Следует акцентировать внимание на том, что согласование действий субъектов может осуществляться двумя основными путями. Во-первых, посредством прямого взаимосогласования (непосредственно), что имеет место во всех случаях договорного регулирования отношений субъектов частного права и в корпоративных отношениях, базирующихся на договоре. Во-вторых, путем согласования действий субъектов извне (государством или третьим лицом, то есть опосредовано). Но в любом случае упорядочение поведения хозяйственных субъектов осуществляется в гражданском обороте на основе координации: только в первом случае посредством самоорганизации их взаимодействия, а во втором случае через управленческое воздействие на волевые компоненты экономической деятельности путем субординации, выстраиваемой на основе властных правомочий управляющего субъекта.
Наибольший интерес представляет собой правовая природа данных властных правомочий. В литературе власть характеризуется как взаимосвязь между субъектами, в процессе которой в силу различных причин добровольно (осознанно) или по принуждению управляемым признается верховенство воли управляющего, а также формируемых последним целевых, нормативных установлений, в соответствии с которыми управляемый обязан совершать те или иные поступки и действия[20]. Специфика любой власти определяется распределением и использованием властных правомочий. Всякая власть должна рассматриваться как ограничение свободы воли, при котором воля одного лица имеет преимущество перед волей другого лица. В случае государственной власти верховенство воли не персонифицировано, публичная власть не связана ни с хозяйственным господством, ни с необходимостью исполнения обязанностей в обязательстве.
Наибольший интерес представляет собой правовая природа данных властных правомочий. В литературе власть характеризуется как взаимосвязь между субъектами, в процессе которой в силу различных причин добровольно (осознанно) или по принуждению управляемым признается верховенство воли управляющего, а также формируемых последним целевых, нормативных установлений, в соответствии с которыми управляемый обязан совершать те или иные поступки и действия[20]. Специфика любой власти определяется распределением и использованием властных правомочий. Всякая власть должна рассматриваться как ограничение свободы воли, при котором воля одного лица имеет преимущество перед волей другого лица. В случае государственной власти верховенство воли не персонифицировано, публичная власть не связана ни с хозяйственным господством, ни с необходимостью исполнения обязанностей в обязательстве.
В отличие от публичной власти власть частная имеет сугубо персонифицированный характер. Верховенство воли управомоченного лица в частной власти определяется наличием у него частноправовых властных правомочий, составляющих содержание гражданско-правовых отношений, которые в соответствии с предметом гражданского права (п. 1 ст. 2 ГК РФ) могут быть трех видов: 1) правомочия собственности и приравненных к ним прав; 2) корпоративные правомочия (участия и управления корпоративными организациями); 3) обязательственные правомочия, составляющие содержание договорных и внедоговорных обязательств. Верховенство воли управомоченного лица над иными лицами, связанными с ним подвластными отношениями (как абсолютными (например, корпоративными), так и относительными (например, обязательственными)) в сфере частного права основывается на категории «правомочие», как составном элементе субъективного права, содержание которого соответствует содержанию права требования в обязательственном отношении и предоставляет управомоченному лицу правовую возможность требования от подчиненного лица следовать руководящим указаниям управомоченного лица, то есть, фактически, исполнять его распоряжения.
Такое властное правомочие составляет основу всякой частноправовой субординации, главным критерием которой является признак подчиненности воли (интересов) управляемого лица воле управляющего. Частноправовое властное правомочие существеннейшим образом отличается от публичных властных полномочий именно тем, что оно реализуется в рамках сугубо гражданско-правового, а не публичного правоотношения. Однако между частноправовой и публичной субординацией имеется одно сходство, которое может привести к неверной квалификации субординации как способа сугубо публично-правового воздействия[21]. Это сходство определяется наличием в любом виде власти юридической конструкции категории «компетенция», которая даже самыми авторитетными исследователями методологических аспектов применения частного права рассматривается в качестве категории публичного права. В.Ф. Яковлев, раскрывая содержание административно-правового регулирования, указывает, что «компетенция категория, присущая лишь тем отраслям права, которые регулируют отношения властно-организационного содержания»[22].
Однако не вполне ясно, что именно может явиться препятствием для частноправовой организации отношения «властно-организационного содержания»? Ведь сама по себе структура иерархии корпоративного управления базируется на субординационных началах, в основании которых лежит признак компетенции каждого из органов управления юридического лица, закрепленный в законе и отраженный в содержании учредительных документов корпорации. Кроме того, корпоративные отношения (участие и управление корпоративной организацией) включены Гражданским кодексом РФ в предмет гражданского права[23]. Следовательно, категория «компетенция» не является исключительным признаком отраслей права, регулирующих отношения властно-организационного содержания, как на это указывает В.Ф. Яковлев, а представляет собой общий критерий субординации как способа правового воздействий на отношения субъектов права вне зависимости от предмета этих отношений. Таким образом, субординационное начало может присутствовать, в том числе, и в гражданско-правовых отношениях, ярким примером чего могут служить корпоративные отношения, субъекты которых могут не только влиять на волю юридического лица, но и подчинять себе волю других членов корпорации, например, оставшихся при голосовании в меньшинстве[24]. Специфика частноправовой субординации в корпоративной организации в большинстве случаев определяется не наличием договорного обязательства, обязывающего подчиненное лицо следовать распоряжениям или подчиняться воле управомоченного лица, а является следствием «функционирования акционерной собственностисвязи между сособственниками имущества к опосредованной сложноструктурной вертикальной (субординационной) модели права собственности В основе отношений собственности в этом случае лежат отношения зависимости (и определенной степени подчинения) участников, могущие выражаться не только в вертикальных, но и в диагональных связях»[25].
5. Таким образом, необходимо сделать вывод, что категория «компетенция» не может быть имманентна отраслевому предмету правового регулирования, так как она является основанием возможности применения субординации как специфического способа правового воздействия, реализуемого через осуществление властных правомочий. При таком подходе вполне понятным становится соотношение правовых категорий «компетенция» «полномочие» «правомочие».
«Компетенция» это содержательный элемент нормативного или индивидуально-правового средства-установления, регламентирующий содержание и объем властных правомочий (полномочий) для уполномоченного лица, а также порядок их реализации. Компетенция может быть установлена диспозицией нормы права, условиями договора либо учредительными документами корпоративной организации. Компетенции обладают существенной особенностью они обязательно имеют в своем содержании властные элементы, то есть заключают в себе способ организационного воздействия на волю других субъектов, позволяющий при их реализации осуществлять управляющее воздействие на основе субординации (подчинения воли).
«Правомочие» это элемент состава субъективного права. В зависимости от содержания субъективного права комплексы правомочий различны. В праве собственности различаются правомочия владения, пользования и распоряжения. В обязательстве правомочие требования и правомочие на односторонние действия (секундарное правомочие). В корпоративном отношении правомочие участия и правомочие управления. Признаки власти присутствуют в каждом виде субъективного права: в праве собственности властный компонент содержится в правомочии распоряжения (владельческая власть); в обязательстве в правомочии требования (подчинения кредитора); в корпоративном отношении в правомочии корпоративного управления. Таким образом, соотношение категорий «компетенция» и «правомочие» совершенно аналогично соотношению позитивного и субъективного права. Эти категории являются элементами различных стадий механизма правового регулирования. Компетенции содержатся в нормативных и индивидуальных средствах правового регулирования, а правомочия являются элементами структуры конкретного правоотношения (субъективное право).
«Полномочие» это властное правомочие, то есть такой вид правомочия, который заключает в себе способ субординационного воздействия на подчиненное лицо. Категории «правомочие» и «полномочие» соотносятся как общее и частное. Полномочие как властное правомочие представляет собой компетенцию, реализованную управомоченным субъектом через свою правосубъектность в конкретном правоотношении. Такой подход поддерживается литературой. Например, Д.В. Ломакин замечает, что «компетенция органа общества неразрывно связана с правоспособностью самого хозяйственного общества компетенция выступает правовым средством, с помощью которого права и обязанности хозяйственного общества юридического лица преобразуются в полномочия его органов»[26]. Частноправовые компетенции и возникающие на их основании властные правомочия в отличие от публичных обладают рядом особенностей: 1) они могут устанавливаться не только императивно, но и диспозитивно; 2) они реализуются в гражданско-правовом отношении между юридически равными друг другу субъектами.
В этом отношении представляется неверным подход, отрицающий правовую природу полномочий как разновидности субъективного права. Эта позиция связана с тем, что в гражданском обороте категория «полномочие» рассматривается как элемент представительства, создающий возможность осуществлять субъективные права и обязанности другого лица, действовать с правовым результатом как для представляемого, так и для третьего лица[27]. Полномочие рассматривается в доктрине как «власть представителя непосредственно управомочивать или обязывать самого принципала своими сделками»[28], но при этом ей отказывается в возможности быть расцененным в качестве какого-либо права в субъективном смысле.
Следует согласиться с имеющейся критикой мнения О.А. Красавчикова, согласно которому полномочие является субъективным правом, которому противостоит обязанность представляемого принять на себя все юридические последствия действий представителя[29]. В.А. Рясенцев справедливо указывал, что полномочие не является субъективным правом, так как полномочию не соответствует чья-либо обязанность, полномочие нельзя нарушить как субъективное право и полномочие не порождает права на иск[30]. Наиболее близко к разрешению вопросов соотношения категорий «правомочие» и «полномочие» подошел К.И. Скловский, который сделал акцент на непосредственной связи категории «полномочие» с правосубъектностью лиц в представительском отношении. Он, в частности, указал, что полномочие в отличие от субъективного права не может быть передано ни в порядке цессии, ни в порядке традиции, что подтверждается правилами о передоверии, в соответствии с которыми передоверие полномочий не прекращает полномочий у представителя; субъективное право является мерой возможного поведения, а границы полномочия в отдельных случаях установить практически невозможно (полномочия законного представителя практически совпадают в объеме с правоспособностью представляемого)[31].