И Алексей каждый раз настойчиво призывал себя не распускать сопли. Ведь это же смешно! Он здоровый и умный мужик, у которого вот-вот ребёнок будет (причём ребёнок желанный и потому уже любимый!), он работяга и вообще человек в принципе адекватный и жизнерадостный, вдруг ни с того ни с сего пополняет ряды малоумных нытиков, которых хлебом не корми дай поскулить, какая плохая тёща ему попалась! Нет, Лёха ни такой, и быть таким никогда не желает. И уступить он всегда может с лёгкостью благо воспитан в нормальной семье, где легко и разумно принимают это отец, это женщина, это старик. Чего ни так? Всё правильно. Субординация, так сказать И Алексей всякий раз давал себе слово, что при разговорах с Людмилой Викторовной будет кроток, разумен и тактичен. Чего уж проще-то? И всё чаще и чаще он со вздохом понимал, что это ни так уж и просто. Происходило это совершенно неожиданно. Из любой, совершенно безобидной, казалось бы, мелочи у них неминуемо вырастал скандал с разбирательством, выяснением «кто виноват» и последующим «неразговариванием». И Лёха мрачно отмечал, что, видимо, ни такой уж он и умный парень, если не может контролировать процесс общения с единственной тёщей. А самое отвратительное и обескураживающее было то, что Лёха действительно совершенно ни мог объяснить даже самому себе чего он опять натворил-то? Вроди бы работает, не пьёт, в чужие дела не лезет
Обычно разговорчивая и приветливая тёща, как оказалось, разговаривает практически только сама с собой. Ежесекундно поучая, давая советы, призывая при этом бога в свидетели, Людмила Викторовна источает массу липкой тягучей патоки, зорко следя, что бы её внимательно слушали, и горе тебе, дураку, если ты по глупости ввяжешься в диалог.
Только добра!.. Только добра нужно желать друг-другу!, как всегда неожиданно Людмила Викторовна начинает свой бесконечный монолог уставшим голоском, И здоровья и мира желать нужно друг другу! Бог всё видит и всегда поможет!, крестится она странным зигзагом лоб, плечи, живот, Только добра и здоровья!.. Чтобы все-все!.. Все-при-все были счастливы и здоровы!..
И Алексей разумно помалкивает, узнав недавно, что соседи Людмилу Викторовну побаиваются и недолюбливают, за спиной называя «истеричкой», почему она и не здоровается ни с кем в доме.
Вот пожелаешь кому-нибудь зла или неприятное слово какое скажешь если, продолжает она, делая грустные брови, И сразу же троекратно вернётся тебе зло!.. Истинный крест!.. Троекратно!..
А Лёха вспоминает, как во дворе недавно их встретила соседка с первого этажа:
Здравствуйте, тёть Люд!
И Лёха машинально здоровается, а Людмила Викторовна чуть кивает, ускорив шаг, и уже в лифте зло шепчет, поясняя:
Наташка. Сучка с первого этажа На дому у себя стрижёт за деньги. Думает, я не знаю. Весь дом к ней стричься ходит.
И дурак-Лёха из вежливости глупо улыбается, примирительно хмыкает:
Да вам-то что с этого, Людмила Викторовна?.. Пусть стрижёт себе
Людмила Викторовна бросает длинный взгляд на зятька:
А мне и нет никакого дела!.. Мне то чего?.. Я в чужие дела не вмешиваюсь!.. Что мне теперь, целоваться что ли при встрече с ней?..
Ну, да, неопределённо протягивает Лёха, думая про себя с досадой: «Тфу, блин!..»
С Маринкой у Лёхи было всё просто и легко. Она маленькая умничка, которую хочется слушаться, он здоровенный добряк, обожающий свою билеменную козявку».
Ты когда-нибудь серьёзным бываешь, дурачина?, Маринка уютно усаживается к Лёхе на колени и целует его в нос.
А зачем?, смеётся тот, легко обнимая жену, лаская, как ребёнка.
Ой, дурачи-и-ина, смеётся Маринка.
А тут началось Как ни придёт Лёха домой его ждёт бойкот. Чего дуется? Не понятно. И, главное, молчит, зараза. Поди сам догадайся чего ты опять натворил?
Только спустя несколько лет всё объяснилось.
Они уже давно отдельно жили. С родителями от силы пару месяцев пожили и съехали. Леночка подрастала, и Людмила Викторовна теперь периодически «устраивала концерты» по телефону (Маринкино выражение).
Нет, ты представь?, сквозь рыдания, с красным носом и мокрым лицом, кричала Маринка мужу, Что за человек такой?.. А?..
Обалдевший Лёха удивлённо мыл руки и пытался всё перевести в шутку, наперёд зная, «что опять стряслось».
Что за человек такой?!., зло плакала жена, вечно позвонит, скандал на пустом месте устроит и трубку швыряет!.. Довольная. «Поговорила Марина с мамой»!..
Чё стряслось-то у вас опять?..
И Маринка, зло шмыгая носом, чуть не кричит:
Задолбала, ей-богу!..
Не говори так про мать!, тихо, но твёрдо молвит Лёха, хмурясь для порядка, не хорошо так!..
Да задолбала она!.. За! Дол! Ба!. Ла!!.., рыдает та, и рассказывает очередной «концерт».
А концерта-то особого и нет. И рассказывать не о чем!.. Действительно, из самой пустоты, из воздуха выдулся пузырь и лопнул, забрызгав всех липкой патокой.
Придерживаясь правил хорошего тона, Людмила Викторовна звонит стабильно два раза в день, спрашивает, кушала ли дочь, да как внучка, и потом даёт несколько советов и торопливо прощается, «Чтобы особо не тревожить», передавая всем приветы и желая всем-привсем счастья
Маринка девочка хорошая, всегда терпеливо выслушивала мать, виновато улыбаясь и подмигивая Лёхе, ждущего ужин. Но всё чаще уже разговоры эти становились для Маринки в тягость. Одни и те же вопросы и причём ответов на них абсолютно не слушают:
Ой, я вчера полдня в «Ленте» проторчала!.. Оторваться невозможно!.. Ха-ха-ха!.., смеётся над собой Людмила Викторовна, и то надо посмотреть, и это!.. Не-воз-можно, Марин!.. Невозможно!.. Шопоголик я прямо, ей-богу!!.. Кофточку себе присмотрела прелесть кофточка!.. Жёлтая, с люриксом А какой я гамак видела чудесный!.. Обзавидовалась прямо!.. А цена!.. Представляешь тряпка метр на метр, а почти десять тысяч!.. Леночка-то не болеет?, спрашивает она вдруг тревожно.
Ой, я вчера полдня в «Ленте» проторчала!.. Оторваться невозможно!.. Ха-ха-ха!.., смеётся над собой Людмила Викторовна, и то надо посмотреть, и это!.. Не-воз-можно, Марин!.. Невозможно!.. Шопоголик я прямо, ей-богу!!.. Кофточку себе присмотрела прелесть кофточка!.. Жёлтая, с люриксом А какой я гамак видела чудесный!.. Обзавидовалась прямо!.. А цена!.. Представляешь тряпка метр на метр, а почти десять тысяч!.. Леночка-то не болеет?, спрашивает она вдруг тревожно.
Да она не пра, не успевает ответить Маринка.
Ой!.. А какой комод я в «Костораме» видела!!.. Прелесть, а не комод!.. Вот представь: четыре секции, две средние дверцы стеклянные, непрозрачные, как я люблю, а столешница знаешь, вот, помнишь, у нас гарнитур был, такой бежевенький?.. Помнишь, ещё у бабушки Тони (голос начинает дрожать, и Людмила Викторовна сглатывает слёзы, дребезжа словами) Как там она моя роднулечка?.. Мамочка моя миленькая В могилке одна Одна-одинёшенька
У Маринки краснеет нос и в глазах наливаются слёзы:
Мам Ну что ты, ей-богу Изводишь себя так?.. Ну, не надо, мам?.., тоже сглатывает, начиная шмыгать носом.
роднулечка моя милая, заливается слезами Людмила Викторовна, и холодно ей там, и страшно совсем одной в могилочке
Маринка долго смотрит в окно, слёзы текут по горячим сухим щекам. Лёха бесшумно уходит в ванную.
вот так и я помру скоро, и никто на могилку-то не придёт, подвывает Людмила Викторовна, и Маринка начинает закипать, ругая по-доброму, чуть не крича сквозь слёзы:
Да что такое говоришь, мам!?.. Ну зачем ты
и скорей бы уже отмучиться-то
Тфу!.., Маринка швыряет трубку и ревёт в голос, закрывая лицо руками.
Лёха хмуро выходит из ванной, со смешком укоризненно ворчит, обнимая жену:
Ну, молодцы-ы!.. «Поговорили!».. Ну, какого чёрта тут у вас опять?..
Что за человек?!.., зло всхлипывает Маринка, отстраняясь. Слёзы горячие, солёные, обиды высказывает накопившиеся, С ума она сошла, что ли?..
Не говори так про мать
Да как «не говори»?!.. Как?!.. Задолбала!..
И Маринка рассказывает, что Людмила Викторовна в разговорах изнуряет её бесконечными обвинениями в Лёхин адрес. Теперь уже Лёха отстраняется, удивлённо задирая брови:
Я думал успокоилась Мы ж и не общаемся практически «Здрасти здрасти» И всё Чё опять не так?..
И Маринка хмурится, перебивая:
Да откуда я знаю, чё у неё опять не так?.. Звонит мне и говорит «скажи ему так и так!»
«Как»?, смеётся Лёха.
Да хрен её знает, «как»!.. Всякую чушь мелет и сама же обижается!.. Говорит мы её дурой считаем!..
Не говори так
И вроди бы ни чего такого не говорит, а через пять минут уже ругаемся, как собаки!..
Звонит телефон и Маринка испуганно подпрыгивает, делает гримасы, испуганно жестикулируя, быстрым шёпотом кричит:
Если это она скажи, что меня нету!..
И убегает в другую комнату.
Сплюнув в сердцах, Лёха поднимает трубку:
Да.
Помолчали. Положили.
И, казалось бы, как и любой конфликт он имеет начало, основную программу и логическое окончание. Ан, нет!.. Ни конца, ни края, ни логики не видел Алексей, всё глубже погружаясь в непонимание: что делать-то? Как поступить?.. Ведь всё совершенно ясно и просто! Если у вас, к примеру, в семье что-то кого-то не устраивает и дебаты по этому поводу уже плавно переходили в стадии мордобоев с визгами то уже, кажется, что конфликт обозначен на какой-то претензии и кое-кому уже пора делать выводы. И Алексей старательно искал выход, что бы сделать хоть какой вывод. И не находил его. Ужасным было поведение Маринки. Всегда ласковая, нежная и чистенькая в душе, Маринка вдруг проявила в себе неожиданные для Алексея качества. И если раньше между матерью и дочерью велись тайные переговоры, нацеленные против непосредственно Алексея, то теперь Алексею всё сложнее и сложнее в очередной раз удавалось усмирить разъярённую супругу. Мариночка которую раньше можно было довести до слёз неосторожным грубым словом, превращалась в холодную и жестокую фурию, совершенно не жалеющую собственную мать. Нет, до драк, конечно не доходило, но бывало, Алексей с удивлением слушал, как она разговаривает по телефону. Сухо, холодно, с еле заметным презрением. «Да. Нет. Пока. Угу, пока, мамульчик.» А потом зло передразнивает мать:
«Что вы не приходите, Мариночка?», говорит. Да как же к тебе прийти?.. Да и зачем? Ребёнка месяцами не видит! «Бабушка!».. Какую-то хрень по телефону тарахтит, слушать противно. Я говорю у Леночки утренник в садике сегодня будет, а она мне про «классный чайник в «Ленте»