безопасную гавань нашей дружбы.
Но если этого не было на самом деле, почему оно ощущалось таким реальным?
Наши губы разделились на долю секунды. Мы неотрывно смотрели друг другу в глаза, словно гадая: то ли нам воплотить эту мечту в жизнь, то ли остановиться, пока мы не разрушили маленькую безопасную гавань нашей дружбы.
Она снова подалась ближе и запустила дрожащие пальцы в мои волосы.
Пожалуйста, прошептала она. Мои губы скользнули по ее губам, и ее глаза закрылись, прежде чем мы снова слились в поцелуе. Алисса крепче прижала меня к себе, и ее язык скользнул между моими губами. Я целовал ее еще сильнее, чем она целовала меня. Мы оказались у ближайшего здания, и я приподнял ее и прижал к холодной каменной стене. Я хотел ее сильнее, чем она могла хотеть меня. Наши поцелуи сделались глубже, наши языки сплетались, и мой разум давал мне фальшивые обещания того, что Алисса всегда будет со мной.
Я не мог осознать это ее губы, те самые губы, о которых я грезил так долго, те губы, которые улыбались мне, делая мою жизнь светлее, сейчас целовали меня.
Я целовал свою лучшую подругу, и она целовала меня в ответ.
Она целовала меня так, как будто хотела этого, а я целовал ее так, словно она была для меня целым миром.
«Она и есть. Она и есть мой мир».
Когда мы прекратили целоваться, мы оба тяжело дышали. Я опустил ее обратно на землю.
Она отступила на шаг. Я сделал то же самое.
Мы оба дрожали и не знали, что делать дальше.
Я пожал плечами. Она пожала плечами.
Я засмеялся. Она засмеялась.
Я приоткрыл губы. Она приоткрыла губы.
Я подался вперед. Она подалась вперед.
И мы все начали сначала.
Глава 8
Мы молчали.
В моей комнате было почти тихо, не считая нескольких звуков. Жужжал потолочный вентилятор, вращаясь над головами, когда мы лежали рядом в моей постели. Играл проигрыватель, стоящий на комоде, запись спотыкалась каждые несколько секунд, как будто пластинка была повреждена и в то же время звучала так, словно она была совершенно целой. Каждые несколько минут шипел автоматический освежитель воздуха, запах роз касался нашего обоняния. И последним звуком были наши тихие вдохи и выдохи.
Мое сердце колотилось так неистово потому, что оно боялось, я была в этом уверена. С каждым днем, проведенным вместе, я все сильнее влюблялась в Логана. Сегодня мы поцеловались. Мы целовались, казалось, вечность, но этого все же не было достаточно.
А теперь я боялась.
Мне казалось, что его сердце так же напугано, как мое. «Должно быть напугано».
Ло? произнесла я хриплым голосом, в горле у меня пересохло.
Да, Небо? Он стал называть меня Небом с той нашей посиделки на рекламном щите после того, как назвал меня своим самым сильным наркотиком.
Он не знал, как сильно мне это нравится.
Я придвинулась ближе к нему, прижавшись к изгибу его бока. Логан всегда был для меня чем-то вроде спасательного одеяла, укутывавшего меня тогда, когда жизнь становилась слишком холодной. Он всегда держал меня, даже когда сам чувствовал себя ужасно потерянным.
Ты собираешься разбить мне сердце, верно? прошептала я ему на ухо. Он кивнул, глаза его были виноватыми.
Я могу.
И что случится тогда?
Он не ответил, но в его взгляде я видела страх страх того, что он может причинить мне боль. Он любил меня. Он никогда не говорил этого вслух, но было именно так. Это давало представление о том, как Логан любил кого бы то ни было тихо, почти тайно.
Он боялся позволить кому-либо узнать о своей любви, ведь жизнь научила его тому, что любовь не была ценным призом она была оружием. А он смертельно устал от боли.
Если бы он только знал, что его любовь была единственным, ради чего мое сердце продолжает биться О, как бы я хотела, чтобы он вслух признался мне в своей любви!
Мы снова замолчали.
Небо, прошептал он, придвигаясь чуть ближе.
Да?
Я влюбился в тебя, тихо произнес он, словно прочтя мои мысли.
Мое сердце пропустило удар.
В его голосе я слышала страх и возбуждение. Страх был намного сильнее, но не мог полностью заглушить радостное желание.
Медленно кивнув, я взяла его за руку, и он позволил мне это. Я крепко сжала его руку, потому что знала этот момент меняет все. После этого момента мы уже не сможем вернуться обратно. Мы шли к этому несколько месяцев, испытывали чувство, которое сами не понимали. Любить лучшего друга было странно. Но каким-то образом это было правильно. До этого вечера он никогда не подходил ко мне достаточно близко, чтобы сказать «люблю». Я не была уверена, что в сердце Логана есть место такому чувству. Вся его жизнь проходила во тьме. Так что, когда он произнес эти слова, это означало больше, чем кто-либо другой мог понять.
Это пугает тебя, сказала я.
Он крепче сжал мою руку.
Ужасно пугает.
Когда-то я гадала: как человек понимает, что он влюбился? Какие признаки? Какие подсказки? Происходит ли это постепенно или разом? Неужели кто-то просыпается утром, пьет кофе, а потом смотрит на человека, сидящего напротив, и падает в это чувство, как в пропасть?
Но теперь я знала. Человек не падает в любовь, он тает в ней. Еще вчера ты был айсбергом, а сегодня уже лужица.
Я хотела, чтобы разговор на этом закончился. Я хотела прижаться к нему, обвить его руками, улечься поудобнее и заснуть. И чтобы моя голова лежала у него на груди, и чтобы его ладони лежали у меня на сердце, ощущая биение, порожденное его любовью. И чтобы он нежно целовал мой подбородок и говорил мне, что я идеальна такая, какая есть. Чтобы он говорил, что мои недостатки делают меня прекрасной. Чтобы обнимал меня так, как я обнимала его, чтобы его прикосновения были полны заботы и желания защитить. Я хотела проснуться, чувствуя рядом тепло его замученного тела тепло, в котором я растаяла.