Манюськин оказался умелым парнем. Быстро включил станок и два часа работал один. Настрогал целую кучу. Я, по условию задачи, в это время чинил второй станок. Потом стали работать вместе и еще кучу наделали. Во время работы заглянул какой-то работяга, стал искать стакан, все перерыл, но не нашел. Отвлечь нас не сумел и ушел. Закончив работу, мы с Манюськиным перекурили, и я стал проверять формулу. Гаек оказалось на две меньше. Мане, отвернувшись, равнодушно барабанил гаечным ключом по станку. «Нервничает профессионально отметил я. Неужели успел уже заныкать две гайки? Проверять карманы?» Манюськин как будто услышал мои сомнения и безразлично вывернул карманы. «Не сошлось значит, не сошлось. А с Мане мне еще работать. Причем возможны внештатные ситуации Да и оскорблять недоверием своего будущего сотрудника я не имею права».
Ну что я говорил? И проверять ничего не надо было. Слушали бы умных людей экономили бы время, довольно констатировал Манюськин.
Он отыскал среди хлама брезентовый мешочек и аккуратно сложил туда гайки.
Пригодятся туманно сообщил он. Сейчас на все есть спрос и, соответственно, цена. Рынок есть рынок! Не то, что раньше.
Тебя возьмут на проходной, предостерег его я.
Меня? На проходной? развеселился Манюськин. Мало каши ели!
Он догнал меня уже на улице.
Что я дурак, через проходную переться? коротко разъяснил он.
«Пожалуй, выбор неплохой решил я. Из него может получиться неплохой резидент разумеется, со временем».
Манюськин снова исчез, бросив на ходу:
Встретимся у дома!
«С ним будет трудно, загрустил я. Проявляет ненужную инициативу, плохо управляем и склонен к анархии». Сел в трамвай. Признаться, этот старинный вид транспорта я предпочитаю всем остальным. Во-первых, рельсы надежно, во-вторых, электричество экологично.
Дома
Мане действительно встретил меня у дома. Он был в камуфляжной форме с сержантскими лычками на погонах. Из всех карманов торчали четвертинки, которые в народе ласково зовут маленькими.
Я вам так скажу, товарищ генерал! То, что он не фамильярничал, несмотря на совместный труд по проверке квадратных уравнений, мне понравилось. Мы с вами работали? Работали! Я понял, что одну или две маленьких он уже успел принять. А русский человек после работы должен? Или не должен? Он посмотрел на меня выжидающе.
Манера Сергей Иваныча? Или совпадение? Ничем не выказав своих сомнений, я спокойно согласился, что должен. Да и самому необходимо было разрядиться.
Дома оказалась Джойс. Это был сюрприз. Она была в сарафане и кокошнике.
Я решила быть ближе к тебе, сказала она ласково. Хочу быть как вы! Сходила с утра в церковь, потом прибрала в доме, а сейчас поставила самовар. Скоро закипит.
Умная баба! восхищенно признал Манюськин. Моя не такая. Видимо, не русская?
Познакомься, Джойс. Пришлось его представить: Господин Манюськин!
Не господин, а просто Манюськин! обиделся Мане. Что еще за церемонии? А мы тут принесли. Он неотразимо улыбнулся и выставил четвертинки на стол.
Я сейчас! засуетилась Джойс и помчалась на кухню.
Золотой человек! вздохнул Манюськин. Моя хуже соображает.
Я стал специальной щеточкой чистить мундир, который слегка запачкался во время заводских испытаний. Джойс быстро накрыла на стол.
За прекрасных дам! галантно произнес тост Манюськин.
Джойс слегка порозовела от удовольствия. Выпили.
Интересно, нет ли у нее какой подружки, товарищ генерал? поинтересовался Манюськин и неожиданно сильно, пьяно заорал: Симона-а! Симона-а! Девушка моей мечты!
Он знает Симону? удивилась Джойс.
Он знает не только Симону, уклонился я от ответа.
Вам, товарищ генерал, известно, что я майор? вдруг совершенно трезво спросил меня Манюськин.
Мне это не было известно, и я промолчал.
Я тогда Сергей Иванычу поставил ультиматум: или я майор и ухожу к Иван Иванычу, или остаюсь у него на вечные времена! Сергей Иваныч сначала ни в какую, ты не имеешь права! Майор только после капитана! А ты вообще никто! Горячился, орал. Ну вы же знаете Сергей Иваныча. А, говорю, после капитана, тогда гуд бай! Быстро согласился. Так что я теперь майор. Это я так, к сведению. А что, в личном деле про это ничего? Он с хитроватым прищуром посмотрел мне в глаза.
В личном деле сказано, что вы должны после заключения контракта перейти все к Иван Иванычу, сказал я.
Ну, змей! Скрыл присвоение звания. И это русский офицер?! Надо будет предупредить своих, чтоб, пока я в командировке, от Сергей Иваныча ни ногой. Ничего, еще в ногах валяться будет, умолять. Полковника предлагать, а я еще, ой как, подумаю! угрожающе пообещал Манюськин.
Таким поворотом дела я был более чем доволен.
Взлеты и падения
Погожим летним днем из Санкт-Петербурга к берегам Швеции отплыл суперлайнер «Генералиссимус Суворов», на борту которого среди прочих туристов находился и Манюськин. «Отдых и комфорт! заученно, как попугай, повторял он надпись на транспаранте, развевающемся на верхней палубе. Мы познакомим вас, господа, с истинными красотами Скандинавии!» Манюськин расположился в шезлонге на верхней палубе, покуривая сигару, и напряженно вглядывался в курсирующих мимо девиц, пытаясь отделить профессионалов от любителей. Это ему не удавалось, и он слегка нервничал. Когда показался берег, Манюськин спустился в трюм и открыл несколько задраек. Хлынула вода. «Уж я вас, господа, познакомлю, так познакомлю! Вы у меня сейчас увидите истинные красоты! На всю жизнь запомните! Ишь, паразиты! Наворовали народные деньги, разграбили Родину и шикуют, гады!» Вскоре гады резво прыгали в холодную воду, ибо до берега было уже рукой подать.
Ну, змей! Скрыл присвоение звания. И это русский офицер?! Надо будет предупредить своих, чтоб, пока я в командировке, от Сергей Иваныча ни ногой. Ничего, еще в ногах валяться будет, умолять. Полковника предлагать, а я еще, ой как, подумаю! угрожающе пообещал Манюськин.
Таким поворотом дела я был более чем доволен.
Взлеты и падения
Погожим летним днем из Санкт-Петербурга к берегам Швеции отплыл суперлайнер «Генералиссимус Суворов», на борту которого среди прочих туристов находился и Манюськин. «Отдых и комфорт! заученно, как попугай, повторял он надпись на транспаранте, развевающемся на верхней палубе. Мы познакомим вас, господа, с истинными красотами Скандинавии!» Манюськин расположился в шезлонге на верхней палубе, покуривая сигару, и напряженно вглядывался в курсирующих мимо девиц, пытаясь отделить профессионалов от любителей. Это ему не удавалось, и он слегка нервничал. Когда показался берег, Манюськин спустился в трюм и открыл несколько задраек. Хлынула вода. «Уж я вас, господа, познакомлю, так познакомлю! Вы у меня сейчас увидите истинные красоты! На всю жизнь запомните! Ишь, паразиты! Наворовали народные деньги, разграбили Родину и шикуют, гады!» Вскоре гады резво прыгали в холодную воду, ибо до берега было уже рукой подать.
Глобовы начали с мелкой торговли подержанными вещами. Посылали на родину «секонд-хенд». И вскоре открыли вместе с Манюськиным импортно-экспортную торговую фирму и двухэтажный магазин, который был отличным прикрытием. Дела пошли прекрасно. Манюськин же сделал дерзкий ход поселился в том же доме, где жил недавно провалившийся с треском резидент. Случилось, правда, одно незапланированное событие. В Стокгольме уже ближе к вечеру он встретил Епишку, который в то время работал кочегаром и отстал от своей посудины. По халатности. Увязался за какой-то приглянувшейся юбкой и перестал замечать часы.
Манюськин сначала твердо решил не подходить к дружку, памятуя строжайшие наставления, которые ему вдалбливали не один день в разведшколе. Но в последний момент не выдержал и окликнул земляка. Тот долго тер глаза, не веря, что перед ним Манюськин.
Ты чего здесь, земеля? поинтересовался осторожно Епишка.
Работаю, уклончиво ответил Манюськин, но потом не удержался и все рассказал.
Слушай, а мне никак нельзя подсуетиться? попросил Епишка. Ты же знаешь, я работы не боюсь!
Да я-то знаю, задумался Манюськин. Ему хотелось помочь другу и показать, каким влиятельным человеком он стал, но и нарушать секретную инструкцию тоже не было никакой возможности. Ладно, пошли в кабак! Дернем пивка, а там авось что-нибудь и примозгуем.
После десятой кружки пиво, наконец, просветляюще подействовало на Манюськина, и он предложил:
Эх, была не была! Семь бед один ответ! Ну как можно своим-то не помогать? Слушай, ты вот что! Сходишь в Москве к одному генералу, он мужик нормальный, похлопочет. А заодно передашь ему от меня ценную информацию.
Не сомневайся, Манюша! растроганно обнял друга Епиход. Не подведу!
Только благодаря неожиданному визиту Епихода, я узнал о вопиющем нарушении конспирации. На Мане было наложено взыскание, а Епишку после необходимого обучения пришлось использовать в качестве связного и присвоить ему агентурное имя «Ходики». Провалился же Манюськин по чистой случайности, которая была очень ловко подстроена. И вовсе не из-за Епишки. Тот, наоборот, спас его от полного провала.
Джойс же становилась все лучше и лучше ну в плане, как бы это поточнее выразиться в общем, в плане лубви. В ней обнаружился прямо-таки фантастический темперамент, что вскоре, признаться, стало меня несколько тяготить. Но и принесло определенные плоды.
Однажды она сделала признание.
Не могу больше от тебя скрывать, последовала долгая мучительная пауза, гримаса боли исказила ее лицо. Эх, ма! Она махнула рукой, выпила залпом стакан водки и сказала: Знаю, ты меня бросишь после этого. Но молчать выше моих сил! Меня к тебе подослали.
Знаю, ответил я, как можно спокойнее.
Как знаешь?! вскричала изумленно Джойс. Ты не понял! Меня к тебе подослали! Я должна обо всем докладывать туда и туда! Она указала пальцем сначала на окно, а потом на потолок. Но я ничего им про тебя не сообщала. Не думай! Ничего! Она заплакала.
Верю, подтвердил я, и это было чистой правдой.
Верю, подтвердил я, и это было чистой правдой.
Конечно, было немного жаль, что она ничего не передавала из той дезы, которую я ей подсовывал, ну да ничего, этот вариант тоже был мной просчитан. Я обнял ее и поцеловал.
Меня заставили произнесла она, всхлипывая и понемногу успокаиваясь. Ты мне веришь?
Нет, ответил я, потому что знал ее энтузиазм во всем.
Я почувствовала себя с тобой настоящей бабой. Со мной раньше такого никогда не было. Я тебя лублу! Поэтому ничего не передавала.
Разумеется, это льстило моему мужскому самолюбию, но для дела было бы лучше наоборот. И я довольно прикрыл глаза: «Не ты первая, милая, не ты последняя Ну, Сергей Иваныч, ну, хренов проверяльщик!»
Джойс будто услышала мои размышления проницательная все же девица, не зря ее вербуют со всех сторон, и тихо произнесла: