Парень прижал руку ко рту видимо, чтобы не расхныкаться. Остальные смеялись, и Элли рыкнула на них, чуть подавшись вперед те испуганно отпрянули: А вы еще лучше! Из вас всех он один хотя бы вышел вперед! Хороши избранные бойцы только толпой да на самого слабого!
Подростки затихли, опустив глаза, тщательно избегая встречаться с ней взглядом. «Кажется, встали и ждут, что я их бить буду. Вот где мерзость привычка терпеть от вышестоящих и издеваться над слабыми и подчиненными. Боюсь, уже не вытравить».
Вот и запомните: слабость это относительно. А ты как тебя зовут? спросила она «слабака». Хуан, ответил тот не сразу. Хочешь быть как я?
Парень торопливо кивнул. Я девчонка, я была слабее в твоем возрасте, но никто не смел ко мне подойти. Не жди, что тебе помогут, иди и займись спортом. Они трусы, ты это видел. Понял меня?
Парень кивнул. Что смотрите? Пошли вон отсюда! прикрикнула Элли на других, и они поспешно разошлись.
Иди, помоги ему, указала она Хуану на главаря хулиганов и громко добавила: Если он не законченный мерзавец, то хоть что-то да понял из этого.
И поспешно ушла: наверняка Хавьер уже давно их заждался а опаздывать Элли жутко не любила.
Алекс наблюдал за всем со стороны, и как всегда, улыбался но не ехидно, а вполне одобрительно. Воин Света на страже справедливости, пошутил он. А как же. Всегда готов! Элли тоже хихикнула как ни смешно, но и этот небольшой урок занял немало сил. Хавьер, конечно, был недоволен опозданием, и весьма поворчал как следует. Потом, не теряя времени, изложил положение дел и выявленных им подозреваемых. Конечно, это был в основном генералитет и высшая бюрократия. Все они тщательно охранялись, проникнуть к ним представлялось занятием весьма трудным, но для рыцарей Ордена невозможного нет. Тем более, что у господ генералов и министров была вполне конкретная слабость: деньги и женщины. Жили они на широкую ногу, в дворцах и особняках, скрытых от народа за высокими заборами. Конечно, и их могли «вызвать наверх» всесильные служащие «Щита и меча», но на место одного всегда приходил другой. Да и не роскошь и деньги служили причиной этих «вызовов», а предполагаемый заговор против Лидера Нации. Лояльность дороже честности. Еще один прекрасный здешний принцип.
Подумав, Алекс и Элли поняли, что особого выбора нет. Алекс решил проникнуть в бордель, где был завсегдатаем министр торговли, Хуан Гарсиа.
Элли не оставалось ничего другого, кроме как соблазнить генерала Рамиреса, который имел обыкновение проезжать по улице Победы и забирать с собой самых красивых девушек. Что ж, то что надо. Нет, конечно, никакой мерзости не будет, об этом и помыслить нелепо. Но кое-что изобразить придется
Вечером Элли прогуливалась по бульвару, одетая даже не откровенно вульгарно. Прическа высокая, волосы блестят, косметики тоже с избытком. Спина вообще открыта, несмотря на довольно прохладную погоду (шрам на память от Карфагена, проклятье), живот тоже внизу живота, кстати, была татуировочка руна силы и здоровья. Так, баловство еще школьных лет, но выглядит соблазнительно. Грудь тоже полуоткрыта, шортики такие короткие, что сзади почти все видно, и стринги торчат Нет, видел бы ее Давид тогда бы точно скандала не избежать. А Алекс ничего, знай себе ржал, когда увидел. Конечно, на улице приставали, но Элли выучила манеру той девушки, которая так грубо отшила Алекса. Помогало.
Вот и господин генерал. Элли посмотрела на него страстно и преданно, и отвернулась, едва тот подъехал поближе. Генерал окликнул ее Элли обернулась, все с той же смесью любезности и наглости: Ваше превосходительство?
Дальше, собственно, все было просто. Она поломалась с минуту (чтобы раззадорить, но не разозлить), села в диск, постреливая глазками (мерзкий жирный боров, сколько же он жрет), вытерпела сальные толстые руки, бесцеремонно лапающие грудь и спину (хихикаем, легонько отпихиваем). Вот и довезли до дачи. Как же долго еще Генерал трогает там и тут (чертов Алекс, ему-то сиди себе в засаде, а ей), шлепает (какие же мужики все одинаковые!), только что язык, как собака, не высунул. Ну любуйся, любуйся, вспоминать будешь да облизываться. Элли дотерпела до момента, когда они уединились. Рамирес уже рвался снять с нее одежду (если это вообще так назвать можно), но Элли капризно протянула: Ну как же, а налить девушке?
Дальше, собственно, все было просто. Она поломалась с минуту (чтобы раззадорить, но не разозлить), села в диск, постреливая глазками (мерзкий жирный боров, сколько же он жрет), вытерпела сальные толстые руки, бесцеремонно лапающие грудь и спину (хихикаем, легонько отпихиваем). Вот и довезли до дачи. Как же долго еще Генерал трогает там и тут (чертов Алекс, ему-то сиди себе в засаде, а ей), шлепает (какие же мужики все одинаковые!), только что язык, как собака, не высунул. Ну любуйся, любуйся, вспоминать будешь да облизываться. Элли дотерпела до момента, когда они уединились. Рамирес уже рвался снять с нее одежду (если это вообще так назвать можно), но Элли капризно протянула: Ну как же, а налить девушке?
Ну конечно, бамбина, конечно, все, что пожелаешь этим вечером
Невербальное заклятие и генерал застывает в оцепенении. Семь секунд и в его бокале уже нужное зелье. Еще три секунды и он приходит в себя. Трясет башкой, вытягивает губы, отпивает. Рот растягивается в предвкушающей улыбочке.
А теперь рассказывай, все что знаешь. Если будешь молчать ты покойник. Ты выпил яд (и сыворотку правды). Если попытаешься позвать охрану проживешь две минуты, противоядия не дам. А если и найдешь, то оно лишь отсрочит твою смерть еще на десять минут. И без точного антидота ты обречен. У нас, поверь, знают, как делать яды. Ты ты откуда? Орден? Считай, как угодно. Тебе важно выложить мне все, от и до. А я буду давать тебе жить, покуда ты говоришь. Генерал, бегая глазками, отчаянно боролся. Страх, ненависть, растерянность, жажда жить все смешалось в этих маленьких серых глазках, и решение было принято он заговорил. Каждый раз, когда он начинал кашлять, Элли давала полтаблетки. Один раз попытался отобрать отшвырнула заклинанием понял, поумнел. Наконец, генерал был выжат досуха, и Элли дала последнюю таблетку. Через шесть минут противоядие положат снаружи двора. Но только если я выйду и телепортируюсь в безопасное место. Усек?
Генерал закивал. Пробелов в плане вроде не было, и Элли быстро покинула огороженный бетонной стеной участок в сопровождении генерала.
Там уже стоял человек в маске, ожидая ее. Элли наложила на генерала заклинание слабости и немоты, тот упал, и Хавьер (под маской был он) бросил ему пузырек с противоядием. Элли в этот момент закончила произносить заклинание телепортации и, едва оказавшись в безопасности отеля, радостно упала на подушки хоть пару минут можно отдохнуть.
В этот момент раздалась тревожная трель теранома повторный вызов важного сообщения. Элли тут же схватила его сообщение от Антуана. «Держи координаты и телепортируйся. Мы в беде. Нужна помощь. Антуан».
Элли, в панике, тут же принялась вычислять координаты. Результат показал северная Германия, близ Черного Леса. Места, где жил Некромант. Жуткое, тягостное предчувствие скользнуло вдоль позвоночника. «Алекс, где же ты Скорее, скорее возвращайся! Скорее, а то я сойду с ума».
Глава 23. Место, которого не должно быть
Чарльз
Время материя странная и непредсказуемая. Весь прошлый месяц оно буквально тянулось как пружина, и теперь, кажется, со дня на день вновь понесется с бешеной скоростью, не давая и малейшей возможности уследить за происходящими изменениями. То, что скажут утром, может уже днем оказаться устаревшим, к вечеру вновь радикально поменяться, а за ночь еще раз встать с ног на голову. Такие моменты Чарльз не любил как-то, согласитесь, неприятно чувствовать себя отстающим от событий, нелепым и смешным. С другой стороны, просто сидеть и ждать надоедало. Может, стоило тоже пойти в Орден? Хотя нет, мальчишество ведь было бы. А так он всегда просто сидит и ждет, пока другие что-то сделают, пока Кэрол и остальные сделают самое важное и интересное. С ней было, надо сказать, непросто Каролин критиковала жестко буквально все, что Чарльз делал или говорил, хотя порой бывала милой и доброй. С ней он впервые познал близость не то чтобы это было так невероятно по сравнению с тем, как горячо обсуждают эту тему в СМИ, но эмоционально это совершенно особое, ни с чем не сравнимое Странно, даже наедине с собой и то как-то неловко о таком думать. И все же какая-то новая уверенность, какое-то совершенно иное самоощущение все это было свежим, захватывающим, всецело новым.
Впрочем, то, что произошло утром, заставило забыть и о личных переживаниях, и даже о бесконечных политических дрязгах. Кровавые убийства продолжились. На этот раз за одну ночь случилась целая серия убиты трое человек, семья, пропали без вести еще трое. Это было уже чем-то новым. Люди были в панике парки обезлюдели, диски летали с огромной скоростью, порталы перегружались, поодиночке никто не ходил и в тераноме полицию ругали последними словами полицейский пресс-центр неловко оправдывался и просил времени, клятвенно заверяя, что «зацепки есть» и преступник вот-вот будет пойман.
Впрочем, то, что произошло утром, заставило забыть и о личных переживаниях, и даже о бесконечных политических дрязгах. Кровавые убийства продолжились. На этот раз за одну ночь случилась целая серия убиты трое человек, семья, пропали без вести еще трое. Это было уже чем-то новым. Люди были в панике парки обезлюдели, диски летали с огромной скоростью, порталы перегружались, поодиночке никто не ходил и в тераноме полицию ругали последними словами полицейский пресс-центр неловко оправдывался и просил времени, клятвенно заверяя, что «зацепки есть» и преступник вот-вот будет пойман.
Что и говорить, им никто не верил. Чарльз не мог не думать о преступнике потому что невозможно было понять. Понять, зачем кому-то просто убивать людей, тем более с такой жестокостью? Можно понять алчных политиков, контрабандистов, ревнивых мужей и жен но это? Кроваво, безжалостно потрошить незнакомых людей? За что? Почему? Нет, понятно, что это маньяк, сумасшедший, такое иногда бывало Но в том и дело, что это было большой редкостью и полиция фактически не имела практики в поимке подобных преступников.