В 1821 году господин Волхов, решив проверить прозорливость Ивана Яковлевича, спросил его, скоро ли его жена приедет из Петербурга, хотя сам не был на то время женат.
Блаженный сказал, что тот не женат, но скоро женится; и затем по-гречески и по-латыни описал ему на несколько десятков лет его занятия, успехи и неприятности, прибавив по-русски:
Живи, как живешь, трудись, как трудился, и хорошо тебе будет.
Господина Волохова поразило знание юродивым его семейного положения. Однако в остальные предсказания он не поверил.
Через десять лет он начал убеждаться в правоте Ивана Яковлевича и стал через знакомых посылать блаженному многочисленные записки с вопросами. И однажды в 1846 году юродивый передал, что даст ответ только по приезде спрашивающего.
Когда господин Волохов подошел к двери Ивана Яковлевича, услышал голос за дверью:
Вот двадцать пять лет не видались и увидимся опять.
Увидев вошедшего, Иван Яковлевич произнес:
Двадцать пять лет мы с тобой не видались, дедушка.
После чего рассказал подробно, что произошло с вошедшим за прошедшие годы.
У иных Иван Яковлевич брал булавки, приказывал бросать за себя, приговаривая:
Колючий язык притупить надобно.
Так, юродствуя, Иван Яковлевич обличал осуждение ближних и грубость речи.
Блаженный вообще полагал, что грехи языка страшнее змеиного яда (по словам Святого Писания).
Приехавшую к блаженному служанку некоей вдовы старец ударил по губам со словами:
Злой язык!
И служанка призналась, что поругалась с другой служанкой.
Судя по преданиям, не обходил Иван Яковлевич вниманием и священнослужителей.
Антоний, игумен Малоярославецкого монастыря, рассказывал, что, когда однажды посетил Ивана Яковлевича, он посадил его на диван, а сам, встав перед ним, отдал честь рукой, словно солдат командиру. После этого юродивый вырезал из бумаги крест и положил перед игуменом.
Тот подумал, что юродивый предвещает какую-нибудь неприятность. Вернувшись в монастырь, Антоний узнал, что представлен к наперсному кресту.
Уходя от Ивана Яковлевича, Антоний попросил его святых молитв, на что блаженный ответил:
Ваших просим.
Как-то к блаженному пришли священник и дьякон.
Иван Яковлевич сердито посмотрел на них.
Священник, низко кланяясь, заговорил:
Батюшка, у нас случилось несчастье. Крест пропал из алтаря.
Иван Яковлевич с гневом закричал:
Как из алтаря мог пропасть крест? Да ты сам, может быть, украл его
И блаженный пошел на них с кулаками, укоряя в греховной жизни. Такую произнес проповедь о важности духовного звания и священного сана, что и на некоторых кафедрах лучших не слышали.
Женщина-посетительница, присутствовавшая при этом, подумала: «Вот как он их отделал! А меня как хорошо принял»
Блаженный в миг очутился перед ней, сдернул с постели, на которой та сидела, и так толкнул на жесткую лавку, что женщина затрепетала. Когда же женщина опомнилась, раскаялась в осуждении священнослужителей и мысленно попросила прощения, Иван Яковлевич обратился к ней, взял ласково за руку и посадил на прежнее место.
Целитель с Божией помощьюЦелительство чудный дар. Им Господь наградил Ивана Яковлевича в полной мере. Известно множество случаев действенной помощи юродивого тем больным, кто уже оставил всякую надежду.
Приведем только два примера. Каждый замечателен и поучителен в своем роде.
Однажды с Екатериной Григорьевной Палицыной к Ивану Яковлевичу приехала монахиня (в дальнейшем игуменья Влахернской обители) с сомнением по поводу Ивана Яковлевича. Она мысленно решила, что если юродивый заговорит с ней о Божией Матери, то она поверит ему.
Только-только она вошла, Иван Яковлевич запел:
Радуйся, Благодатная, Господь с Тобою
Потом сказал:
Тебе бы, матушка, надо натирать уксусом ноги на ночь.
Гостья призналась, что не спит ночью от сильного жара и ломоты в ногах. Средство, подсказанное Иваном Яковлевичем, помогло ей.
Часто блаженный излечивал посетителей от особо тогда распространившегося недуга пьянства, иногда даже тех, кто пришел к нему от нечего делать.
Так, один господин, более десяти лет страдавший беспробудными запоями, придя к юродивому и сев около него, тяжело вздохнул.
В ту же минуту блаженный спросил:
Что за животина там вздыхает?
Когда мужчина отозвался на вопрос, блаженный добавил:
Что ж ты так тяжело вздыхаешь, словно нагруженная лошадь?!
Кому же вздыхать, как не мне? с горечью ответил посетитель.
Тяжело тебе жить, сказал на это блаженный. А ты скажи хозяину: «Ну тебя с твоей тяжестью, не одолею возить!» А после что: баба с возу кобыле легче!
Выйдя от блаженного и дойдя до дома, мужчина вдруг подумал, что, вопреки обыкновению, пропустил питейное заведение. Решив, что ему ничего не помешает выпить дома, он направился в комнату, где хранилось спиртное. Достал графин с вином, посмотрел на него, как на заполненный питьевой водой. То же повторилось на второй и на третий день.
Заметив, что десятилетнее влечение к вину не возвращается, он понял шутку блаженного. И на четвертый день поспешил поблагодарить целителя. Но приложился уже к мощам только что умершего праведника.
История о платкеДалеко не все, даже из регулярно посещавших блаженного, были проникнуты его благодатью. Многие ничуть не изменяли своих греховных наклонностей. Блаженный зачастую жестко обличал и исправлял таких посетителей.
Если подобное случалось с в общем-то добропорядочным человеком, последний сразу же становился добрым почитателем праведника и пользовался его духовным руководством и молитвами долгие годы.
Если же посетитель приходил поглазеть на «шарлатана-прорицателя», который к тому же «угадывал» его грехи и страсти, то такой посетитель всячески стремился потом в разговорах или через газеты «разоблачить обманщика». Подобные посетители в бурных волнах распространявшегося тогда безбожия и суеверия находили множество благодарных слушателей.
Один из таких господ при посещении блаженного заметил на посетительнице дорогой платок и позавидовал ей.
Вдруг блаженный начал шарить вокруг себя, как будто чего-то ища.
На вопрос барыни, что он ищет, юродивый ответил вопросом:
Чем это так сильно пахнет и от кого?
В комнате было около шестидесяти человек, и неудивительно было почувствовать какой-нибудь запах. Но юродивый, повторив вопрос, обратился к барыне в дорогом платке. Она решила, что блаженному понравились ее духи, и предложила их ему целый флакон.
Блаженный попросил платок.
Извольте, извольте! отвечала она.
Взяв платок, Иван Яковлевич взглянул на упомянутого посетителя и со вздохом сказал:
На, спрячь его.
Барыня крайне возмутилась:
Как? Вы мой платок отдаете другому! Ни за что! Верните назад, вы не имеете права распоряжаться чужой собственностью!
А в это время «осчастливленный» шел с чужим платком к дверям. Когда он уже переступал порог, резкая боль в большом пальце ноги пронзила его.
Еле добравшись до дома, молодой человек вскоре совсем потерял ноготь на пальце ноги. В таком мучительном состоянии он находился несколько дней, думая, что и в аду мучения будут легче.
Накануне праздника святых мучеников Бориса и Глеба больного сморил легкий сон, и едва тот уснул, как услышал над собой разговор.
Один спрашивал другого:
А здесь что?
Тут хворост жгут.
Молодой человек открыл глаза и увидел двоих, прошедших над ним по воздуху.
С того дня ему стало легче. И при первой возможности он посетил Ивана Яковлевича.
Блаженный, печально взглянув на вошедшего, прикоснулся ногой к пальцу его ноги и произнес:
Будем довольны пищей и одеждой, которые имеем Сказано: не пожелай того, что видишь в руках ближнего.
Замечательно, что этим происшествием блаженный хотел вразумить не только, а может, и не столько похитителя, сколько лжемилосердную барыню.
Первый, осознавая тяжесть греха и не имея воли противостоять ему, молитвами и вразумлением юродивого исцелился от пагубной страсти. Вторая же, напротив, не проявив и малого милосердия, милосердием юродивого раскрыв собственное жестокосердие.
«Не плачьте, ангелы, надо мною»Видя многое из того, что было скрыто от глаз (а иногда и от разума) людей, живших в миру, юродивый делал внешне парадоксальные заключения,
Многие спрашивали Ивана Яковлевича, не хочет ли он оставить больницу.
Блаженный отвечал:
Идти я никуда не хочу А тем более в ад.
За этими словами Ивана Яковлевича полное и окончательное отвержение мира.
Блаженный Иван Яковлевич предсказал в прикровенных словах обстоятельства и день своей кончины.
Блаженный Иван Яковлевич предсказал в прикровенных словах обстоятельства и день своей кончины.
Он особенно почитал Великую Субботу и ежегодно в этот день причащался Святых Тайн.
И в 1861 году, причастившись и раздав бывшим у него посетителям просфоры, он сказал присутствующим:
Поздравляю вас с новым годом, с утренней зарей.
Все решили, что блаженный старец говорит о своем новом времени и о своей вечной заре на востоке востоков.
Потом он попросил всех пожаловать к нему в день его именин 14 сентября, а одной девушке предложил прийти в праздник Воздвижения Креста Христова, тогда, мол, он останется один-одинешенек, при нем никого не будет: «Ни тетушки, ни дядюшки, ни брата, ни сестры, совсем никого».
Тогда, добавил Иван Яковлевич, приходи и облобызаешь меня.
(А 14 сентября стало девятым днем со дня кончины старца.)
Девушку удивили слова блаженного старца, ведь в этот день у Ивана Яковлевича бывало особенно много посетителей.
Старец же отвечал:
Будут и тогда, да не пировать, а все будут богомольцы.
Незадолго до кончины Ивана Яковлевича поразил кашель. Но несмотря на болезни, тяжесть подвигов и упадок физических сил, он ни в чем не давал себе послабления, как будто только что вступил на путь подвига Христа ради юродства. Лежал он, как обычно, на голом полу, и даже под голову не клал подушку. А отвечать (письменно) на просьбы прекратил только за день до смерти. Любовь к ближнему превозмогала в нем все немощи и тяготы подвига.
После более семидесяти восьми лет труженической жизни Иван Яковлевич тихо скончался. Из последних его слов многочисленные почитатели, окружавшие его, услыхали лишь:
Не плачьте, ангелы, надо мною
Даже на смертном одре Иван Яковлевич заботился о сострадальцах, содержавшихся в Преображенской больнице.
В числе прочих прощавшихся подошла к блаженному женщина, не знавшая, кому передать принесенный ею в большом количестве хлеб.
Иван Яковлевич слабеющим голосом благословил ее отдать хлеб «нищим и убогим не имущим старца в богадельне».