Итак, друзья Его человеческим естеством были утверждены в вере, враги же обличены и наказаны. Ибо друзья Его были научены, что как сила Его, коснувшаяся терзаемого болезнями чрева, для пользы его коснулась, так и Его Божество, обитавшее в человеческом естестве, соединилось с человечеством для пользы человечества. Но враги Его более хотели положить Его себе камнем преткновения (см.: Ис. 8, 14; 28, 16; Рим. 9, 33), говоря: «Он не знает закона, так как женщина, нечистая по закону, прикоснулась к Нему и Он не отверг ее». Те, которые лишали себя света, собственными руками закрывая свои глаза, не поняли, что та сила, которой очищаются нечистые вещи, не может быть осквернена никакой нечистотой. Ибо если огонь своей силой очищает золото и другие нечистые вещи, не подвергаясь сам осквернению, то тем более сила Божества Христа очищает, не делаясь нечистой сама. Ведь огонь не нуждается в очищении и, действительно, ничто не может его осквернить. И чистое, и нечистое, если и разделено некоторым расстоянием, смешивается вместе одним дуновением ветра и достигающим его сильным солнечным жаром, откуда открывается, что нет ничего нечистого, кроме того, что порочит жизнь свободы.
Для чего сказал Господь: Кто прикоснулся ко Мне? (Мк. 5, 31). Для того, чтобы та, которая знала о своем исцелении, не оставалась в неведении о том, что Господу известна ее вера. Итак, из того, что здоровье возвратилось к ней, она узнала, что Он Врач всех, а из вопроса Его поняла, что Он Испытатель всяческих. Когда увидела, что, как говорит Писание, и это также не скрыто от Него, то вследствие этого в ней родилась мысль, что от Него ничто вообще не скрыто. Потому Господь показывает ей, что действительно от Него ничто не скрыто, чтобы не отошла от Него в заблуждении. Таким образом, узнав, что Христос исцеляет видимые раны, она вместе с тем поняла и то, что Он ведает тайное. Кто врачует раны тела и испытывает тайны ума, Тот, уверовала она, есть Господь тела и ума вместе. Потому, как Господь тела, Он укротил тело с его страданиями, а как Судья мысли, просветил ум с помышлениями его. Без сомнения, эта женщина после того боялась, чтобы не преступить в каком-либо деле Его заповеди, так как веровала, что она всегда на виду у Того, Кто увидел ее однажды, когда сзади прикасалась к краю Его одежды; и она сильно опасалась, чтобы на будущее время не погрешить даже в помыслах, зная, что ни одно дело не составляет тайны для Того, Кто дал ей доказательство, что дела подобного рода не скрыты от Него.
Если бы исцеленная женщина молча удалилась от Него, то Господь лишил бы ее венца геройского мужества, ибо вера, которая в этой сокровенной войне храбро боролась, должна была явно стать увенчанной. Потому голову ее украсил мысленным венцом, говоря: Иди в мире (Мк. 5, 34; ср.: Лк. 8, 48), ибо мир есть венец ее победы. Но чтобы сделать ясным, где находится источник этого венца, сказав: Иди в мире, не замолчал, а добавил: Вера твоя спасла тебя, чтобы показать, что мир, который, как диадему, повязали уста Господни, есть тот венец, которым увенчивается вера женщины. Вера твоя спасла тебя вера, восставившая ее к жизни, действительно снискала венец. Для того и возгласил: Кто прикоснулся к одеждам Моим (Мк. 5, 31), чтобы всем дать знать, что кто-то с большей уверенностью, чем прочие, прикоснулся к Нему. Как женщина более других хотела почтить Его, прежде всего тем, что подошла к Нему сзади, затем, что коснулась края одежды Его, надлежало также, чтобы эта женщина была и почтена преимущественно перед прочими.
Знаю, что некто прикоснулся ко Мне (ср.: Лк. 8, 46). Почему насильно не указал народу на ту, которая прикоснулась к Нему? Потому, что хотел научить дерзновенности веры. Пусть научится вера похищать тайно и славиться своим хищением, поскольку Господь явно научил верных хищению при помощи веры. Веру, которая похитила, похвалой ободрил, чтобы прославлялась своим хищением. Вера совершила хищение и была возвеличена; хитростью захватила и была похвалена, чтобы открылось, что недостойная вера сделалась бедной, так как не похищала, и стыдом покрылась, ибо не брала насильно. Так и Рахиль, похитившая идолов (ср.: Быт. Гл. 31), была похвалена и, прилепившись к правде, увенчалась. Также Мелхола по своей справедливости скрыла Давида (ср.: 1 Цар. 19) и за свою хитрость призвана была к награде царства его. Дивно слышать! В то время как всякое хищение служит позором для хищника, хищение веры делает хищников достойными похвалы перед лицом всех.
Знаю, что некто прикоснулся ко Мне (ср.: Лк. 8, 46). Почему насильно не указал народу на ту, которая прикоснулась к Нему? Потому, что хотел научить дерзновенности веры. Пусть научится вера похищать тайно и славиться своим хищением, поскольку Господь явно научил верных хищению при помощи веры. Веру, которая похитила, похвалой ободрил, чтобы прославлялась своим хищением. Вера совершила хищение и была возвеличена; хитростью захватила и была похвалена, чтобы открылось, что недостойная вера сделалась бедной, так как не похищала, и стыдом покрылась, ибо не брала насильно. Так и Рахиль, похитившая идолов (ср.: Быт. Гл. 31), была похвалена и, прилепившись к правде, увенчалась. Также Мелхола по своей справедливости скрыла Давида (ср.: 1 Цар. 19) и за свою хитрость призвана была к награде царства его. Дивно слышать! В то время как всякое хищение служит позором для хищника, хищение веры делает хищников достойными похвалы перед лицом всех.
Кто прикоснулся ко Мне? (Мк. 5, 31). Господь искал похитителя Своих сокровищ, чтобы обличить и постыдить тех, которые не хотели похищать их, предложенных и оставленных для всех. Слабые верой наказаны были бедностью, сильные же в вере, дерзновенно требуя, пошли и поспешили тайно похитить. Кто прикоснулся ко Мне? Сила великая изошла от Меня (ср.: Мк. 5, 30). Тот, Кто знал, что от Него изошла сила, мог ли оставаться в неведении о том, на ком почила сила, исшедшая от Него? Или, быть может, сила отторгнута была от Него насильно и исцеление добыто хищником вопреки Его воле? Но поскольку существуют лекарства, которые полезны для здоровья, хотя сознания об этом в них нет, то Господь хотел научить исцеленную женщину, что Тот, Кто дал ей здоровье, отлично ее знает, и вместе с тем показал, что Он не есть как бы некое врачевство, которое по самой своей природе исцеляет всех, его принимающих, но что с сознанием и разумением Своей волей исцеляет почитающих Его.
Итак, сия сила изошла от полного славы Божества и исцелила оскверненное чрево, которое по закону было нечисто, чтобы ясно было, что Божество никогда не отвращается от того, кому присуща вера. Ибо вера есть дерево, на котором почивают Божественные дары. Если к нечистоте, проистекающей из закона, присоединяется свободная вера, то нечистота, конечно, отделяет и оскверняет, но вера освящает и соединяет, а воля совокупляет и изглаждает. Хотя закон повелевает осквернившемуся отделяться, однако Илия по вере получил освящение не как враг закона, а как приверженец закона. Не осмеливайся думать, что Илия отвергал закон, который повелевал пользоваться чистой пищей (см.: Лев. Гл. 11; Втор. 14, 4-21), ибо закон научил Илию, что пища не может сделать нечистым. Илия не был противником закона, и закон не казался противоборствующим своему Законодателю. Илия знал немощность закона (см.: Рим. 8, 3) и потому не поступал как немощный по закону. Закон знал волю Законодателя и потому, согласно Его воле, разрешил и связал. Ибо хотя Илия принимал пищу от нечистого ворона (см.: 3 Цар. 17, 6), однако твердо сохранил все то, что принял из уст Божиих; отцы же их, хотя получали питье в пустыне из чистых уст скалы (см.: Исх. 17, 1-7), однако не хотели сохранить того, что принимали из уст Божиих. Хотя Илия свято питался при помощи нечистого ворона, однако потом духовно был напитан Святым Божеством, а отцы их хотя пищей ангельской питали свои тела, однако ум свой напитали поклонением тельцу (см.: Исх. 32, 1-6).
Что Илия сказал далее: Я один остался пророк Господень (3 Цар. 18, 22), это должно быть понимаемо не в смысле жалобы его на то, что нигде более нет праведников, но этими словами он порицал грешников, которые их истребили. Не того желал, чтобы одному остаться праведным, потому Илия и не найден был ими в течение трех лет (см.: 3 Цар. 18, 10), что в глазах его они оказались удалившимися от Бога. Ибо как жадные и прожорливые пророки Ваала утешались и услаждались многочисленными пирами при трапезе Иезавели, так и преследование истинных пророков как бы очарованием каким-то привело в изумление перед ними всех, которые вместе с ними готовы были склонить свои шеи под острие меча.
А теперь нам следовало бы речью нашей принести благодарность за приведенные слова и умолкнуть; не так, как если бы мы нарочито составили эту речь, но сами эти слова по своему сродству вызвали у нас другие, чтобы вместе с ними быть высказанными.
Итак, вставленная нами речь о этих словах рассуждала: Кто прикоснулся ко Мне? Я знаю, что сила великая изошла от Меня (ср.: Мк. 5, 30). Другой же евангелист пишет: Сила обильная исходила от Него и исцеляла всех (ср.: Лк. 6, 19). Господь в одном только случае объявил, что от Него изошла сила. Почему же в этом только случае сказал так, хотя чрезвычайный Его дар не раз исходил от Него для исцеления явной нечистоты? Но Господь знал, что Он Сам исшел из утробы, и знал тех, которые не хотели верить в рождество Его. Потому послал Свою силу в оскверненное чрево, чтобы хотя бы посредством оскверненной утробы уверовали, что Он исшел из святой утробы.
Итак, вставленная нами речь о этих словах рассуждала: Кто прикоснулся ко Мне? Я знаю, что сила великая изошла от Меня (ср.: Мк. 5, 30). Другой же евангелист пишет: Сила обильная исходила от Него и исцеляла всех (ср.: Лк. 6, 19). Господь в одном только случае объявил, что от Него изошла сила. Почему же в этом только случае сказал так, хотя чрезвычайный Его дар не раз исходил от Него для исцеления явной нечистоты? Но Господь знал, что Он Сам исшел из утробы, и знал тех, которые не хотели верить в рождество Его. Потому послал Свою силу в оскверненное чрево, чтобы хотя бы посредством оскверненной утробы уверовали, что Он исшел из святой утробы.
Кто прикоснулся ко Мне, ибо сила великая изошла от Меня? (ср.: Мк. 5, 30). Ни в каком ином месте не сказано подобного слова о Враче нашем, потому что нигде в другой раз не встречалась Врачу нашему подобная болезнь. Для лечения подобных болезней обыкновенно приглашается много врачей; болезни же этой женщины противостал один Врач. Поскольку многие врачи старались помочь язве этой женщины и худо с ней поступали, то один помог ей, чтобы дать ей покой от отягощения со стороны многих. Врачебное искусство старалось удалить нечистую болезнь и прибавляло страдания к страданиям. Чем больше врачей приходило, говорит Евангелие, тем сильнее становилась ее болезнь. Край же одежды явился на помощь страданиям и совершенно уничтожил страдания. И почувствовала сама в себе, что исцелилась от мучений своих (ср.: Мк. 5, 29).