Дополнительное замечание о цветовой гамме. У ангелов с мозаик из церкви Санта Мария Маджоре (первая половина V в.) обнаженные части выполнены в красноватом телесном[87], который, согласно многим отцам Церкви, указывает на эфирное тело; яркую, оттененную светлыми тонами белизну их одежд можно истолковать как символ чистоты. Ангел милости и ангел осуждения в церкви Сан Аполлинаре Нуово (первая половина VI в.). изображены полностью в красном и синем цветах, соответственно. Согласно Августину[88] и Фульгенцию из Руспы[89], бесы и злые ангелы имеют воздушные тела; таким образом, синий цвет обозначает здесь сферу воздуха и греха, противостоящую алой безгрешной области вышнему Эмпирею[90]. Правда, в Средние века встречаются также выполненные в синем цвете серафимы и херувимы[91], но чаще всего серафимы изображались красными, чтобы подчеркнуть их огненную природу.
При описании тварного сущего необходимо обсудить также вопрос о его назначении и цели. В песнопениях и молитвах византийской литургии об ангелах, их деяниях, поручениях и функциях говорится так, что за всей их деятельностью высвечивается конечное назначение их бытия: глубочайшая причина их существования воля Бога, сотворившего их ради Его собственной хвалы и славы. Вознося Ему служение, они стоят пред Его величием и в этом заключается сама их природа! Все прочие функции, выполняемые ими в интересах человечества, проистекают из этой: всякая тварь должна быть приведена к участию в жизни Творца и к Его прославлению. В конце концов, ангелы «суть служебные духи (λειτουργικ πνεύματα), посылаемые на служение (διακονία) для тех, которые имеют наследовать спасение» (Евр 1, 14), а спасение означает, что человек приобщен к жизни своего первоначала, то есть включен в сонм тех, кто стоит перед престолом Бога.
Литургия в культовом смысле есть публичная деятельность по прославлению Бога, поддерживаемая общиной. Таким образом, собственное призвание ангелов в наиболее точном смысле быть небесными священнослужителями. Все представления о служении у престола Бога опираются на библейские виде́ния и на опыт пышного византийского придворного церемониала. Поскольку император в Константинополе считался образом Христа, постольку придворный церемониал рассматривался как метафора небесного богослужения; ангелы представляют собой, с человеческой точки зрения, придворных Бога. Точно так же церковная литургия есть образ, икона (εκών), литургии небесной, и даже более чем образ: коль скоро сам Христос присутствует и действует в ней, служащие Ему духи присутствуют тоже. Непостижимое служение небесных божественных духов получает чувственное выражение в символических действиях придворного церемониала и церковного богослужения:
Литургия в культовом смысле есть публичная деятельность по прославлению Бога, поддерживаемая общиной. Таким образом, собственное призвание ангелов в наиболее точном смысле быть небесными священнослужителями. Все представления о служении у престола Бога опираются на библейские виде́ния и на опыт пышного византийского придворного церемониала. Поскольку император в Константинополе считался образом Христа, постольку придворный церемониал рассматривался как метафора небесного богослужения; ангелы представляют собой, с человеческой точки зрения, придворных Бога. Точно так же церковная литургия есть образ, икона (εκών), литургии небесной, и даже более чем образ: коль скоро сам Христос присутствует и действует в ней, служащие Ему духи присутствуют тоже. Непостижимое служение небесных божественных духов получает чувственное выражение в символических действиях придворного церемониала и церковного богослужения:
«Тебе служат Ангельские силы, Тебе поклоняются соборы архангелов. Ты окружен стоящими и летающими многоочитыми херувимами и шестокрылыми серафимами, прикрывающимися в страхе от Твоей неприступной славы. Итак, Ты, будучи Неограниченным, Безначальным, Неизреченным Богом»[92]. «И живут на небесах, и одно у них занятие песнословить Бога и служить Его божественной воле»[93].
2. Ангелы в земной литургии
Представление о том, что земная литургия есть образ небесной, в коей принимают участие ангелы, было заимствовано ранней Церковью из первоначального иудаизма. Это представление получило развитие в эпоху Византии и особенно ясно отразилось в Sanctus («Свят») и в специфически византийской форме в «Херувимской песни». Но уже тот факт, что византийско-славянская духовная музыка чисто вокальна и исключает любое инструментальное сопровождение, свидетельствует о влиянии культовой эстетики псевдо-Дионисия.
Церковная литургия служит мостом на небо, более того, она таинственным образом уже есть небо на земле. Божественное, присносущее простирается вплоть до земного существования, открывая возможность встречи с Богом, а стало быть, и возможность надлежащим образом восславить Его. Глубже всего небесную литургию отображает празднование Святой Евхаристии. При ее совершении община встречает живого Христа, который оказывается в центре нее посреди небесных сонмов святых и ангелов[94]. В окружении херувимов и серафимов Господь Христос приближается к жертвеннику, будучи сокрыт, но действен и мощен. В православной религиозной практике литургия Святого Причастия есть священная драма: не метафорический спектакль, а религиозное событие, соединяющее небо и землю. Благодаря вере община переживает вступление хора ангелов: они присоединяются к верующим, чтобы вместе с ними восславить чудеса Божии. Таинственным образом ангелы участвуют в Святом Причастии; со своей стороны, Церковь в течение долгих часов участвует в присносущем поклонении ангелов, в их ликовании и молитвословии на небесах. Символические действия отображают этот таинственный характер литургии.
Далее мы будет говорить о «Литургии Иоанна Златоуста», поскольку она свидетельствует об участии ангелов. Готовясь к литургии, священник вынимает несколько частиц жертвенного хлеба и располагает их вокруг «агнца» центральной части просфоры, символизирующей Христа; все вместе символизирует единство всех верующих живых и усопших, святых и ангелов. Одновременно священник поминает всех принадлежащих к общине святых; так он выражает их право участвовать в Евхаристии. Он поминает ангелов следующими словами:
«В честь и память всеславных чиноначальников Михаила и Гавриила и всех небесных сил бесплотных»[95].
Во время так называемого «малого входа», т. е. до чтения Евангелия, священник, диакон и свещеносец идут от алтаря к собранию верующих, вынося Евангелие. При этом священник тихо молится:
«Владыко Господи Боже наш, уставивый на небесех чины и воинства Ангел и Архангел в служение Твоея славы, сотвори со входом нашим входу святых Ангелов быти, сослужащих нам, и сославословящих Твою благость. Яко подобает Тебе всякая слава, честь и поклонение, Отцу, и Сыну, и Святому Духу, ныне и присно, и во веки веков. Аминь»[96].
После торжественного входа с Евангелием, которое фактически есть образ Христа, хор запевает Трисвятое. Это древняя христианская литания, которая в современной римско-католической литургии все еще исполняется по-гречески в Импроперии в Великую пятницу[97]: «Святый Боже, / Святый Крепкий, / Святый Безсмертный, помилуй нас». Пение Трисвятого предваряет молитва священника:
«Боже Святый, иже во святых почиваяй, иже трисвятым гласом от Серафимов воспеваемый и от Херувимов славословимый, и от всякия Небесныя Силы покланяемый, иже от небытия во еже быти приведый всяческая, создавый человека по образу Твоему и по подобию, и всяким Твоим дарованием украсивый, даяй просящему премудрость и разум, и не презираяй согрешающаго, но полагаяй на спасение покаяние, сподобивый нас, смиренных и недостойных раб Твоих, и в час сей стати пред славою святаго Твоего жертвенника, и должное Тебе поклонение и славословие приносити. Сам, Владыко, приими и от уст нас, грешных, Трисвятую песнь, и посети ны благостию Твоею, прости нам всякое согрешение вольное же и невольное, освяти наша души и телеса, и даждь нам в преподобии служити Тебе вся дни живота нашего, молитвами святыя Богородицы, и всех святых, от века Тебе благоугодивших»[98].
«Великим входом» открывается «литургия верных»: священник и диакон переносят святые Дары хлеб и вино на престол, где им предстоит стать телом и кровью Христовыми. Отныне они уже представляют Его воображаемое явление, указывая на Его неминуемую эпифанию. Поэтому и херувимы, зримо представленные священником, диаконом и общиной, и весь придворный небесный сонм готовы служить Царю. Христос переносится ангелами в круг верующих. Как римские солдаты возносили новоизбранного императора на щит и несли его через свои ряды, провозглашая тем самым его право на власть, так Царь Царей проносится на дискосе, как на щите, незримыми легионами ангелов на алтарь Его престол, являя свою жертву как Господь неба и земли. Во время этой величественной процессии община подражает ангелам, а хор запевает Херувимскую песнь:
«Иже Херувимы тайно образующе, и животворящей Троице трисвятую песнь припевающе, всякое ныне житейское отложим попечение. Яко да Царя всех подымем, Ангельскими невидимо дориносима чинми. Аллилуиа. Аллилуиа. Аллилуиа»[99].
Присутствие ангелов в евхаристической литургии обладает двойным смыслом[100]: они суть космическая и присносущая почетная стража Царя, передающая Ему молитвы верующих; и они побуждают общину прославлять владыку вселенной надлежащим образом:
«Представь, близ кого ты стоишь, с кем будешь призывать Бога: с херувимами! Подумай, с кем вместе ты ликуешь, и этого достаточно будет для возбуждения в тебе бдительности, когда вспомнишь, что ты, облеченный телом и связанный плотию, удостоен прославлять общего всем Владыку вместе с бесплотными силами. Итак, никто с рассеянною душею пусть не участвует в этих священных и таинственных песнопениях, никто пусть не имеет в себе житейских помыслов в такое время, но, изгнав из души все земное, переселив всего себя на небо и как бы стоя близ самого престола славы и воспаряя вместе с серафимами, пусть каждый возносит всесвятую песнь Богу славы и величия»[101].
Верующий, который может наслаждаться общением со Христом через принятие таинств, стоит даже выше ангелов; он принадлежит к тому телу, пред Главой коего склоняются все ангелы:
«Почтим же нашу Главу; подумаем о том, какой Главы мы тело, которой все покорено. Сообразно с этим образцом мы должны быть лучше самих ангелов и выше архангелов, как удостоенные большей чести, нежели все они. «Не Ангелов» Бог принял естество, как говорит (апостол) в послании к Евреям, но «семя Авраамово» (Евр. 2:16). Не власти, не начала, не господства, не другой какой силы, а наше принял Он естество и посадил горе́»[102].
В праздничных литургиях ангелы и архангелы появляются как провозвестники славы Божией в связи с Рождеством, Благовещением, воскресением и вознесением Христа. Ангелы выступают в роли «помощников» в Богоявлении, в самый момент крещения Христа. Во всех этих ролях они часто являют собой призыв. Как посланцы Бога, они приводят апостолов к смертному ложу Богоматери и сопровождают ее в телесном вознесении на небеса. 8 ноября празднуется собственный день архангела Михаила, 26 марта день Гавриила. Рафаил поминается 8 сентября и 8 ноября. В Колоссах (позднее Хонах)[103], одном из старейших культовых мест Малой Азии, где поклонялись ангельским силам[104], еще ранее VII в. была возведена церковь в честь архангела Михаила. Согласно легенде, Михаил чудесным образом сломил сопротивление постройке церкви. Если молитвенный канон ангелу-хранителю[105] был введен в XI в., то выбор ангела-покровителя достиг расцвета в XIXII вв.