«Разводка», подумал я и предостерегающе посмотрел на Джо. Но Джо не нужно было объяснять такие вещи.
Парни, я не пью из канистры, заявил он, при всем моем уважении!
Заливайте бензин, не бойтесь, сказал первый тип, которого называли Уильямом, бензин не паленый, а у нас его много, и не спрашивайте откуда.
Он вдруг улыбнулся.
Мы запросто поделимся с братьями на дороге, а потом вы можете спокойно отваливать.
Мне показалось, что Уильям подмигнул мне, а потом указал взглядом куда-то за наши спины. При этом губы его шевельнулись, как будто он хотел что-то сказать, но заготовленные слова так и не слетели с его языка.
Ты добрый парень, Билли, рад всем и каждому! вдруг раздался голос откуда-то сверху. Но молодой человек прав. «Шалман», хоть и рад каждому гостю в отдельности, не может делать подарки всем, иначе что о нас подумают люди?! Посмотри, продолжил он, парень даже боится взять твой бензин. Ну а правда, вдруг он испортит свой драгоценный мотоцикл? Нет, так дело не пойдет. Это чистейшее высокооктановое военное топливо мы не можем раздавать просто так, особенно с учетом того, что на сто миль вокруг не найдешь ничего, даже отдаленно напоминающего заправку. И поэтому я не буду против, если они заплатят нам за него по нашей цене.
Я посмотрел на говорившего. Высокий широкоплечий мужчина лет сорока в штанах, на которых тут и там болтались цепочки, стоял на крыльце и небрежно играл старой монеткой, подбрасывая ее высоко в воздух и снова ловя. Я подумал, что женщины могли бы назвать его красивым. Черные длинные волосы ложились ему на плечи, открывая смелое и, даже можно сказать, хищное лицо. Под обычной байкерской курткой, на которой можно было заметить такой же небольшой красный значок, как и на куртках Дона и Уильяма, угадывались очертания мощных мускулов. Видно было, что этот человек шутить уже не будет.
Уильям и Дон стушевались. Остальные вели себя по-старому. Как собаки, они ворчали на один лад, как будто не были разными людьми, а представляли собой единое существо. «Камыши», как я их назвал.
Я ощутил себя человеком, который наконец-то нащупал под ногами твердое дно. Хоть ситуация и была опасной, все это успело сильно надоесть. Не хотелось до самой ночи стоять в круге и выяснять, что к чему. Мы отвыкли от общества.
После долгого пути и приключений хотелось только одного заполнить баки и желудки, завалиться спать под ветхой крышей мотеля, чтобы с рассветом продолжить нашу бешеную гонку на запад, за уходящим солнцем, по пустым дорогам Большой Степи.
Было, правда, и еще кое-что. То, что мы не успели сказать всем этим гостеприимным людям, у нас совершенно не было денег. Но всему свое время соображать нужно было быстро, ведь любая задержка могла обернуться большими неприятностями. И я спросил:
А какова ваша цена?
Человек с черными волосами прищурился:
Договоримся, парни. Да охота вам стоять тут до завтра? Заходите, не стесняйтесь!
Толпа оборванцев расступилась перед нами. Мы поднялись по широким ступеням лестницы и оказались перед старой, обитой железом тяжелой дверью, готовой, казалось, выдержать любой натиск. Обшивка на двери была выполнена в виде папоротника, с цветками, раскрывающимися в центральной ее части, и стеблями, опутывающими дверь по бокам. В тех местах, где не было железа, дверь испещряли хорошо различимые в лучах заходящего солнца глубокие следы от ножей, а кое-где виднелись следы ржавчины. Или крови.
Я обернулся. Солнце нежаркими красно-оранжевыми лучами освещало лежащую за «Шалманом» бескрайнюю степь. Вдалеке пробежал шакал. Я пожелал нам с Джо, чтобы предстоящая ночь в «Шалмане» не оказалась последней.
«Шалман»
Дверь закрылась, и мы как будто оказались в преисподней. Ничего не было видно. Откуда-то издалека раздавались мерные лязгающие удары, как будто огромный молот бил по железным заготовкам. Вокруг слышалось сопение. Через минуту, когда глаза привыкли к темноте, я заметил, что нас вели через длинный коридор с низким потолком, вдоль стен которого сидели люди. Тут и там раздавались вздохи, стоны и выкрики. Вспыхивали огни, выхватывая на несколько секунд лица изможденные, мрачные, на которых выделялись лишь глаза, упрямо сверлящие нас одни с надеждой, другие со страхом, а некоторые с нескрываемой отчаянной злобой.
Вскоре наш проводник остановился. Скрипнула еще одна дверь, и мы вошли в следующее, гораздо более просторное помещение.
Здесь тоже царил полумрак, но по сравнению с коридором было гораздо светлее.
За столами, выполненными в форме красных кругов с черными узорами, сидели разные люди большинство были одеты как байкеры, но виднелись и клетчатые рубахи дальнобойщиков. Они играли в кости.
Эмблема папоротника, которую я увидел на двери, повторялась на столе. Я понял, что этот же знак был на куртках Уильяма и Дона. Узор был раздроблен на четыре части, каждая из которых была отделена от других листьями, и представляла собой углубление. В эти углубления игроки бросали кости. Иногда, когда кому-то из них казалось, что его соперник мухлюет, он бил кулаком по столу, выкрикивая ругательство, противник поправлялся, кости смешивались, и игра начиналась вновь.
Я также заметил, что через каждые несколько столов сидели или стояли высокие фигуры в черных хламидах. Они не принимали участия в игре и безмолвствовали. Странно было видеть охрану в баре «для своих» посреди Большой Степи обычно такие заведения обходились своими силами. Однако вышибал в этом месте, похоже, было даже сверх меры.
На каждом столе стояло огромное количество выпивки. Официантки в коротких юбках только и успевали менять стаканы. То тут, то там вспыхивали зажигалки. Иногда кто-нибудь из сидящих шлепал наклонившуюся к столу девушку по попе. Некоторые из них не реагировали, другие оборачивались их глаза хищно сверкали, словно драгоценные камни. Играла громкая музыка тяжелый рок, что-то вроде «ZZ Top», под которую официантки покачивали бедрами, а байкеры и дальнобойщики головами.
Я также заметил, что через каждые несколько столов сидели или стояли высокие фигуры в черных хламидах. Они не принимали участия в игре и безмолвствовали. Странно было видеть охрану в баре «для своих» посреди Большой Степи обычно такие заведения обходились своими силами. Однако вышибал в этом месте, похоже, было даже сверх меры.
На каждом столе стояло огромное количество выпивки. Официантки в коротких юбках только и успевали менять стаканы. То тут, то там вспыхивали зажигалки. Иногда кто-нибудь из сидящих шлепал наклонившуюся к столу девушку по попе. Некоторые из них не реагировали, другие оборачивались их глаза хищно сверкали, словно драгоценные камни. Играла громкая музыка тяжелый рок, что-то вроде «ZZ Top», под которую официантки покачивали бедрами, а байкеры и дальнобойщики головами.
Я не мог бы сказать, что в этом баре творилось безумие нам с Джо доводилось видеть места и поинтереснее, места, в которых столы ходили ходуном, а стулья и ножи пролетали в сантиметре от головы. Однако нельзя было не отметить одну особенность. Казалось, время здесь как будто остановилось, и все действия людей напоминали определенную программу как в часовом механизме, когда каждая шестеренка знает свое место и двигается в точном соответствии с предписанной ей инструкцией. Но это было всего лишь ощущение.
Наш провожатый подвел нас к большому свободному столу в центре и сказал:
Вот столик для наших гостей, господа. Прошу вас, присядьте и отдохните с дороги. Если парни доставили вам неудобство, прошу извинить их. Они простые ребята, хотя Дон, конечно, мог бы быть и повежливее. Особенно с таким крутым парнем, как Джо. Правильно, Джо?
Я точно помнил, что имя Джо во время нашей маленькой стычки перед баром я не упоминал.
Джо застыл, молча уставившись на нашего проводника. Его лицо абсолютно ничего не выражало.
Верно, Джо? повторил наш проводник.
Тот лишь пристально смотрел на него, продолжая молчать.
Краем глаза я увидел, что вокруг нас зашевелились. Обычное дело: когда двое стояли и смотрели друг на друга, это значило, что, скорее всего, сейчас начнется потасовка. В таком месте и с таким перевесом сил ее исход нетрудно было предугадать. Еще минута, и они окружат нас, как и там, на улице. Черт бы побрал этого Джо с его характером. Но все это может произойти, если кто-нибудь ляпнет глупость или не окажется достаточно сообразительным, чтобы разрядить ситуацию.
Наш спутник улыбнулся и сказал:
Совсем забыл представиться. Мы, похоже, здесь совершенно одичали. Меня зовут Картежник! А вас, как я понимаю, Джо и Джон: почти одинаковые имена.
Он протянул Джо руку.
Тот молча пожал ее. Конфликт разрешился, не успев начаться. Спрашивать настоящее имя у Картежника не имело смысла он бы все равно его не сказал. Единственное, что меня сразу насторожило, это само прозвище. Картежник звучало зловеще. Я живо представил себе, как этот Картежник, судя по всему, управляющий, а может быть, и владелец «Шалмана», заправлял здесь делами неумолимо и свирепо, раскладывая колоды судеб своих подчиненных, не обращая внимания на их чаяния и желания. Я не раз видел людей, подобных ему приветливые внешне, внутри они были жесткими и холодными, как сталь. Что ему нужно и почему он привел нас, как почетных гостей, к лучшему столику, на котором уже стояла бутылка виски «Черная собака» пока я понять не мог.
Но у нас с Джо были и свои задачи.
Мы сели за стол. Дон и Билли опустились рядом. Тут же подбежала девушка с рыжими, распущенными волосами, одетая, как и все официантки в этом заведении, весьма фривольно: в кожаный красно-коричневый передник, короткое платьице с вырезом и ковбойские сапоги. А за ней еще одна блондинка с волосами, забранными в высокий хвост, на невероятно высоких шпильках. Удивительно, как можно было ходить на них, не сломав себе ноги! На ней было короткое платье, на вид из змеиной кожи, отливающее серебром. Увидев официанток, мы с Джо переглянулись.
Но нет, это были не они.
Обе девушки были невероятно красивы, причем рыжую отличал особенно дерзкий и капризный вид. Казалось, она чем-то постоянно недовольна. Ее носик был вздернут, а пухлые губы все время немного приоткрывались, обнажая ровные белые зубки, словно приглашая к страстному поцелую. Она была таких соблазнительных форм, будто сошла с картин Вальехо. Посмотрев на людей за соседними столиками, я понял, что не был одинок в своих желаниях. Мрачные кидатели костей уставились на рыжую, ожидая, когда она наклонится, чтобы принять у нас заказ, а край ее платья задерется. Впрочем, они также таращились и на блондинку. Там тоже было на что посмотреть. Девушка была обладательницей скандинавской, нордической красоты, а взгляд ее больших серо-голубых глаз обдавал холодом, который можно было почувствовать чуть ли не физически.